НОВАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ПЕРИОДИЗАЦИЯ
ИЛИ
«КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВЕДАНТА»
ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ. (0)
ПРИНЦИП ВЫДЕЛЕНИЯ ФОРМАЦИЙ. (1)
«ШЕСТЕРЕНКА» ФОРМАЦИОННОЙ СТРУКТУРЫ. (2)
ПРАРОДИНА ГОМО САПИЕНС.(3)
ПЕРВИЧНОЕ РАССЕЛЕНИЕ ГОМО САПИЕНС. ЧЕТЫРЕ РАСЫ.(04)
НУЛЬ-ЭТНОС.(5)
ИНДОЕВРОПЕЙЦЫ.(6)
МОНГОЛОИДЫ. (7)
ГЕОСОЦИАЛЬНЫЕ ЗОНЫ. (8)
ГЕОМЕТРИЯ ОЙКУМЕНЫ. (9)
АЛЬТЕР-ФОРМАЦИИ.(10)
URSTAAT И ЭТНОС. (11)
КОГДА ВОЗНИКЛО ГОСУДАРСТВО. (12)
МОДЕРН ИЛИ ПРАВОЕ ОБЩЕСТВО. (13)
«УМОМ РОССИЮ НЕ…» (14)
СОЦИАЛИЗМ ИЛИ «МОДЕРН»? (15)
ЧТО ПОСЛЕ КАПИТАЛИЗМА? (16)
ГЛОБАЛИЗМ КАК ПОЛИТТЕХНОЛОГИЯ. (17)
ФАШИЗМ КАК ПОСТ-КАПИТАЛИЗМ. (18)
ПОСЛЕДНИЙ СИМУЛЯКР. (19)
ФИЗИОЛОГИЯ МОЗГА И ФОРМАЦИИ. (20)
ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКСПЛОАТАЦИЯ. (21)
СВЕРХФОРМАЦИИ (МНОГОУКЛАДНОСТЬ). (22)
«ВРЕМЕННО-ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ КОММУНИЗМЫ». (23)
ПЕРСОНАЛИЗМ КАК ШЕСТАЯ ФОРМАЦИЯ. (24)
«НАСТОЯЩАЯ ИСТОРИЯ». (25)
ПЕРСОНАЛЬНО-ПЕРСОНАЛИСТСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. (26)
ДАО, «БОГ» И СОЦИАЛИЗМ-КОММУНИЗМ. (27)
ВЫВОДЫ. (28)
***
00. ПРЕДИСЛОВИЕ.
Наш проект замышлялся как теоретическая монография по «топологии социального развития», и мы предварили её рядом статей о новой исторической периодизации. Название «Новая историческая периодизация» нам импонировало, вызывая ассоциацию с модным книжным брендом «новая хронология», но представляя как раз то, что авторы «хронологии» совершенно не учитывают, делая их исследования лишь продолжением того научно-исторического тупика, факт которого они констатируют.
Но всё же мы мыслили наш очерк не как научно-историческое воззрение, а как некий развёрнутый комментарий к идеям «Манифеста Коммунистической партии» К. Маркса, Ф. Энгельса, то есть, мы видели потребность в закрытии важной темы, обозначении взгляда на теорию социального развития с учетом того, что открыли «первоотцы» научного обществоведения, и того что с тех пор изменилось в мире, и что обнаружилось противоречивого в самих идеях как Манифеста, так и последовавших за ним теориях.
Исторический опыт выдвинул новые вопросы. Опыт гуманитарный, философский также добавил сомнений. Кроме того, время сделало многие положения марксизма не совсем ясными для современного читателя, так как писалось это вовсе не для них, а для европейцев, живших 150 лет назад. Невероятно широкая харизма марксизма сделала многие места принимаемыми без особых разъяснений, а другие, менее ясные и принимаемые (например, «обобществление жен») делались традиционно «пропускаемыми» или традиционно используемые для «борьбы с марксизмом». Борьба же «за марксизм» при всём этом могла выходить из зоны собственно «научности», так что «вечно зеленое, всесильное и верное учение» теряло свою практическую эффективность, обретая «хрестоматийный глянец».
Нередко ситуация вокруг марксизма напоминает своеобразное начетничество: либо человек, цитируя классику, клянется в верности и порицает «неверных», либо видя проблему ортодоксии, «левый» мыслитель перебегает к цитатам философов-немарксистов или марксистов, но не собственно «Маркса-Энгельса-Ленина», так что помимо любви к Ленину, веры в коммунистической будущее и социалистическое прошлое такой автор-мыслитель обретается в кругу чего-то «оригинального» и «очень прогрессивного», но вместо диалектического развития теории происходит осторожное или не очень осторожное, сознательное или нечаянное (под предлогом, что Маркс некогда сказал: «Тогда я не марксист») увиливание от собственно марксистской мысли.
Древнекитайский Чжуан-цзы-лао-цзы однако учил: «Если заяц пойман, силки уже и не нужны». То есть, важна сама мысль-идея, само открытие, совокупность мировоззренческих и научных принципов Маркса, а не оболочки его цитат. Гениальный советский психолог Лев Выготский так, например, определил сущность марксизма: «Быть как можно более научным, это и значит для меня быть марксистом».
Вместе с тем «реинкарнация», «модернизация» и обновление марксизма назрели. Назрели потому не только, что всё течёт , всё изменяется и «диалектику никто не отменял», но потому что на многие вопросы «марксисты» не могут ответить уверенно и победно. Во многих ситуациях «марксизм» оказался в положении фиаско. А, стало быть, точно настало время, чтобы вспомнить, что «диалектику никто не отменял». Мудрость древнего коммуниста Иисуса Христа гласит: «Если новое вино налить в старые мехи, мехи разорвутся». Поменялись не только времена, но и ситуация, а мы до сих пор ходим в старой поношенной одежде. Купить новую нет средств, мы стираем, штопаем старую и облачаемся за неимением «гербовой» в эту простую одежонку. Каковы же шансы у «такого» вот мировоззренческого, теоретического оружия?..
Наш метод вполне может быть обозначен, как применение «топологии». Мы стремимся нарисовать, увидеть конструкцию и логику социального развития, тогда как до сих пор «философы» старались доказать свою правоту и верность цитированием классики, хотя никакой особой связи между тем, что говорили или не говорили Маркс и Энгельс, и тем как социум развивается нет. Например, Маркс с Энгельсом не были ни социологами, ни психологами, так как в их время этих дисциплин не было вообще, но они так или иначе были в той или иной степени и психологами и социологами. Не было ни во времена Маркса, ни во времена Ленина институтов марксизма-ленинизма, но каким-то образом Маркс и Ленин, не только смогли что-то понять в природе общества, но и научить и убедить очень многих других в своём понимании.
Заменять видение, для которого мы позаимствовали из математики термин «топология», скрупулезным цитированием бессмысленно. Такое цитирование просто демонстрирует историческую и литературную эрудицию очередного магистра и сеет легкий скепсис, конечно, не вполне бесполезный для философа, но при завершении мысли на этой оптимистической, вольнолюбивой ноте, задача преобразования общества, сформулированная Марксом, уходит на третьи планы.
«Веданта» - термин из индуистской философии. Сама индуистская культура, философия и литература называется «Веда» («Веды»), «Веданта» - это «конец Вед», тезисное её завершение, заключение, сворачивание в краткие выводы. Ныне даже в Индии «Веданта» как определенный древний текст («Веданта-сутра») имеет лишь религиозно-историческое значение, хотя Ауробиндо Гхош, например, назвал своё учение «интегральной ведантой». Но изначальный смысл термина «веданта» близок понятию «манифест». В каком-то смысле «Манифест компартии» как раз и был «ведантой» европейской революционной мысли.
Ныне мы понимаем, что перед человечеством стоит задача не «европейская», но «всемирная», так что восточный термин поможет нам и нашему читателю не попасть в сети европоцентризма. Мир – всемирен. К тому же «веданта» обращает наше внимание и к древности, так как в отличие от европейского «прогрессизма» мы полагаем, что функции старых формаций вовсе не исчезают в прошлом, но сохраняются, сильно меняются, трансформируются внешне, перестают быть «дежурным блюдом», но существуют как функция. Так на заре появления человека «революцией» было само это его появление, сама эффективность второй сигнальной системы, порождающей разум и культуру. Но когда начались иные революции, когда начали возникать этносы, государства, а государства стали менять свою правовую систему, «человек» при этом не исчезал. С «отменой» феодализма «феодализм» остался как бюрократическая система государства. Христианство и ислам отвергали «языческие» аморфность, нефилософскость, неуниверсальность, но они не отвергали собственно религии и традиционализма: «Ветхий завет» оставался почитаем. Также делали Конфуций и Шанкара, продолжая сакральную для них древность.
Нельзя выделить на планете нечто самое передовое и продвинутое и брать его за образец. Такой подход не есть операция обобщения. При таком «обобщении» теряется «миросистемная», «пространственная» структура человечества. При таком подходе легко просачивается идеология империализма, колониализма, расизма.
Параллельная терминология к тому же позволяет выскочить из плена цитат и «сложившихся» предрассудков и помогает обнаружить именно топологию социального, увидеть инвариантно абстрактное существо вопроса, а не просто обогатить наш интеллектуальный багаж умными наблюдениями и замечаниями. Сопоставляя нашу идею формаций с древнеиндийскими философскими алгоритмами, мы обратили внимание на индийскую схему органического роста, состоящую из «шести стадий»: 1) рождение, 2) упрочение, 3) развитие, 4) размножение, 5) увядание, 6) смерть. Контур этой конструкции при внимательном рассмотрении совпадает и с нашей социальной топологией.
Известный алгоритм «даша аватара» (10 аватар) также на деле лишь символически выраженная шкала социальной эволюции. В соответствии с этой конструкцией в конце цикла приходит «сверхинтеллект» (Будда), а за ним «очиститель демонизма» (Калки).
Без некоторых индуистских идей «топологию» вообще было бы трудновато построить, так как аналогов, например, «теории модусов» (теория трех гунн) в западной мысли в чистом виде нет. Невозможно без обращения к индуизму, буддизму и даосизму понять феномен религии, так как без них мыслитель будет либо впадать в «религиозную апологетику авраамистских верований», либо вместо анализа явления предлагать так называемый «атеизм», отрицающий нечто, чего он не удосуживается исследовать и понять.
12 июля 2012 г. Екатеринбург
01. ПРИНЦИП ВЫДЕЛЕНИЯ ФОРМАЦИЙ.
Чтобы говорить о формациях, их составе и качествах каждой из формации, необходим принцип выделения. То что формации существуют, похоже спора не вызывают. Но кроме известной нам марксистской «периодизации» (первобытность, рабовладение, феодализм, капитализм, коммунизм) есть и другие. Например, историки (включая марксистских) пользуются так называемой «исторической» периодизацией (античность, средние века, новое время, новейшее время).
Даже в советской гуманитарной науке, стремившейся к идеологическому единству, была вторая «периодизация» для культуры: Возрождение, Классицизм, Просвещение, Романтизм, Реализм и так далее. Культурные стадиальные шкалы нередко перетягивались и на периодизацию социальных формаций, что само по себе не лишено смысла, так как культурное и социальное, конечно, взаимосвязаны.
Так популярна в силу своей простоты шкала Премодерн-Модерн-Постмодерн. Модерн в этой шкале соответствует Капитализму в марксизме, но в качестве определителя предлагает иные нежели «капитал» определители (строго говоря, просто описывает разные аспекты именуемого общества). Очевидно, что такая конструкция убегает от «принципа выделения», что позволяет избегать противоречий и сложностей, возникающих из-за принципа выделения, предлагаемого марксизмом. Пре- и Пост- указывают на ещё и уже отсутствие тех качеств, который присутствуют в модерне, который таким образом автоматически принимается за образец. В «модерн», как правило, включается и капитализм и советский строй, что иногда для исследователя даёт ряд удобств, но не решает, как мы понимаем, вопроса о почти диаметральном различии этих «видов» «модерна».
Общеизвестная марксистская шкала также имеет ряд проблем. Принципом выделения формаций в марксизме является способ социального принуждения. При капитализме – это «экономическое» принуждение. Но при феодализме и античном способе производство в разных формах присутствует «внеэкономическое» принуждение. Кроме, того «внеэкономическое принуждение» бывает двух типов: насильственное принуждение и религиозно-идеологическое. Первобытный строй и социализм выделяются из прочих формаций как неэксплуататорские, так что принцип усложняется. То есть, принятая в советском «истмате» модель всё ещё используется (как марксистами, так и не-марксистами), но как выразился Кришна на поле Курукшетра: «Смысл этой песни Бога Солнца ныне утрачен».
В целом принцип принуждения правилен, но пара экономический-внеэкономический не позволяет определить механизм устройства общественных формаций. Например, с его помощью очень сложно отделить феодализм от восточного и даже античного способа производства, так как на деле рабский труд не был основой древнего производства. Спартак был рабом, но он ничего не производил. Был рабом и арап Петра Великого, но вообще стал представителем господствующего класса, а вовсе не представителем угнетенного класса «людей труда». Наибольшего экономического применения рабский труд достиг в США, которые в целом вовсе относят не рабовладельческой, а к капиталистической формации (к «модерну»).
Принуждение согласно также и классическому Марксу присутствует и в первобытном строе.
Примат первичности бытия требует искать причину в способе производства и вульгарная социология вязнет в определении принципа периодизации, либо вынуждено отвергать соотнесённость с базисом (даже марксизм вынужден оговариваться, предлагая «относительную самостоятельность надстройки»).
Материальная, социально производственная база определяет характер ментальности, а уже тип ментальности создает формацию. Такой подход сродни мысли Э.Ильенкова, который указал материальность мысли связана не материальностью серого вещества мозга, а с материальностью производственных отношений. Социальные отношения есть социальная материя.
Первобытный строй естественным образом создаёт институт традиции. Первобытная религия – это традиционализм. В каком-то смысле первобытная ментальность – это бредовый нарратив. Тут главное – повторение и сохранение. Община-племя оказывается абсолютным законом, причем даже не законом, а естественным внутренним императивом. Соседи оказываются вне закона. Вне закона оказываются неспособные к незыблемой дисциплине «изгои».
Это качество первобытной общины и явилось причиной быстрого (в сравнении с миграцией животных видов) распространения гомо сапиенс по планете. В рамках первобытности развитие происходит медленно, главным образом под влиянием природного фактора. Изменение климатических условий вынуждает изобретать одежду, огонь, новые орудия и приспособления, иные формы жилища, меняет экономику, так как в разных частях ойкумены живут разные звери и растут разные растения.
Когда гомо сапиенс распространяется по континентам настолько, что уходить на недосягаемой расстояние от других людей становится невозможно, а количество народонаселения неизбежно приближает склонных к изоляции группы людей друг другу, военная «культура» получает развитие и возникает новый строй. Это уже не община, это союз племен, деспотия, построенная, впрочем, на прежней по форме традиции, но лишь цари и богатыри, получают новый статус. Они становятся «героями» и их потомки становятся героическим родом. Это вторая формация. Принципиальным новшеством этой формации является появление этносов. Название urstaat (первоначальное государство или предгосударство) для этой формации нам показалось подходящим. Некоторая экзотичность термина также не помешает, так как эта формация наиболее проблемна. Рабовладельческого строя оказывается не было. Земледельцы востока повсюду были свободными общинниками. Строительство каналов и пирамид нередко совершалось теми же свободными общинниками. Механизмом принуждения на наш взгляд была спонтанная этническая религия, поддерживаемая волхвами-жрецами («брахманами» в индуистской варновой терминологии). На место первобытного изоляционизма приходит первобытный союз. Механизмом осуществляющим такой союз является сакрализация рода вождя.
Государство как аппарат насилия, как орудие управления создаётся в ходе третьей формации (известной как феодализм или средневековье) . Первичное государство разрушается по внутренним и внешним причинам. Воинственные варвары донимают извне. Внутри Рим «прогнил», так как идеология язычества не содержит единой системы ценностей, в каком-то смысле даже не содержит её вообще, так как природная религия «античности» наследует первобытность с её полубиологической ментальностью, пафосом выживания. Нужна новая религия, содержащая систему ценностей, философские смыслы, универсальную по применению (нет ни эллина, ни иудея) . Такая религия в силу своей новизны не может наступить спонтанно и мирно, так традиция просто не приемлет ничего кроме самоей себя. Такую религию вывести из катакомбного состояния может только военная сила. Такая военная сила устанавливающая новую религию и есть собственно государство. До того мы имеем некий этнос, поделивший территории между своими «полисами», некая «страна городов» («Гардарики»). Воины крестят этнос-страну, священники воспитывают селян и горожане соблюдении сословного разделения. Урстаат спонтанен, стихиен, феодализм – сознательное государство, сознательная государственная религия.
Следующий, буржуазный, строй (модерн или правовой строй) есть абстракция сословного принципа. Раньше статус передавался по наследству. Сейчас вся иерархия соответствует активу человека-гражданина («капиталу»), передвижение по служебной лестницы также универсально вне сословных правил. Мы предлагаем называть этот строй правовым , поскольку капиталистический принцип частной собственности есть именно «правовая норма».
За правовым обществом наступает политтехнологическая формация (пост-капитализм или глобализм). Здесь управление уже опирается не столько на право, сколько на обилие и разнообразия технологий, включая технологии управления сознанием, такие как PR , NLP или реклама, а также множеством коррупционных и политтехнологических схем.
За «эрой пиара» должна наступить эра «пост-пиара», то есть формация, культивирующая нечто способное сопротивляться манипулятивным технологиям. Такое нечто есть «антропологическая технология», или попросту – личность.
Смыслы формирования социально-исторических стадий, стало быть, таковы:
1.ТРАДИЦИОНАЛИЗМ (ВПЛОТЬ ДО ИЗОЛЯЦИОНИЗМА)
2.ЭТНИЧЕСКИЙ СОЮЗ
3.НОВОРЕЛИГИОЗНЫЙ УНИВЕРСАЛИЗМ
4.НАУЧНО-АБСТРАКТНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ СОСЛОВНОЙ ПИРАМИДЫ
5.ТЕХНОЛОГИЗМ
6.ЛИЧНОСТЬ.
Эмпирические познания в области истории показывают, что так оно и есть. Нам интересен «принцип». Он тут тоже есть. Во-первых, есть принуждение. Во-вторых, присутствует принцип «революции», или переворачивания предыдущего уклада. В-третьих, новый уклад качественно усложняет старый принцип, на каждой стадии появляется нечто принципиально новое: экспансия происходит на ином уровне.
Конечно же, завершение шестой формации вызовет не апокалипсис и не Фукуяму. Когда государственное развитие личностности завершатся наступит новый коммунистический цикл, «настоящая история человечества» по Марксу.
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/08/31/576
Весь текс целиком: http://www.proza.ru/2012/08/31/625