К весне местом для сна молодой кот Филиппка почему-то выбрал верхнюю крышку пианино. Его как магнитом тянуло туда. Он бесшумно запрыгивал и, свернувшись калачом, спал. Мы его ругали, сгоняли, наказывали, но он всё равно поступал по-своему, по-кошачьи.
А через некоторое время с рядом висевшими двухгирьевыми часами с «кукушкой» стало твориться что-то неладное. Сразу скажу, что это событие происходило во времена развивающей микроэлектроники, когда на смену транзисторным вечным часам марки «маяк» пришли с таким же названием на микросхеме - точные кварцевые. Такие часы висели и стояли в каждой семье, в том числе и у нас, но нам хотелось, эксклюзивных - простых настенных гиревых часов. Заводы же их не выпускали.
И только в начале девяностых годов прошедшего века появились в продаже столь долгожданные и любимые часы, часы времён нашего далёкого, милого детства - называемые в народе «ходиками».
И вот ровно в девять часов утра, когда мы были на работе, а дочери в школе, эти «ходики» почему-то каждый день стали останавливаться, при этом часто были сдвинуты. Вначале я грешил на халатную уборку жены. Но когда на полу стали, валятся то маятник от часов, то гирьки, а то и всё вместе - подозрение отпало. Стало ясно, что это творение кота, поскольку в его отсутствии часы шли исправно, без всяких аномальных явлений, но уличить его мы не могли.
Кот был очень красивым, чёрного окраса с серебристым отливом и с большими, зелёными глазами. Его мы все любили и хорошо кормили. От хорошей еды «одежда» на нём искрилась и переливалась. Нам казалось, что и сам он любил и был непрочь полюбоваться и показать свой наряд. Бывало, запрыгнет на дровяник тщательно умоется, «встряхнёт» несколько раз шубку, оценивающе себя осмотрит, где нужно подправит, и только после этого переведёт взгляд на нас, дескать, я готов к позированию - можете на меня смотреть и любоваться
Уникальность кота заключалась в том, что он очень любил купаться. Даже когда ему дочери мыли детским шампунем голову, он не вырывался и не убегал, а только крепко закрывал глаза и терпеливо ждал окончания мытья. Это был единственный кот из всех живших у нас и, нами встречаемых котов, который любил купаться. Был даже курьёзный случай.
Однажды старшая дочь хотела помыть голову. Налила в тазик тёплой воды и поставила на пол - на минуту отвлеклась, а он запрыгнул в таз, сел, закрыл глаза и с довольным видом замурчал. Пришлось менять воду.
Нельзя не отметить его прямые обязанности - охоту, отличную ловлю мышей и крыс (мышей дома не было). Не прочь он был полакомиться и молодыми воробьями, сбивая их на лету передней лапой.
Часто, терпеливо, подолгу выжидая, сидел он у вольера с цыплятами. И если вдруг какой-нибудь цыплёнок случайно подбегал близко к сетке-рабице или пробегал мимо он бросался, больно ударяясь головой об рабицу и, будучи отброшенным, с недоумением смотрел на вольер, тряс головой, и, вертя хвостом, уходил. А когда цыплята подросли, охотничий интерес у него к ним пропал.
В один из воскресных дней мы всей семьёй (у всех был выходной) тихо сидели в комнате и читали свои любимые книги, а Филипка, свернувшись, посапывая, спал на крышке пианино.
Ровно в девять часов утра сработал механизм «кукушки» (перед кукованием – вначале слышен щелчок и шум вертящихся шестерёнок). Спящий кот мгновенно вскочил и весь, напрягшись, выжидающе замер.
Открылась круглая дверца часов и только выскочила «кукушка» прокуковав первое «ку-ку», как Филька, не обращая внимания на наше присутствие, ловко прыгнул и крепко схватил её передними лапами (всё-таки, три месяца упорной тренировки не прошли даром).
От испытанного удовольствия удачливой охоты он радостно вертел головой. Огромные, зелёные глаза его сверкали и горели.
Но и висеть так долго, держа добычу, он не мог (надо отдать должное советскому производству часов за надёжный и крепкий кукушечный механизм, свободно выдерживающий вес кота). Немного повисев, кот на ощупь стал шарить задними лапами опору, сбросив при этом на пол маятник.
Не найдя опоры Филя отпустил кукушку, резко развернулся и ухватился за цепи с гирями. Но одна из гирь от сильного толчка отцепилась и, увлекая кота, полетела вниз. Приземляясь, кот успел её оттолкнуть от себя и упасть на лапы целым и невредимым. Недовольно, вертя хвостом, он посмотрел на рядом грохнувшую гирю, затем на нас и, не дожидаясь наказания – убежал в подполье.
Зная нрав кота, нам ничего не оставалось, как разобрать часы упаковать их в коробку и отнести в магазин в отдел комиссионных товаров. Что мы и сделали.
А Филипп, ещё долго ходил в комнату, где висели часы, озорными глазами осматривая стену. Но, убедившись, что их нет, разочарованно уходил в другую комнату и ложился под стол на положенный дочерьми матрасик.
С тех пор кот больше на крышке пианино никогда не спал.