Она подошла к зеркалу,где отразилось её скуластое фантастическое лицо.Нужно было готовить себя к приходу среднего любовника,Мирона,обладателя кукурузного початка.
И приготовиться она любила как следует,чтобы из зеркала глянул на неё новый образ тридцатилетней женщины,до того искусно спрятавшей свой истинный букет лет,что лишь под сильной лупой можно было заметить искусные ,почти гениальные, швы косметического жира,спаявшего распадавшийся на годы и морщины лик увядавшей с каждым днём старухи.
Приготовиться нужно было как следует,что она и делала перед каждой своей встречей с ними,с молодыми и бедными, и голодными жеребцами с чёрными своими поясами по боевым искусствам,-не подозревавшими о двухчасовых её косметических бдениях,вобравших в себя всё её представление о красоте и всё терпение этого отживающего протухавшего тела,-зная,как тонок и слаб на самом деле аппарат мужского достоинства и как легко падает ***,стоит лишь жеребчику встретиться, тет-а тет, не с той физиономией,о какой грезил перед первым своим свиданием,а внезапно,нежданно-негаданно, увидеть перед собой изнывающий похотью ,настоящий лик отживающей медузы-горгоны за восемьдесят лет,ползущей по ковру за лаской.
Ни один из трёх её любовников не видел никогда её настоящего,без грима,лица!Она и сама понимала,что в естественном своём,неприкрытом флёром,состоянии отживающего образа,могла вызывать одно лишь отвращение,да такое,что и деньги не помогут!
Отвращение,смешанное с удивлением и даже со страхом от мысли:что делает время и старость с людьми!Себя она смело зачисляла уже по ведомству петербургской кунсткамеры,где и собраны все подобные похотливые экспонаты.
Но яркий знойный пример испанской антикварной проститутки вселял в неё уверенность и гордость.Что могли искать в лоне испанской девяностотрёхлетней путаны те юноши и парни,и отцы семейств,и благородные седые принцы,занимавшие к ней место по записи?Что они старались в её устройстве понять?
Искусство ли перевоплощения или же всё таки искусство жизни и искусство антикварной старости?Что они переживали в её постели?Дух времени,уносящий всё и вся?Запах тлена вечности?Шершавость пергамента её кожи,исписанной письменами каждодневного совокупления?
Или слушали её напевные горловые колыбельные песни,старинные,как испанская гордость?Или просто лежали,свернувшись в её ногах и обливаясь горячими невольными слезами,ощутив своим ожившим сердцем невозвратность и своего времени и зов терпеливой смерти,обращённый и к себе?
Удивительно,но поток любопытных мужчин не иссякал к подножию этого бесстрастного испанского сфинкса продажной любви,облачённого в мантию всепрощения и всепонимания.И обнимая её,эту старинную испанскую шлюху,и ища в её бесстрастных карих, с шоколадом,глазах знак своего присутствия рядом с ней, они невольно заглядывали в бездонные чёрные лакированные окна преисподней,где притаилось сторожившее преисподнюю нечто,чему слов не подобрать,но от чего мурашки бегут по коже.
Не стремилась ли и сама Грибальда к такой вот власти над сердцами своих любовников,с той лишь разницей,что пока платить приходилось ей самой?Она всё таки думала,что этот платёж с её стороны - до поры до времени.Что наступит тот день,та встреча,когда они буду брать её просто так,от страсти,не ожидая награды,не ожидая прокорма и подачки,а только по одной к ней любви, или по одному любопытству,по одной только чистой похоти,из соблазна и любви к искусству,как у коллекционеров,собирающих старую мебель и ценящих густоту цвета,мастерство резьбы и отделки, и гладкость и тепло самого дерева,отзывающегося на прикосновение рук.
Вот для чего она проводила столько времени у зеркала,умащивая и растирая,подводя и сглаживая,посматривая на фотографию этой испанской проститутки и стараясь скопировать её черты и себе,и радуясь,когда получалось,-а получалось не всегда!
Это было так трудно в точности перенести выражение всепрощающей бесстрастной нежности далёкой испанской дивы на свои бугры и рытвинки,в свои складки и ямки,несмотря на пластику лица,хорошо заметные под первым слоем грима,под первой маской косметического жира.Тут никуда не денешься!Но терпение и выдержка Грибальды побеждали и это!
Она достигла в искусстве омоложения и перевоплощения определённых успехов.Ещё не тридцатилетняя дама,но уже сорокалетняя с хвостиком смотрела на неё через два часа неустанных поисков и трудов с косметикой.
Так она и заметила,что с каждым днём черты её настоящего лица меняются в худшую сторону, и каждое утро приходилось всё начинать заново,новый поиск,по еле заметному старому следу.
А фотография старухи-проститутки всегда лежала у Грибальды перед глазами,на трельяже,пока она соревновалась с неустанно расползающейся по швам плотью,собирая все непрезентабельные черты лица своего под один испанский образ.
Образ этот усиливали и черноволосые,с вороньим блеском,парики и чёрные длинные блестящие ресницы и чёрные чулки на чёрном же поясе,тоже лоснящиеся шелковистой основой,и чёрные приманчивые упругие стринги.
Сюда же были подобраны и чёрные лаковые туфли, на высоком тонком каблуке,ходить на которых было ей уже невозможно,но можно было в них лежать,ползать,стоять,согнувшись в позе,или махать ими в воздухе.
Больше всего ей нравилось втыкать эти тонкие каблуки в ягодицы Мирона,сильно втыкать,чтобы тот даже напрягался и постанывал.И ещё смотреть,как блестят эти туфли под светом,когда машешь ногами.
Неделю назад Грибальда закупила ещё три пары туфель,-красные,зелёные и синие.Она посчитала,что для испанской невесты это как раз те цвета,что и надо!
31.08.2012г.