.
Когда-то я не боялась ничего. Я росла такой веселой и радовалась жизни. Я любила петь. Пела, проснувшись утром, пела вечером, устало сворачиваясь клубочком в своей уютной и светлой колыбельке. Я замирала на несколько секунд в самом центре и вылетала оттуда в Пространство в мягкой и пушистой мантии. Я куталась в неё, и получался смешной кокон, не такой как у взрослых. Мне нравился такой золотистый цвет моей мантии, сначала он был желтым, потом туда стали добавляться нити золота. Я куталась в него, и мне казалось, что искры света, отлетающие от нее, нравятся всем. Я летала, взмахивая мантией, как крыльями. Я могла заглянуть в гости к таким же маленьким клубкам, как я, пошушукаться с ними о чем - то веселом и занятном. Очень часто мне встречались гиганты в разноцветных мантиях. Они просто парили, закутавшись в них. У некоторых цвета мантий казались ослепительными, и они были так высоко. Мне не хватало сил подняться к ним. Но и к некоторым из тех, кто был рядом, иногда было страшно подлетать, их мантии были грязными, поэтому им не хватало сил подняться выше. Мы не боялись тех, у кого мантии были рваными, им всегда кто-то помогал, и, они, обретая силы, уходили ввысь, туда, куда нам еще так долго идти. Я видела однажды, как разноцветный кокон спустился свысока и стал кружить вокруг одной такой мантии, разодранной так, что казалось - внутри пустота. С замиранием я смотрела на это таинство. Как будто теплые бинты окутывали раненое тело, прорастали вглубь, пульсируя красными и темно-золотыми красками. Пот ом кокон отплыл в сторону и стал парить рядом. А там, в глубине раненой души стал светиться маленький огонек, такой, как у меня. Только цвет у него был такой насыщенный и яркий, что жгло меня. Но его мантия на глазах стала утолщаться, и огонь не жег, а просто светил. Мне пора было домой, жаль, но больше я не встречала их.
Иногда, те, кто парил выше, спускались к нам и касались нас. Этого хватало, чтобы сделать два-три взмаха мантией и посмотреть сверху на все. Это было так чудесно.
Однажды я заметила, что рядом со мной в Пространстве часто летает такой же клубок золотистого цвета, но основной цвет у него был не желтый, а зеленый. Потом он появился рядом опять и опять. Стал подлетать все ближе и ближе, касаясь меня своими крыльями. Иногда мне казалось, что он расправляет свою мантию для того, чтобы помочь мне подняться выше, сберечь мои силы для подъема. Я видела огонь внутри клубка, он радовал меня и согревал. Я пыталась просто парить рядом с ним, как те гиганты, и у меня это получалось. Но он тратил слишком много сил для нас двоих. Тогда я взмахивала мантией, давая ему отдохнуть, открывала крылья и грела его теплом своего огня. Иногда мы, поднявшись на высоту, которую мы могли осилить и, просто зацепившись нитями мантий друг за друга, потихоньку, закрыв глаза, спускались вниз. Мне хотелось открыть глаза, чтобы не было страшно: вдруг спустимся слишком низко, и я не успею взмахнуть крыльями, не хватит сил для такой глубины. Но я верила ему, его чутью, и мы всегда останавливались вовремя. Наслаждение от бесконтрольного спуска было выше страха глубины. Вдвоем было легче, можно было подниматься, помогая друг другу. С ним было не страшно и когда, вдруг, появлялась грязная мантия невесть откуда.
Неожиданно он исчез. Я искала его и звала, но голос мой тонул среди других голосов. Я летала до изнеможения, но не могла найти его. Я чувствовала, что он рядом, что нити от его клубка летят ко мне, но какая-то стена мешала мне подойти к нему. Мне помог случай. Разноцветный гигант спустился ко мне, коснулся меня, и я взлетела ввысь, собрав и все свои силы. Я увидела сверху то, что не могла увидеть рядом. Он помогал подняться другой мантии, но почему-то клубок его был прикрыт одним крылом. Огня я не могла увидеть. Он почувствовал меня. Он почувствовал мой огонь. Сил быть на такой высоте больше не было, мне пришлось закутаться в мантию и тихо спускаться.
Я не вылетала в Пространство так долго, как только могла. Я сделала себе убежище, закутав в сто плотных слоев мою колыбель. Я трудилась до изнеможения, лишь бы не слышать его зов. Внутри стало холодно, ведь теперь сюда не проникали не только звуки, но и тепло, и свет. Цвет моей мантии тоже изменился, основной цвет стал густо-оранжевым. Это согревало меня, я питалась энергией этого цвета.
Мне нужно было вылетать в Пространство. Мы должны там бывать, чем чаще, тем лучше для нас. Мы должны научиться парить. Парить так, как гиганты в разноцветных мантиях. Я поднималась выше и выше, до того уровня, где я обычно бываю, но у меня хватило сил подняться выше. Я чувствовала, что он ждет меня, но я не учла одного, ведь он тоже чувствовал меня. Я увидела его мантию рядом так неожиданно, что стала резко подниматься ввысь, но он придержал меня возле себя, открыв крылья. Его огонь согрел меня, как раньше. И страха быть тут одной, в этом холодном Пространстве, не было. Страха - нет, когда он рядом. Но я могла побороть этот страх, а та, возле которой он был тогда, скорее всего, нет. Я представила, что она умирает в этом холодном мире без его крыльев и его тепла и мне стало жалко ее. Я отпрянула прочь, завернулась в мантию и, не обращая внимания, что он пытался быть рядом, улетела в свое убежище. Опять столько времени в холоде, нет сил лететь. Но я научусь быть одна, научусь парить.
Сколько времени прошло на Земле, я не знаю. Мы не умеем считать время. Наверно, много. Я могу подниматься все выше и выше. Моя мантия становится другой. Основной цвет остался оранжевый, но красного цвета в моей мантии нет. Есть золотой, есть синий, он делает меня рассудительной, есть зеленый, он помогает мне быть выносливой, тогда, когда вдруг не хватает сил. Но красного нет. А ведь именно красный цвет помогает парить. Я не знаю, как такой цвет появляется у других. Есть ярко-розовый, но нужен красный.
Иногда я могу держаться в Пространстве, не взмахивая крыльями, но парить я не могу. Нужно уметь подняться без крыльев мантии туда, в самую высь. Но у меня еще много времени, я научусь.… Наверное. Но мантия моя стала такой пушистой, нити ее проросли в клубок, согревая его, экономя огонь. Мой клубок стал превращаться в кокон. У меня появилось много новых знакомых, с которыми можно пошушукаться, некоторые могут помочь продержаться в пространстве. Но я никому не отрываю крылья, никому не показываю тепла своего клубка. Это слишком больно.
Сегодня опять залетела в Пространство рваная мантия, это всегда событие. Все смотрят, ждет ли ее кто-нибудь, ждет ли ее разноцветный кокон. И мне всегда это интересно, ведь у них обоих столько красного цвета в их мантиях. Эта мантия была настолько рваной, что и мантией это назвать нельзя. Но кокон, у которого главные цвета были золотой и красный, уже ждал его. Он расправил свои мощные крылья и держал убитую мантию в себе, согревая своим огнем. Я могла уже быть в Пространстве столько, сколько захочу, у меня были силы. Поэтому я наблюдала за всем происходящим до конца. Кокон открыл свои крылья, выпустив мантию, отдав ей много сил. "Дает возможность осмотреться", - решила я. Огонь горел внутри израненной мантии, он взмахнул крыльями и подлетел, расправив крылья вокруг крыльев кокона. Почти вся мантия была красного цвета. Они медленно стали парить, но поднимаясь выше и выше. Кокон был внутри этой еще недавно рваной мантии и поднимал его за собой. А красная мантия помогал кокону всеми силами, которые только что получил. Я плакала, увидев это. Надо же, я могу плакать, как раньше! Может, и петь снова смогу.
Первый раз за всё это время мне не было холодно в своем убежище, воспоминания об увиденном грели меня. И я стала часто вылетать в Пространство, так часто, как раньше. Мне нравилось летать тут вместе с другими мантиями. Особенно нравились те, у кого много зеленого цвета, они были сильными. Они могли за два-три взмаха достичь той высоты, на которую подняться мне понадобилось бы, точно, целых десять взмахов крыльев моей пушистой мантии. Но просто улететь ввысь Пространства они тоже не могли. Нужно было или много разных цветов в мантии, или основной цвет-красный.
Однажды такая мантия задержалась возле меня, у нее был красный цвет, частыми, узкими полосами на зеленом фоне. Но у него не было золотистого цвета. Только зеленый, синий и красный. Тихо летала возле меня, взмах крыльев был резкий и сильный. Он не хотел, чтобы я чувствовала, что он помогает мне, но взмахивал он крыльями всегда в тот момент, когда взмахнуть нужно было и мне, на волне его силы я могла подняться или продержаться там, где мне было нужно. Каждый мой выход в Пространство он ждал меня. Ждал и открывал свои крылья так, чтобы огонь его кокона грел меня. Я купалась в этом нежном тепле, но чувствовала себя так неуютно, как будто брала чужое, хотя он сам отдавал его мне. Благодаря силе его крыльев и теплу его огня, я могла находиться в Пространстве очень долго. Все это время я проводила с ним. С ним было спокойно. Но крылья моей мантии не открывались так, чтобы мой огонь согрел и его. Я сожалела об этом, но сделать ничего не могла. Я могла только помогать ему взмахами своих крыльев. Я улетала к другим мантиям, часто разноцветные коконы задерживались возле меня, но он был всегда неподалеку, ждал, когда я вернусь к нему. И я возвращалась, мне не хватало тепла его огня. Я возвращалась, но никогда не звала его, не искала в этом холоде, просто привыкла, что он всегда есть рядом. Есть - и все! Настал момент, когда мне стало тяжело видеть, как он ждет, что мои крылья откроются так, чтобы огонь горел и для него. Я не стала вылетать в Пространство. Я опять закрылась у себя в убежище. Опять холод, тишина и страх, что нужно лететь.
Я потихоньку выскользнула в Пространство. Столько времени в убежище дали себя знать, лететь было тяжело. Но какая-то теплая волна стала поднимать меня выше и выше. Это был взмах его крыльев. Ему хватило одного раза взмахнуть, чтобы поднять меня туда, куда я стремилась. Мне оставалось просто парить в этой густой и плотной волне, она меня держала. Я наслаждалась свободой, которую мне дала его сила. Я скучала без этого тепла, без этой уверенности.
Вдруг что-то невообразимое стало происходить в Пространстве. Какое-то леденящее чувство повергло всех, кто находился здесь, в оцепенение. В Пространстве всегда было холодно, мантии и огонь кокона согревал нас. Но то, что происходило сейчас, нельзя было сравнить ни с чем. Было такое чувство, что холод проходит насквозь, перебирает каждую нить мантии, стараясь проверить или прочувствовать прочность этих нитей. Но холод был не злой, он не старался погасить огонь внутри кокона. Но так было не у всех. Некоторые мантии сворачивались от холода прямо на глазах. Это были те, которых мы сторонились и даже боялись.
Стало тихо, я не слышала даже шушуканья или шелеста крыльев. Страха не было, но мне казалось, что силы покидают меня. Такое в Пространстве случилось со мной в первый раз, я растерялась, мне нужна было чья-то поддержка. Я с восторгом почувствовала, как его крылья прикрыли от холода мой кокон. Сколько сил потребовалось ему, чтобы просто укрыть меня. Вслед за холодом появился яркий свет, и опять было такое чувство, что свет пронзает насквозь каждую нить мантии. Вдруг все разом стало так, как прежде. Сначала исчез яркий свет, потом ушел холод. Все встрепенулись. К нам спустились свыше разноцветные, гигантские коконы. Многим из нас их поддержка была нужна, как никогда. Я увидела, что цвета мантий у многих изменились. У меня появился серебристый, тонкими нитями проходя вдоль синих полос, смешиваясь с ними. А у моего спутника стало больше красного. Полосы стали шире и ярче. Он мог теперь подниматься выше, красный цвет давал ему такую возможность. Всё постепенно встало на свои места. Мне пора было возвращаться в убежище.
Память о крыльях, укрывших меня от холода, прочно впечаталась в мой кокон. Она, как нити, вплелась в мою мантию. Эти нити были, как магнит, тянущий меня в Пространство, чтобы встретить Моего Стража, так я стала его звать. Но эта память была памятью благодарности и восхищения. Время летело, я бывала в Пространстве часто. Но иногда даже зная, что Мой Страж ждет меня, я оставалась в своем убежище. Меня мучало то, что мантия не открывалась до конца, я не могла согреть его своим огнем. Я старалась взмахнуть крыльями так, чтобы мантия открылась полностью, чтобы мой огонь светил Моему Стражу. Но все было напрасно. Я не любила просто летать с другими мантиями и коконами, это не давало ничего, кроме самой возможности полета в Пространстве. Но я летала там с другими, лишь бы не быть рядом с Моим Стражем. Я вспомнила, что раньше я была в Пространстве одна и простое наблюдение за другими мантиями и коконами учило меня летать, экономить силы и подниматься таким образом выше и выше. Мой постоянный спутник избаловал меня своей силой. Мне нужен был его уверенный покой, нужна его всепобеждающая сила, его забота и тревога за меня, и я утонула в его желании сделать все за меня. Теперь я решила вернуться к самостоятельной жизни, ведь мы должны уметь парить в этом холоде, чтобы коконы не открывались, не взмахивать крыльями, не расточать понапрасну свой огонь. Мы часто летели рядом, но я не подпускала его близко, дав понять, что больше всего нуждаюсь сейчас в его невмешательстве.
Я чаще и чаще стала стремиться в Пространство. Но стремилась не к нему, не к Моему Стражу. Я искала среди других совсем другой кокон. Он был всегда неподалеку и, кажется, тоже искал меня. Но мы не подлетали близко. Оба, увидев друг друга, успокаивались. Каждому хватало видеть другого. Я наблюдала за ним издалека и видела, что он стремится лететь в Пространстве не так, как многие мантии, а выискивая свои пути. Он никогда не пользовался силой других, но и свою давал немногим. Если некоторые из нас тратили силы на пустой висёж в Пространстве, то он всегда старался изъять что-то полезное для себя. Но немногие мантии могли долго находиться рядом с ним. Какая-то непознанная мною сила отпугивала многих. Я стала звать его Воитель.
Я пыталась подлетать ближе, но невидимая преграда не давала мне это сделать. Я возвращалась на свой путь и продолжала наблюдать за Воителем. Я чувствовала, что Он давал мне возможность видеть его, ощущая мое беспокойство, когда я не видела его. Но он давал мне видеть и то, что он с упоением кружился с другими мантиями, для многих из которых, висёж в Пространстве было главным занятием. Мне становилось неуютно, мелкие иглы впивались в мою мантию и уколы чувствовались при каждом взмахе крыльев. Я не стала летать в ту область Пространства, где проходили пути Воителя
.
Я старалась быть в Пространстве только с Моим Стражем. Но так трудно было обходиться без гипнотизирующей силы Воителя. Я пыталась изо всех сил забыть то чувство, что заставляло каждый раз искать его мантию среди других.
Я все чаще и чаще ловила себя, что, вылетев в Пространство, я направляюсь туда, где проходят пути Воителя и мне стоило больших усилий, чтобы вернуться на свой путь.
Однажды я почти столкнулась в Пространстве с разноцветным гигантским коконом, сила его огня была настолько сильна, что мне хватило увидеть многое в другом свете. А кокон только улыбнулся мне, видя мою растерянность. Растерянность от моей поверхностности. Как много значат для нас такие встречи, они дают нам силу подниматься выше, найти свой путь в этом холоде. Я взмахнула мантией и медленно стала уходить в ту сторону, где, я надеялась, все же ждал меня Воитель. Я надеялась, что он тоже, хоть иногда, залетает в мою часть Пространства, чтобы увидеть меня. Почему он не пускает меня ближе? Но тут я поймала себя на том, что сама боюсь подлететь к нему. Страх того, что случилось однажды, мешал мне стереть все условности, принятые в Пространстве. Страх опять начать закрывать все щели в своем убежище, страх замерзать там без желания вылететь в Пространство. Пусть в Пространстве тоже холодно, но это был не мертвый холод одиночества, там есть возможность отогреться рядом с другими, там можно взять энергию коконов, многие из них щедро делились ею с нами. Я остановилась и стала наблюдать за Воителем. Его ничто не могло сдвинуть с проторенных путей. Все было по-прежнему. Силы его мантии хватило бы на сотню таких, как я, и некоторым он просто давал свою энергию, отдавал просто так, без взаимности. Мне захотелось заглянуть туда, под мантию и посмотреть насколько же ярок его огонь, может ли он открыть свои крылья так, чтобы согреть кого-нибудь. Желание мое было более чем странным, ведь сама я так и не могла открыть свою мантию до конца. Я вспомнила мудрую улыбку разноцветного кокона и подлетела ближе к Воителю, просто подлетела и сделала вид, что оказалась здесь совершенно случайно и мне интересен не он, а совершенно другие .Но его нельзя было обмануть, его движения стали насмешливы, но я не обращала внимания. Пора было уходить из Пространства, я вернулась в убежище…сама не поверила себе... идиотски улыбаясь. Наши встречи с Воителем стали частыми и, мне казалось, он стал ждать этого так же, как и я.
Сколько времени я не встречалась с Моим Стражем-я не знаю. Но однажды он появился там, где я бывала вместе с Воителем и я с ужасом вспомнила, как я однажды видела такое же. Он выбрал такой момент, когда я была одна. Где была моя память, где было мое сострадание, почему я все не объяснила Моему Стражу? Он подлетел близко-близко, взмахивая крыльями, и я видела, что ему тяжело держаться в Пространстве. Тяжело потому, что огонь его кокона почти не горел. Я хотела помочь ему, но он так резко взмахнул крыльями, что меня закружило и понесло вниз. Искры боли от скорости падения были сначала синими, зелеными, потом стали темнеть до черноты. Меня тянуло в самую глубину Пространства, но Мой Страж, сам обессилевший, подхватил меня и вытянул ввысь. Я держалась внутри его мантии, стараясь отдать всю свою энергию, чтобы его огонь не потух, чтобы можно было подняться на тот путь, который позволял уйти в убежище. Я пыталась освободиться от его крыльев, но он держал их сомкнутыми. И память об их нежной силе снова подвела меня - я оставалась внутри его кокона столько, сколько он хотел.
Лишь тепло Воителя помогло забыть тот ужас падения в бездну Пространства. Я забиралась внутрь его мантии и часами лежала внутри. Он грел меня теплом своего огня и старался сделать все, чтобы я скорее забыла ту дрожь, в которую вводила меня память о глубине Пространства. Но мысли о потушенном мною огне Моего Стража не давали мне покоя. Я выстроила стену, чтобы не пускать внутрь клубка, к своему огню лавину тревоги за Моего Стража, но стена получилась прозрачной, и каждую секунду я видела итоги бушевавших мыслей о своем поступке. Память о силе его крыльев, ужас от того, что я натворила, и желание быть с Воителем рвали меня на части. Я не могла вернуться к Моему стражу, слишком сильна была обида, она жгла меня. Но главное: я не могла отказаться ни от одной минуты, уже проведенной с Воителем, ни от будущих встреч с ним. Я не выдержала и укрылась надолго в убежище. Я бросила всех. Я струсила. А может, я просто старалась выжить, забыв все, что произошло со мной? Просто старалась вернуть равновесие, в котором должна была находиться и находилась до сих пор? Я спрятала свой огонь далеко, я не могла открыть крыльев. Я вылетала в Пространство только по - необходимости. Мой Страж где-то пытался вернуть всю силу своему огню. Он иногда вновь стал подлетать ко мне, но мне невозможно было подпустить его близко. Снова и снова в моей памяти всплывали черные искры падения в бездну Пространства. Я подлетала к Воителю, но снова невидимая стена встала между нами. Я понимала его, ведь он привык видеть меня рядом, он пустил меня внутрь своей мантии. Я заслужила отчуждение, но то, что произошло потом, было выше моего понимания.
Мне показалось, что он искал этот кусок льдины по всему Пространству. Искал или он был готов заранее, ужасно холодный, несущий смерть прозрачный кусок ненависти, который Воитель с усмешкой приложил к моим крыльям. Лед раскрошился на мелкие льдинки, они сверкали в холоде Пространства ярким завораживающим светом. Эта красота впивалась в мою мантию, резала ее на ленты, пробиралась к самому огню кокона. Как загипнотизированная я смотрела, как Воитель наслаждается этим зрелищем. Зрелищем моей боли. Я не верила, что такое мог сделать тот, кто пустил меня в самую глубь своего кокона, к огню. Я с трудом взмахнула крыльями рваной мантии и ушла к себе в убежище. Теперь я тут, и у меня нет сил, чтобы вылететь в Пространство. Мне страшно и холодно.
КАРТИНА АЙБЕКА БЕГАЛИНА "PARADISE"