Часть 8. Гл 3-4 Экзорцизм и искушение
Рисунок господина Киндинова
Глава третья Изгнание Дьявола
Предисловие к английским эротическим новеллам http://www.proza.ru/2016/10/20/377
В книге достаточно много жестоких сцен: женщинам приходилось платить дорогую цену за свою любовь и свои прегрешения. Кому читать такое не нравится – просьба нажать на крестик в верхнем правом углу экрана.
Тот факт, что половой разврат в религиозных празднествах присущ самым разнообразным религиям всего земного шара и существовал уже в древнейшее время, показывает, что эти явления имеют общий корень с религией, и что они нисколько не зависят от исторической формы того или иного исповедания. В новейшее время ответственность за подобного рода явления часто взваливалась на католицизм, но это некритическое утверждение в высшей степени несправедливо, ибо католицизм, как таковой, столько же ответствен за это, как и все другие вероисповедания
Блох
***
Над Крейцбергской обителью взошло солнце. Матушка Изольда смотрела, как поют монашки.
Сегодня монахини плохо старались: они знали – Селину ждет страшный ритуал. А отец ревизор сидел и сочинял реляцию вышестоящим властям о том, что в монастыре все в полном порядке. После ритуала он собирался неплохо провести время, но уже с другой монашкой...
Селина, одержимая бесом, молилась вместе со всеми. Ритуал экзорцизма совершался в монастыре согласно канона Pимского ритуала. Для обряда было выбрано изолированное место: монастырская часовня, в котором, доминирует изображение Распятого Христа. Кроме священника и Матушки Изольды в экзорцизме принимали участи монахини, задача которых заключалась в подготовке Селины к ритуалу, в молитвах за терзаемую жертву и, если необходимо, в помощи священнику-экзорцисту.
Им было категорически запрещено произносить какую-либо формулу экзорцизма.
– А теперь, матушка скомандовала монахиням, приготовьте Селину к ритуалу!
– Остальным читать покаянные псалмы!
Монашки подошли к Селине и стали ее раздевать. Катрина принесла корыто, полное длинных красных прутьев. Монашки молились за освобождение грешной души, которая кроме духовного воздействия позволяет убедиться, что Селина действительно находится под влиянием лукавого.
Она билась в руках монашек, но никто не мог точно сказать: толи это бес, толи монашка противится предстоящему ритуалу.
«Раз она дергается и брыкается, во время этой молитвы – думала матушка Изольда, – значит появляются дополнительные симптомы, свидетельствующие о действии сил зла, и нам можно перейти к торжественному экзорцизму!»
"Обожаю изгонять бесов из таких вкусных монашек! – У отца ревизора от предвкушения вспотели ладони. – Мало ей не покажется!"
"Это для меня? – Селина сжала ноги и зубы при виде прутьев. – так много?"
– Монашки, не смотря на сопротивление жертвы, сорвали с нее всю одежду, повалили животом на аналой и привязали за руки и они. (аналой – высокий табурет, на который кладется Библия).
Катрина утром успела натереть тело девушки мазью... К сожалению, от боли она не спасала! Не занятые приготовлениями монашки пели покаянные псалмы.
Сперва экзорцист о кропит девушку святой водой в память очищения, получаемого при крещении.
– Вот и пришел мой смертный час, – Селина послушно лежала, бесстыдно напрягая бёдра. – Придется перенести его со всем смирением...
– Матушка настоятельница выбрала три прута, выровняла их и попробовала их в воздухе. Аналогично поступил отец ревизор, встав с другой стороны.
"Будут бить!" – Селина поёжилась и зажмурилась.
– Во имя отца, и сына и святого духа Аминь! – На Селину с двух сторон обрушились розги. Гибкие прутья безжалостно впились в тело
– АААА! – Селина закорчилась в крике...
Далее монашки пели молитвы: чтение псалмов и Евангелия.
Священник и матушка секли монашку, призывая силу Святого Духа, чтобы лукавый оставил терзаемую.– Экзекуторы позволяли девушке проораться и ударяли синхронно еще раз.
Поющие монашки видели, как набухают на нежном теле следы.
– Селина повторяла, дергаясь в криках и корчах.
– Грешную душу надо очистить через тело! – Снова розги ударили синхронно, но по бедрам.
Она знала о коварном свите и о людоедах, что стерегли меня в лесу и не предупредила!
– Девушка истошно завопила от боли, вскинув голову.
Прервав порку отец ревизор дунул в залитое слезами лицо страдающей
- И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего! ( 2 Фес. 2,8).
– И еще раз по бедрам! – скомандовал ревизор.
Монашки видели, что там, где кончики прутьев впивались в тело, показались первые капельки крови.
Несчастной Селине было просто больно и она кричала, забыв про молитвы и покаяние.
Гибкие прутья могли бы еще послужить, но запас был большой и экзекуторы их успели заменить. Как только крики перешли в всхлипы розги упали на поясницу.
Затем монашки стали читать Апостольский символ и Молитву Господню ("Отче наш..."), после которой отец ревизор остановил порку, показал святой крест и осенил терзаемую крестным знамением.
В третий раз сменили прутья.
– И снова девушка забилась в визге и криках. Юное тело бесстыдно вздрагивало, насколько позволяли веревки.
Били ее без всякой жалости. Но теперь экзекуторы изменили тактику. Сначала матушка ударяла розгами, задерживая их на теле, и следом бил отец ревизор.
– "Они засекут ее до смерти! – подумала Катрина. – она слишком молода, чтобы стерпеть такое!"
– На теле несчастной от шеи до икр не осталось живого места. Кожу пересеки, багровые рубцы успевшие набраться крови. Теперь они были сине-багрового цвета.
– Монашки молились, но слова застревали в глотках. Постепенно крики стали хрипами, а потом остались только слабые подёргивания.
Отец ревизор произнес просительную формулу к Богу и повелительную формулу, изгоняющую дьявола во имя Иисуса Христа.
Обряд завершается песней благодарения, молитвой и благословением, но его Селина уже не услышала.
– Изыди сатана! – матушка и ревизор ударили по последней.
– Amen!
Монашки стояли на коленях и глотали слезы. От чистого белого нежного тела не осталось и следа. Несчастная Селина уже ничего не чувствовала.
– Охолоните ее! – Приказала матушка.
Катрина вылила на нее ведро холодной воды.
Девушка слабо застонала и столь же слабо зашевелилась
– Жива! – Монашки отвязали девушку, перекинули на конскую попону и вынесли на воздух. – Еще водички! – Отец Ревизор собственноручно вылил на девушку ведро воды и перекрестил ее.
– Селина застонала громче, но не дёрнулась. Двигаться не хотелось совсем.
– "Ну, это дорого тебе обойдется!" – Инкуб не смел сесть на монастырский двор, наблюдая за трагедией сверху. Меллюзина скоро прилетит!
– Инкуб дал ей задание: соблазнить и съесть ревизора, как только тот покинет монастырь.
"А не перестарались ли мы? – Думала матушка Изольда. глядя на бесчувственное тело. – Но по грехам и награда!" Катрина и Селина унесли девушку в келью. Там Монашки разжав девушке зубы, влили немного микстуры грешника Авраама, на трехкратно перегнанном вине, настоянном на грибах, змеиных головах и прочей гадости.
– Отец ревизор отдал Матушке Изольде необходимые бумаги у пошел пить пиво с привратницей. Девушкой простой в обращении и радой любому мужскому ласковому взору, не говоря уже о мужской ласке.
– О том, что Ревизор чуть не убил монашку – он уже и думать забыл. "Умрет с искупленными грехами и попадет в рай!"
Католическая церковь определяет экзорцизм как приказ, данный демону именем Бога, чтобы тот покинул место, вещь либо человека. И по мнению матушки Изольды, приказ был выполнен.
***
– Ожила! Опытная монахиня успела перевернуть девушку на живот и подставить тряпку! Теперь надо ее растереть! Той де микстурой! И монашки стали натирать иссеченные места.
– Девушка очнулась и отчаянно завизжала.
– Хорошая микстура! – Монашка взяла покрывало и стала работать им, как опахалом.
– Сейчас мы ее обезболивающей мазью на гусином сале натрем! – Улыбнулась вторая монашка. "А на сладкое у меня есть утешитель Святого Антония! (фаллоимитатор из толстого каната, покрытого сургучом)"
– Как тебе опахало?
– После микстуры ТАААК печёт...
– Сейчас будет легче! – Монашка стала натирать девушку мазью на сале. Там была добавлена мята и арника. Мазь чуть-чуть охлаждает и частично снимает боль.
– Хорошая мысль. – Вторая монашка раздвинула девушке ноги и привычным
движением нашла клитор.
– Селина чуть вздрогнула и застонала.
После страшного ритуала несчастная чувствовала боль, сменившуюся зудом, усталость, ослабление, боли в животе, голове, и спины. Жить не хотелось.
Монашка ввела в девушку два пальца, нашла внутри волшебную точку и стала нежно на нее давить, продолжая ласкать клитор. Вторая монашка продолжала обрабатывать иссеченное тело
– Полностью – боль не уйдет! Но мазь и мои ласки принесут облегчение! –
Рассказывала монашка, продолжая внутренний массаж. – Но легче должно стать!
На сей раз тебе досталось без всякой жалости. Ни матушка, ни ревизор тебя
не пожалели. Если бы розги не распарили, то сняли бы шкуру напрочь! А так только кожу просекли! И как дела, красавица?
– Может, попьешь? – Монашка поднесла к губам девушки кубок с водой
– Селина постепенно стала стонать громче, но любая попытка шевельнуться отбрасывала всё назад, а не шевелиться от возбуждения было невозможно.
Хотелось просто полежать, чтобы никто не трогал, но сил даже на то, чтобы сказать внятно не было.
– Пить она вроде не хочет! – Ничего! В сознание пришла! На свидание с Господом еще успеет! – Селина, мы помолимся за твою грешную душу, а сейчас попей! В напитке маковый сок – обезболивающее и снотворное!
– Поднять голову девушка всё ещё не могла.
– Монашки сами приподняли ей голову и поднесли кубок к губам.
– Пей, грешница!
– Не будешь пить – монашка потискала иссеченную промасленную попку. Сама
нашлепаю!
Селина прогнулась с визгом.
– Пей! А то хуже будет!
– Девушка постаралась дотянуться до жидкости.
– Optimum medicamentum quies est ! – (Лучшее лекарство покой! – лат.) Селина врачевала изуродованное тело греховной монашки.
Игрушку матушки Изольды он честно заслужила.
– Монашки почти насильно влили в нее почти весь кубок и уложили спать.
В последствии Селина могла вспомнить ход экзорцизма только приблизительно, из воспоминаний не было ничего, кроме боли.
Глава четвертая Искушение цыганки
***
Отец ревизор показал монастырь в замечательном настроении. Фляга монастырского пива, окорок и приличная сумма денег придавали ему бодрости. " Lucri bonus est odor ex re qualibet! (Запах прибыли приятен, от чего бы он ни исходил! – лат.) Хорошо провел время! И дьявола изгнал из монашки... И Матушка привратница такая вкусная!" Смирный мерин шел шагом по лесной тропинке. И тут он увидел хорошенькую девушку. Цыганка мыла ноги в ручье подоткнув юбки. На ветки сохла немудреная одежонка.
"Хорошенькая цыганка! – подумал он. – Конь сам свернул к шалашику.
- Кто ко мне едет! – девушка увидела монаха в рясе, перепоясанного веревкой, но сидевшего в седле по-военному.
– Сейчас я ее... – не додумал он мысль и повёл воё тело к шалашу, куда направился и конь с седоком. лишь подхватила с сучка свои одежды.
– Красавица! – Монах спешился и привязал коня к дереву. – Ты что тут делаешь? Как зовут тебя, дитя мое?
– Что в имени тебе моём? – улыбнулась девушка, – ты ведь не за этим сюда свернул? Nihil habeo, nihil curo! ( Ничего не имею – ни о чем не забочусь! – лат.)
Улыбнувшись, скрылась в шалаше.
– Выгляни, красавица! – Ревизор глянул шалаш. – Поймал голую ножку и потянул на себя. Какая она вкусная. Как говорится, memento mori! (Употребляется отцом ревизором переносном смысле – об угрожающей опасности, прим. переводчика).
Красавица слабо попыталась вырваться и высунула наружу голову.
Какая курчавая, черноволосая красавица... Или сюда! Я сделаю тебя христианкой!
– Христианкой? – Девушка с любопытством посмотрела на монаха. – Чем же такой христианин отличается от язычника?
– А иди сюда, объясню! – Монах стал срывать с девушки одежду. – Окрещу в ручье! Узнаешь! Монаха уже одолевала похоть.
– Будешь молиться и каяться!
– Так вода уже холодная! Каяться? – Цыганка нисколько не стеснялась наготы, и не препятствуя раздеванию. - Quid brevi fortes jaculamur aevo multa? ( К чему нам в быстротечной жизни домогаться столь многого?)
– А много ли я от тебя хочу, о грешница египеткого племени, знающая латынь. А я тебя потом согрею! Собственным телом!
"Смугленькая, стройненькая! Вкусная! – монах порвал на девушке рубашку. – Каяться, поститься и грешить!"
Наградой монаху послужил удивлённый взгляд.
Монах увидел клеймо на девушке. И сразу понял, что есть шанс сломать гордячку быстро. Не согласишься – сдам стражникам, и тебя повесят за бродяжничество! – Он сорвал девушки остатки одежды. – Ты согласна стать христианкой?
Цыганка грустно вздохнула и ничего не ответила.
– Не хочешь по хорошему – Монах сорвал с себя веревку, сложил вдвое и засунул голову цыганки между ног. –– будет по плохому! Еще не поздно! Покрестишься, грешница?
"Красивая смуглая попка!"
«Ну почему эти англичане так любят драться? Неужели нельзя по-хорошему? Впрочем, и так и так я его съем!»
Девушка громко завизжала:
–
Церемониться с клейменой цыганкой монах не собирался и стал стегать грешницу веревкой.
Шлеп! Шлеп! Петля веревки впивалась в грешное тело. "Давно я не порол девушек с таки удовольствием! – Ревизор чувствовал, как цыганка пытается вырваться из его колен, но безуспешно! Научу ее покаянию и раскаянию!"
Лес огласился девичьими визгами, сопровождаемыми принятием различных весьма непристойных поз.
– Хорошо поешь! – Ревизор продолжал бить девушку веревкой.
На попке расцветали полоски и колечки.
А девушка продолжила визжать и корчиться, одновременно возбуждаясь от наказания.
– Ну покаешься – повешу на этой самой веревке!
Пару раз он стегнул по спине.
– ДАААА!!!!!!!!!!!! – провизжала девушка, когда немного перевела дух.
Пот это хорошо! – Монах отлодил веревку и потискал попку. – Я всегда знал, что у цыганок чистая и всетая душа. – А как на счет тела?
– Ты дашь свое тело своему духовному отцу?
Хорошая у тебя ЗАДНИЦА! Это самая нудная часть грешного тела ее наказывают, ей же чувствуют, нa неё ищут приключения, a когда найдут, в ней же и сидят! Согласна, малышка?
– Да, – захихикала цыганка. – Согласна! Только не надо веревки! Но вначале ты меня согреешь! А потом креститься в ручье!
– Договорились! Грешница! – Вонючий монах сорвало с себя рясу, пошли в твой шалаш! Я расскажу тебе там, что такое грех....
– Пошли, – посмотрела девушка на раздетого монаха, особенно на одну часть его тела.
Монах затащил девушку в шалаш и навалился сверху. Он был слишком возбужден, чтобы тратить время на проповеди.
Тело девушки было таким теплым, вкусным и страстным... Раздвинь ножки, грешница!
Цыганка ойкнула и повиновалась, зажмурившись.
Монах задвинул изрядный размеров хозяйство внутрь девушки и тут обратил внимание, что язык у цыганки раздвоен.
- Грешница, ты так и не сказала, как тебя зовут!
– Что в имени тебе моём? – повторила девушка, едва не зашипев.
– Язык у тебя раздвоен... Я слышал о такой девушке! Никак ты не та самая Меллюзина, которая умеет предсказывать судьбу? Впрочем, это не так уж важно! Сладкогрудая ты моя! Монах пошел на решительный штурм.
– Дааа... – застонала прогнувшись девушка.
Монах тяжело дышал. Шалашик был тесным.
– Потом ты мне предскажешь будущее! – Выйдя из девушки он стал покусывать грудки...
Чем заставил её продолжать возбуждаться и просунуть руки себе к низу животика.
– Да ты бритая! – Монах обхватил местечко девушки и стал покусывать, обхватив губами
Руками он стал тискать цыганку за попку
Завизжав, девушка выгнулась и обмякла.
Обрадованный монах вытащил девушку за ноги на травку и поставил перед собой на колени, а черные шелковистые волосы намотал себе на руку.
– Ты знаешь, что надо делать?
Девушка молча открыла рот.
– Молодец! Покажи, что умеет делать твой язык! – Монах ткнул головку к губам.
"Какое замечательное приключение!" – думал ревизор.
Девушка погрузила член себе в рот, а её раздвоенный язык обвил спиралькой человеческую плоть и стал ритмично сжимать, одновременно массируя.
Молодей! Это грех, но я тебя прощу! Работай!
Член стал подрагивать, готовясь выстрелить
Язык продолжил массировать и мять член монаха.
«Смелый! И не страшно, что я со змеиным языком? Впрочем, судя по запаху, монах выпил слишком много монастырского пива!» – Меллюзина старалась так, что монах в самом леле решил отпустить ей все прегрешения. .
На всякий случай он держал девушку за волосы...
Конечно, если зубы сомкнуться, волосы уже не помогут , но он не встречал за свою жизнь сопротивления.
– Будешь плохо работать – накажу! А понравится – награжу!
Язык продолжил старательно воздействовать на член.
– Уф! – Монах разрядился, даже не подозревая, как адски от такого поарка разгореся у цыганки аппетит.
«Легкая закуска перед обедом. - Девушка плотно обжала член губами и втянула в себя выделения. – Впрочем, дам ему шанс на спасение! Но нарушит запрет…»
– Чувствую, ты созрела для изгнания грехов! Монах потрепал цыганку по голове. (теперь Меллюзина ввергла в грех ревизора и может завладеть его душой, а телом пообедать.
– Да. А что нужно для изгнания? – с любопытством.
– Святая вода! Я сейчас... – Монах хотел освятить воду в ручье, но утопил в нем свой нательный крест.
Не без колдовства Меллюзины, конечно! Но монах этого не понял. Девушка рассмеялась и с визгом плюхнулась в ручей, чтобы остудить наказанное место.
– Только не подглядывай! – Девушка лукаво посмотрела на монаха. – Потом креститься будем!
– Ой, грешница... Монах отвернулся, но искушение посмотреть на купающуюся девушку было слишком высоким. Сейчас он забыл и про грехи и про утопленный крест!
« Взять цыганку с собой? Сан не позволяет. Но хотя бы провести с ней еще ночку... Ревизор не выдержал и обернулся!
– Зря ты меня не послушался! – на месте цыганки стоял дракон. – Не буду я тебе гадать!
Крылатый ящер шлепнул монаха хвостом. – Не у тебя будущего.
В тот же миг его тело разадавили зубы и еще живого поглотила влажная горячая тьма и оно заскользило по мягкой трубе куда-то вверх, а потом вниз.
«Драконий желудок!» – Успел понять монах.
К тому же драконам нужно много еды, а попадается она редко...
У монаха осталась ветчина и пиво. Конь в ужасе сорвался с привязи и дал деру, растеряв поклажу.
Инкуб, наблюдавший за Меллюзиной издали, полетел делиться с Селиной новостью. Говорить «спасибо» Меллюзине он не стал ибо нечисть не отличается вежливостью
Над окрестностями раздались мерные хлопки крыльев и вскоре лошадь составила компанию своему хозяину. Впрочем конь был не столь, или наоборот более, удачлив и попал в желудок уже в виде кусков мяса, а не живьём.
***
Примечание переводчика: Меллюзина терроризировала Европу добрых 300 лет, оставив бесчисленное потомство, рогатых и брошенных мужей, не считая съеденных!