18. ФАШИЗМ КАК ПОСТ-КАПИТАЛИЗМ
Своим «антидемократизмом» фашизм Гитлера, Муссолини, Ильина напоминает политтехнологический пост-модерн. Наверное, каким-то боком фашизм был «парижской коммуной» глобофашизма. Но ещё очень скомкано и топорно. «Забегание вперёд» Муссолини с Гитлером, конечно, реакция на антибуржуазный успех России. Новый строй всегда возникает как реакция на активное и перспективное успешное классовое наступление. Революцию совершают «люди труда», но «люди эксплуатации» создают новый более прочный режим. В фашизме было новое, и поэтому его конфликт с западным империализмом носил иной характер, чем империалистические разборки. Если посмотреть на «третий рейх» «глобально», как проект, спровоцированный США и Великобританией, то есть мировым империализмом, то его вполне можно рассматривать первую ласточку пост-капитализма. В советском социализме ещё не было вполне социализма, но и сами большевики и их принципиальные враги полагали, что это был-таки уже сам социализм-коммунизм. И капитализм желал расправиться с тем, кого Маркс обозначил как своего «могильщика». Так или иначе Муссолини и Гитлер обозначали «смертность» капитализма, уязвимость капитализма перед демократией и социализмом. Последовательная демократия и последовательный социализм способны отобрать власть у буржуазной элиты. И с позиции буржуазной элиты создавалась более прочная вариация эксплуататорского строя, который и Муссолини и Гитлером всё же мыслился как капитализм. Но настоящий фашизм возник в послевоенных США.
После развала СССР появилось известное эссе Фукуямы «Конец истории», но почему-то оказавшаяся популярной, несмотря среднесть и иррациональность своего содержания. Видимо, Фукуяма угадал-почувствовал , что закончилась эра модерна. А сама его коньюнктурно-заказная статья стала образчиком того дискурса, который становится доминантным для новой эпохи. Вялый интеллектуализм Фукуямы был как раз тем самым, что теперь становилось «тем самым».
Поскольку большинство нацистов, фашистов и японских милитаристов сдались не Сталину, а американцам, Гитлер как суть пост-капитализма остался. Американцы усовершенствовали гитлеризм, они сделали свой фашизм скрытым, завуалированным псевдодемократией. Затяжная война с Вьетнамом, «поражение» от соседской Кубы, «головняк» после переворота в Чили, «форматность» брежневского режима и экстравагантность маоистского заставили применить новую стратегию. Неожиданно или ожидаемо, но она победила в 1991-93 годах. Мир отказался от модерна и принял пост-капитализм.
19. ПОСЛЕДНИЙ СИМУЛЯКР.
«Сверхмодерн» - это конечно пост-капитализм, а не нечто коммунистическое. Даже внутренняя форма термина – тоже самое, что и пост-модерн, только первый корень славянский.
«Когнитариат», как термин для обозначения нового класса представляет собой недомолвку. Конечно же, восходящий класс в каком-то смысле всегда «когнитариат», будь то христианские рыцари, богатыри Кришны или большевики.
Но в этом термине удалён классовый принцип, без которого теоретическое древо разваливается. Борьба между классом-узурпатором и «людьми труда» - суть классового принципа. Большая группа с единым социальным интересом составляет класс. Ориентация на позицию класса, который имеет историческую перспективу, который «прогрессивен», образует мировоззренческий рычаг. Именно классовый интерес позволяет выстраивать мировоззрение. Другое название «классового подхода» - «партийность». Люди, сориентированные к общей идее солидаризируются, это и есть партия в философском смысле, которая проявляется исторически в отношениях с той или иной реальной политической организацией.
Но возможна и симуляция. И такая симуляция характерна для формации № 5. Преподносится идеология любви к светлому советскому прошлому, но сам автор «партиен» в смысле принадлежности к клубу правящей элиты. Бесспорно раз нынешняя эпоха есть эпоха идеологических выкрутасов, манипуляции сознанием, нейро-лингвистических программирований, и Общества Спектакля, то элитой такого пост-капитализма является уже не предприниматель, а «типа политтехнолог», который вполне можно назвать «когнитариатом». Но понимает этот когнитариата, конечно ни как вывести общество «из кризиса», а как не выпустить это общество из его «нор и бараков». Политтехнолог «понимает», как оставить сознание масс в сомнамбулическом веровании в благо статус-кво.
В концепте «когнитариата» , конечно же, этот «инновационный класс не есть представитель масс, «людей труда» и так далее. «Люди труда» согласно мыслям сторонников «когнитариатства» позарились на «чечевичную похлёбку» капитализма и отказались от СССР, на них грех «темной материи». Гимн же великому прошлому (советскому ли, досоветскому ли) , которое утрачено и ушло «вечность», практически есть суеверие. Время необратимо. Вернуться на захваченную врагом территорию можно только с новыми солдатами, с новым, большим и лучшим вооружением. «Пепел СССР жжет наши сердца» - не есть ни концепт, ни поэзия. Это кликушеская мантра, вроде «Исус Христос Юсмолос». Если поэзия будит интуицию и образное мышление, а концепт мобилизует рациональное мышление, то мутные тексты о «темной материи», «гностическом фашизме» и «нации, которая важнее всех идеологий» (ведь без родины нам негде будет осуществлять свои хоть социалистические, хоть капиталистические идеалы), конечно же, лишь деструктируют личность, «аксиоматируют» конкретный текст, который привязывает слушателя к «кругу-циклу» говорящего.
Попытка сделать из советской ностальгии нечто вроде патриотического психоза - вполне в духе глобофашизма. Если невменяемый человек бредит и в его бреду оказываются воспоминания об СССР, цитаты из Маркса, Ленина, Сталина, разве такой бред опасен господствующему классу? Он также опасен, как христианство, провозгласившее «трудно богатому войти в Царство Небесное», или «Отдай свою рубаху!» или «Блажены нищие!». «СССР велик!», «Социализм вернётся!», « Советские люди четырехрукие ангелы, а над головой у них святится нимб». Постмодернистская ирония, уместная здесь, может указать на бесперспективность бесструктурных невротических текстов, что-то ритуально славящих. Но если ирония снята и такой текст принимается личностью как «канонический», то это и есть воплощенный его святейшество невроз.
Также мы услышали умный термин «легитимность капитализма», то есть, капитализм был в чем-то или когда-то хорош немножко, а потом испортился. Капитализм - есть воровство, бандитизм, насилие. Всегда. Другое дело, что капитализм «как жанр» ставит перед собой лишь задачу увеличения прибыли, он равнодушен, например, к развитию человека. Но порой если «развитие человека» даёт некий доход, капитализм приветствует такое развитие. Пока «развитие человека» не суется в доходы капитализма, пусть рисует Ван-Гог, пусть сочиняет Байрон. Но ни Байрон, ни Ван-Гог исходят не из задач капитализма, тем более Маркс, Ленин, Горький, Маяковский. Несмотря на прибыли и математический холод капиталистической машины, в эпоху модерна живёт культура и развивается человек, так что капитализм даже использует этот факт для самовосхваления.
Но поскольку развитие человека приводит неизбежно к идее устранения капитализма, поскольку он по факту является злом, то ориентации просто на прибыль, рынок и свободную конкуренцию становится проектом прошлых поколений. Теперь спасёт «класс господ» тот, кто непосредственно возьмёт в ёжовые рукавицы культуру. Культура опасна, она развивает человека, образование опасно, человек, личность опасны. Опасны, конечно, не «Подсолнухи» на полотне Ван-Гога, ни его обрезанное ухо. Опасны смыслы, опасна личность, чьё существо обрастает концептом, потому что концепт – это то, что управляет человеком. Если человек сам строит свой концепт, то он сам собой и управляет, так что манипуляция массами получает сбой.
Поэтому капитализм уходит на второй план. Главный сейчас – подрыв культуры всеми доступными средствами. Обывателя свести с ума не сложно. Но есть опасные люди, имеющие систему ценностей. Эти люди должны заболеть, их нужно заразить. Они должны подхватить ОРЗ от «больных» оппозиционеров, от квазисоциалистов, от революционеров на поводке. Нет ничего желанного для господствующего класса, чем тупая, нежизнеспособная оппозиция. Способность «жизни» в политике означает адекватную, понимающую кто против кого борется идеологию. «Господам» нужен социализм без классового принципа, оппозиция, служащая «кремлю». Оппозиция, которая вместо Путина критикует Зюганова (или для пущей убедительности обоих: Зюганова – от души, а Путина – понарошку с оговоркой, что он «меньшее зло», «противник сумасшедшей Америки»).
Ленинская революция была столь успешной, что класс господ стал действовать иначе. Сталин уловил эту тенденцию, в частности ведя борьбу с троцкистско-зиновьевско-бухаринской оппозицией. Это тоже было успешно. Так что «класс» (те, кто обладали иными кроме частной собственности активами, позволяющие им быть «господами») был загнан в угол. В 1937 году они (это классовый враг) были абсолютно лояльными советскими руководителями, партийцами, антитроцкистами, но они были именно тем классом, который покажет своё рыло слегка в 1956 и полностью в 1991-93 гг. В 1937 году этот «класс» в СССР повёл себя особенно нагло и подло, он создал чрезвычайную ситуацию и начали косить всех, уничтожая как своих конкурентов, так и всех кто попадётся, создавая крупномасштабный невроз. Задача «бессмысленного террора» - создать массовый невроз. Но из той ситуации Сталин и большевики тогда вышли.
Голубые мечты класса о белых штанах в Рио-де-Жанейро никогда не исчезали. У Ильфа с Петровым Остап Бендер - прохиндей-авантюрист, доморощенный объегориватель. Настоящий «Остап Бендер» - даже не Мавроди: это Горбачев, Ельцин, Путин с их верными когнитариатскими «дон-кихотами»: Чубайсом, Бурбулисом, Гайдаром, Кургиняносванидзами, Познерами, Сурковыми etc.
Эти Куригиняны и Сванидзе кушают маленьких детей, кушают всех: и плохишей, и кибальчишей. Когда крепость не может быть взята прямым приступом, тогда можно взять её изнутри, отравив сознание лжеоппозициоными симулякрами. Яд уже выпит.
20. ФИЗИОЛОГИЯ МОЗГА И ФОРМАЦИИ.
Расовая теория нацистов, конечно, ненаучна. Мол, белая арийская раса – это раса хозяев, а остальные расы – расы господ. На самом деле всё-таки всё обстоит иначе, но не так, чтобы не было рас, и не было хозяев. Европейцы действительно совершили социальный прогресс быстрее, чем другие народы и цивилизации, и мы уже объясняли причины этого. Этот геополитические условия. Европа оказалась в географическом сегменте близком прародине, с чрезвычайно изрезанной береговой линий, большим географическим разнообразием , и заполняющимся с востока народами, говорящими на флективных (то есть, очень гибких) и родственных языках. Европа оказалась местом метрополий мировых колоний и в то же время населения Европы имеет свои расовые особенности.
Теория Гитлера и Ко лишь в вульгарно-популярной форме представляла то, что вытекало из исторического факта политического доминирования «европейского человека» в ойкумене.
Есть и иная расово-патриотическая идея. Мол, у народов возникает пассионарная ситуация и тогда народ управляет миром. Потом пассионарии выдыхаются и править начинает другой. По всей видимости и у такой теории можно найти исторический бэкграунд. Римляне стали итальянцами. Великие сыны Бхаратаварши стали колонией Великобритании. И так далее.
Можно просчитать физиолгический профиль современных американцев и современных Россиян. И предположить, что америкосы уже выродились, а мы ещё нет.
Люди разняться не только цветом кожи. И кожа не самый существенный фактор. Самый существенный фактор для человек, очевидно, мозг. У человека одного и того же типа и цвета кожи могут быть развиты височные доли, а могут лобные, мозг может быть большим и поменьше, тип может быть средним, без излишней акцентуированности. Такие акценты появляются или исчезают быстрее чем цвет кожи, разрез глаз или курчавость волос. И проанектировав нацию/нации, мы можем просчитать, что «Америке кирдык», а звездный час России настаёт.
Но в такой теории тоже присутствует невротическая основа.
В ней присутствует мифологема «они и мы». «Мы» в этой мифологеме «добро, свет», «они» естественно «Инь», «темная материя». Казалось бы, такая или подобные её теории своим «антиглобализмом», «антиамериканизмом, «антиимпериализмом» претендуют на членство в левом фронте, ведь они так не любят мировое зло капитализма. Но они также «милы» империализму, потому что представляют собой «невроз».
Даже будучи профессором и доктором человек пользующий такую или подобную ей «так сказать концепции», интеллектуально не существует. По внешним и юридическим признакам он попадает в «когнитариат», но он же вместо шляпы одевает сковороду. Он считает, болезненное вращение мысли вокруг величия его страны и нации есть некий инструмент грядущих побед. Я пытался неоднократно спорить с такими точками зрения, коль слушатели соглашались меня слушать (такое иногда случалось, но понимать они, конечно, отказывались, потому что я и сам не понимал, что это вовсе не «теория», это просто «психоз», являющийся минимум чем-то прямо противоположным теоретическому мышлению).
Уже Маркс заметил, что инструментом освобождения является «интернационализм». Он так думал не потому, что был евреем, родившимся в Германии, а жившим, то во Франции, то в Англии. Просто «господа» легко организуются в «международном масштабе», а если «люди труда» не смогут этого делать лучше «господ», то прогресс не сможет наступить.
Наша эпоха, называемая глобализмом, которая продвинула свой «глобализм» и на технологическом уровне (транспорт, связь, интернет), не говоря уж о международной торговле с их ВТО, ВМФ, ТНК, тем более не оставит «угнетенным» малейшего шанса, если они подсядут на «пассионарности своего суперэтноса» и прочую хрень «евразийства». (Кстати, создателя евразийства Н. Трубецкого в разгаре его общественной деятельности начало тошнить от евразийства, и он быстрым шагом ушёл в науку).
«Национализм», «идеология мы, а не они» - это как раз тот самый проект глобализма для его сырьевых провинций. Когда «мы» зацикливаемся на своем дымковско-хохломском «мы», мы как раз терям напрочь возможность «обогнать» Америку-Запад, потому что Америка-Запад на сегодня - это не Америка плюс страны НАТО плюс Япония, это весь мир, включая и такие сырьевые придатки мировой метрополии, как Россия.
Самая физиологическая оценка социальных процессов, претендующая на материализм и реализм, есть лишь антинаучное сведение высшего уровня бытия на низший. Значения содержатся в словах, смыслы во фразах и целых текстах, но если мы попробуем искать смыслы в фонемах и запятых, то мы просто сможет наслаждаться послевкусием нашего невроза – ведь даже собственная кровь имеет вкус. Ища смыслы в фонемах, мы никогда не обнаружим смыслов.
Даже если мы избежим проблем вульгарного прочтения социобиологии, то наше упование на «поднятие с колен нашей великой страны», на освобождение её и победу над великой и ужасной Америкой, которая стремительно сходит с ума, превращается в рой гомосексуалистов, банду адвокатов, стаю блоггеров и биржевых маклеров, всё равно мы имеем отсутствие простейшего мышления. Не беда, что вы профессор: знание в одной области не мешают быть полным идиотом в другой, посмотрите на Гарри Каспарова, он такой замечательный шахматист, математик, но именно «полный идиот» в самом прямом значении этого слова (не князь Мышкин, а внатуре) , когда он появляется на политической арене. Ни Россия, ни Китай, ни Ливия, ни даже Америка не может победить весь мир. Но «глобализм» - это «весь мир», а не Америка. И «всё» этого «всего мира» принадлежит не Америке, а некому «классу господ», который лишь базируется действительно где-то там, в США.
Октябрьская революция смогла держаться 77 лет, только благодаря «интернационализму» большевиков. Югославию, СССР, Ливию подорвали трайболистские разборки. Национализм (даже в классическом виде наполеоновского революционного этатизма) проигрывает глобализму, так что рассчитывать на кровь молодой нации совершенно бессмысленно и не потому, что физиология мозга не влияет на социальную пассионарность и успешность (влияет, влияет), а потому что героическому Каддафи и его народу никак не справится с блоком НАТО (с этим блоком не справится даже весь неНАТОвский мир вместе взятый) .
Проблема в том, что нужна структурализация антиглобалистской альтернативы. Это невозможно без идеологии, понимающей, что такое современный глобалистский строй (что он есть «политтехнологическая мафия, сеющая массовый невроз»), и что такое его альтернатива.
Органицистский подход, сводящий высшие уровни социальной материи до неосознающей себя биологической жизни - тупик. Топология разных уровней может быть схожей (и в биологии и в обществе «верх-низ» - это «верх- низ»), но сама материя разная. Со смертью организма организм исзчезает. Но в социуме «умирает» не «всё общество». В социуме умирает его социально-культурный механизм. Фраза «Римлян не стало, остались итальянцы» отчасти отражает именно это особое свойство «жизни» социума, но также и указывает на предрассудок, который за «падением Рима» видит якобы выродившись итальянцев, хотя очевидно, что даже Берлускони (и даже, наверное, и Муссолини) более «человечен», чем Римские цезари с их цирками, ядами, кровосмесительством, травлей христианских сект и поджогами Рима. А уж тем более Джанни Родари и Умберто Эко в разы сложнее, глубже и интереснее Вергилиев и Цицеронов.
Задача как раз в том, чтобы всю эту брутально-физиологическую составляющую человека оседлать. Из этой брутальности как раз и произрастают сословно-классовые иерархии, устанавливающие социальную несправедливость, осуществляющие классовый террор, стремящиеся уничтожить культурно-общественную сущность человека. Удаление из общественной жизни «не очень человеческого» приведёт ,конечно, не к биологической гибели, а к расцвету, к «настоящей истории».
21. ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКСПЛОАТАЦИЯ.
Существуют ли «классовые» отношения между государствами? Такая постановка вопроса не удобна и не приятна тем, что «конфликт» между государствами скрывает классовый конфликт внутри государства, но очевидно что классовая оппозиция между государствами существуют. Империалистические страны, колониальные державы противоположны слаборазвитым странам, странам-колониям.
То есть, такая классовая тема существует. Эта тема , конечно, не снимает внутренних классового антагонизмов, но также и не является чем-то второстепенным, лишь ещё одним проявлением классового поведения.
Но, очевидно, что межгосударственная эксплуатация очень эффективна, так что международная торговля всегда была важным элементом мировой экономики и контроль за торговыми путями делал «контролёров» очень эффективной сегрегации «класса господ». Очевидно, также что значимость международной торговли менялась. Развивающийся капитализм, например, не только выстраивал отношения капиталист-пролетарий, но и уделял пристальное внимание международной торговле. В каком-то смысле развитие промышленности и технике в Европе были как раз простимулированы потребностью уменьшения себестоимости товара и создания такого товара, который оказывался бы ликвидным на международном рынке. Обычно, принято считать, что до эпохи модерна (капитализма) царствовало натуральное хозяйство. Эта историческая традиция заставляла историка игнорировать значимость международной торговли, которая никогда не была факультативным экономическим институтом. И социальные образования типа Урстаат, и феодальные государства всегда развивались на международных торговых путях, а если их положение оказывалось вне торговых магистралей, они начинали борьбу за обретение выхода на таковые. Таковы, например, были задачи Российского государства, когда оно вело войны за выход к Балтике, Черному морю и так далее.
Социально-политическая теория 19-20 веков сосредотачивала основное внимание на взаимоотношении социальных групп: классов, сословий, каст, консорций. Международные отношения выделялись в отдельную историческую главу. Появлялись «неисторические» исторические исследования: История, России, История Франции и так далее. «Неисторичность» тут проявляется в очень многом, но главное - это исчезновения всемирного контекста, не говоря уже о том, что лидеры государств неизбежно изобретают свою историю. Не только Украина создаёт «историю укров», вся мировая история – суть конгломерат их лоскутков локальных сфальсифицированных историй.
Всемирная история даже у тех, кто брался за глобальную задачу изображения таковой, всё же сводили законы мировой истории к вехам её нескольких сфальсифицированных лоскутков, известных и близких авторам. Поставленная Марксом задача построения социальной теории в соответствии историей не получила опору на «законы всемирной истории». Отчасти это произошло потому, что под «историей» Маркс понимал ткань реальных материальных событий (под «историей» Маркс понимал и события, происходящие в природе и события, происходящие в социуме). «История» в понимании «историческая дисциплина», предмет «истфака», была для Маркса материалом для выводов в его социальных (политэкономических) исследованиях. Уже лишь после Маркса и даже несколько вне марксизма возникло понятие «миросистема». То есть, взаимодействуют не только социальные группы, и не только общества развиваются «во времени». Общества (нации, государства, племена, королевства и ханства) взаимодействуют в пространстве. Несмотря на различный уровень развития, человеческий история синхронична. Это совершенно очевидный факт, но именно его «историческая наука» продолжает игнорировать до сих пор. Вмешательство «извне» считается незаконным относительно идеи права и несущественным в плане влияющего на развитие фактора.
Баланс между внутренним и внешним факторами мог быть в разное время разным, но в наше время примат «натурального хозяйства» и социально-экономической автаркии остается лишь как имитация таковых, как сохранение заботы о собственном населении главным образом на национальных правительствах, тогда как важнейшие политические и экономические решения он рождаются в кабинетах «глобального руководства».
СССР уже вписывался в мировую экономику, то есть, на уровне мировой экономики СССР, как замечали китайские товарищи, был таким же «собственником», как и капстраны. После развала СССР принцип экономических автаркий был радикально подорван. Ныне Запад в о главе с Америкой продолжает раскусывать «автаркические» барьеры на пути своих торгово-экономических экспансий.
Ленин также говорил об эксплуатации государства государством. Он даже к известным понятиям метрополия, колония, добавил понятие «полуколония». Ленинское понятие «империализм» было близко тому, что позже будет названо «неоколониализмом», хотя в целом ленинское понятие «империализм» означало загнивающую стадию капитализма, так как это отвечало интересам революционной пропаганды и кроме того «капитализм-империализм» ленинской поры был действительно ещё капитализмом. Лишь в конце 20 века капитализм стал трансформироваться. В силу имитационного, симулирующего, манипулирующего характера нового строя, этот строй-формация не стремится заявлять о себе полногласно и провозглашать открыто своё «новаторство». Так что современным историкам, социологам, социальным философам придётся просветить происходящее внимательным анализом и проявить характер «тайно» свершившейся революции.
Ленин как и Маркс не увидел ещё одной несоциалистической формации, тому были три причины: 1) она ещё не наступила, 2) Ленин полагал, что после капитализм должен наступить социализм, 3) Ленин был убежден в капиталистическом характере российского общества перед 1917 годом.
Вопрос об эксплуатации государства государством, об империализме иных государства и колониальном и полуколониальном состоянии других Лениным поднимался, но сама теория оставляла международным связям «факультативное» место. Троцкий и Ко свято чтили этот «надмиросистемный» характер теории, и во многом именно с этим характером теории был связано их утопическое устремление к «мировой революции». Очевидно, что Ленин чувствовал такой «утопизм», и именно поэтому он выдвинул теорию «мирного сосуществования», опираясь на которую Сталин смог сохранить СССР. Ленину и Сталину неизбежно практически пришлось осуществлять свою революционную практику не только как борьбу социальных групп, но и как «борьбу государств и цивилизаций», хотя теория по поводу этой борьбы не выдвигала сколько-то основательных соображений и сразу провозглашала «всемирный характер коммунизма». Теория была «мировой», но мир абстрагировался до монообразования, хотя он таким не являлся и не является.
Окончание: http://www.proza.ru/2012/08/31/594