«Испугалась, задрожала, даже плакать начала, но ведь это неизбежно, для того ты и пришла»
(Федор Сологуб)
После посещения сауны наши отношения с Верой окончательно разладились, меня обидела ее публичная демонстративность близости с Ольгой, хамоватость по отношению симпатичной мне Раисе, а главное, чувственный осадок от контакта с Адой Иосифовной, как бы перечеркнул бывшее между нами. Вера несколько раз при встрече пробовала восстановить нашу связь, предлагая опять посетить процедурную, но я уклончиво отказывалась. Через месяц мы уже только прохладно здоровались при встречах, разговаривая исключительно по служебным делам. Насколько я могла понять по изменившемуся отношению ко мне Ольги, ей это охлаждение пришлось по душе.
Весь этот месяц я пыталась осторожно навести справки об Аде Иосифовне. Я знала, что она работала в больнице около полутора лет, и о ней все отзывались как о лучшем враче-гинекологе. Ольга сказала, что один раз была у нее на приеме, а вот наша заведующая ходит к ней постоянно, дочку свою приводила и каких-то знакомых. Сама я, по старой памяти, с «женскими» проблемами обращалась к заведующей отделением обычной (не хозрасчетной) гинекологии – Татьяне Борисовне, пожилой женщине, давно работавшей в нашей больнице. Когда в очередной раз в аптеку пришла Раиса, и мы остались наедине, я, как бы, между прочим, спросила ее хороший ли врач Ада Иосифовна.
- Отличный специалист, после ее прихода наше отделение расцвело, клиентуры стало навалом, все места заполнены и существует даже очередь на госпитализацию, зарплата тоже заметно выросла. Вот только она очень требовательна к дисциплине, правда, никогда, как ваша заведующая, не закатывает истерик, и наказывает только за дело, - поведала Раиса.
При упоминании Раисы о наказании, мне сразу вспомнились замеченные в сауне полоски на Марининой попке, и я спросила ее об этом.
- Ага, примерно за неделю до этого Ада Иосифовна высекла ее по обоснованной жалобе пациентки.
Мне захотелось продолжить эту тему, поэтому я сказала: «Наша заведующая, тоже иногда наказывает нас ремнем в своем кабинете».
- Не, у нас не в кабинете, а в «клизменной», раскладывают на большом топчане, голову кладут на спинку, руки привязывают к передним ножкам, потом кто-нибудь садится сзади и придерживает ноги, - уточнила Раиса.
- Ох, мне самой несколько раз доставалось, - со вздохом сказала я.
- По зиме и у меня было такое дело, - поежившись, сказала Раиса: «Причем держала меня Марина».
- А Марину держала ты?
- Нет, кто-то другой, Ада Иосифовна под страхом увольнения запрещает говорить об этом, я сама о Маринкиной порке узнала случайно, увидев в раздевалке ее попу. Обычно при экзекуции наказуемой вставляют кляп, что бы все происходило как можно тише.
На этом месте наш разговор прервался, так как меня вызвала к себе в кабинет Ирина Алексеевна.
Неожиданно, на следующей неделе эта тема получила вещественное продолжение. Во вторник, когда я отпускали отделениям спирт, Раиса пришла позже всех, и вид у нее был печальный.
- Раиса, ты не заболела? - поинтересовалась я.
- А, что заметно? - спросила она и продолжила: «Получила расшифровку УЗИ и сторонние анализы пациентки и где-то потеряла, наверное, выронила из папки, пока ходила по корпусам, теперь мне здорово влетит». Раиса чуть не плакала.
- Слушай, может мне попросить Аду Иосифовну простить тебя, конечно, я плохо ее знаю, но попробовать можно, - постаралась я утешить Раису, гладя ее золотистую голову.
- Не нужно, а то мне еще больше достанется, я же говорила, что у нас нельзя об этом распространяться.
Раиса взяла свою одиноко стоящую на стеллаже бутыль со спиртом, поставила в корзинку, и, наклонив голову, медленно вышла.
В среду, после больничной конференции, где я была вместо заведующей, ко мне вдруг подошла Ада Иосифовна.
- Елена Викторовна, здравствуйте, я вчера договаривалась с Ириной Алексеевной о срочной закупке препарата для нашей больной, не знаете, в каком этот вопрос состоянии? - спросила она.
- Фирма обещала подвести к вечеру, - ответила я.
- Замечательно, как только привезут, пожалуйста, сразу же сообщите нам в отделение, передайте Ирине Алексеевне, от меня спасибо, а требование на препарат Раиса Владимировна подпишет у главного врача и занесет в аптеку, - улыбнувшись, сказала Ада Иосифовна.
Мне показалось, что сейчас удачный момент выступить адвокатом Раисы.
- Ада Иосифовна, простите Раису, она очень ответственный человек, и то, что произошло – досадная случайность, - сказала я с придыханием.
- Да, я в случайности происшедшего и не сомневаюсь. К самой Раисе Владимировне лично, тоже отношусь прекрасно, но пациентка подняла скандал, она оказалась работником городской управы, грозилась написать жалобу, а это приличное лишение всего отделения заработанного, мне пришлось перед ней, чуть ли не на коленях стоять, уговаривая повторно сдать анализы, - затем, немного помолчав, спросила: «А вы дружите с Раисой?»
- Нет, дружбой это назвать нельзя. Просто я давно ее знаю, - ответила я.
- Елена Викторовна, конечно, любому руководителю неприятно говорить с посторонними об интимных делах в его коллективе, насколько я знаю от Ирины Алексеевны, у вас тоже случаются подобные дисциплинарные разборки, но ваше желание заступится за Раису, внушает уважение, и я это учту.
После этих слов мы разошлись.
В конце дня привезли нужное лекарство, и я позвонила в отделение, чтобы сказать об этом. Трубку сняла Ада Иосифовна. Поблагодарив, она сказала, что сейчас за ним подойдет Раиса с оформленным требованием. Минут через двадцать в дверь позвонила Раиса. Когда я отдавала ей коробочку с лекарством и брала у нее требование, она наклонилась к моему уху и прошептала: «Елена Викторовна, мне нужно с вами поговорить наедине».
- Хорошо, давай поднимемся ко мне наверх, Ольга только, что ушла в подвал хирургического корпуса за растворами и нам никто ни помешает.
- Елена Викторовна, мне рассказала Ада Иосифовна, что вы за меня просили, она считает, что такой серьезный проступок просто так оставлен быть не может, но уменьшит вдвое положенное число ударов, если вы согласитесь подержать меня, ну, помните, как я вам рассказывала. Елена Викторовна, миленькая, пожалуйста, соглашайтесь, ведь мне полагается полсотни ударов, после этого вся попка будет синяя, не представляю, как маскироваться дома от мужа, дочери и свекрови. Зимой я получила двадцать ударов, и то еле удалось скрыть, в нашей малогабаритной квартире особо не уединишься, - сбивчиво шептала Раиса.
- Ну, хорошо, если это тебя не смутит, я согласна, - ответила я, после небольшой паузы.
- Спасибо, я передам Аде Иосифовне, а какое смущение может быть перед вами, ведь вы не мужчина, - сказала Раиса, вытерла мокрые глаза и пошла к выходу.
На следующий день, за обедом, заглянувшая в дверь Галя сказала, что меня просит к телефону Раиса.
- Елена Викторовна, миленькая, созвонитесь, пожалуйста, с Адой Иосифовной, ну, знаете насчет чего..., - услышала я в трубке голос Раисы.
Я сразу перезвонила и сказала Аде Иосифовне о своем согласии.
- Хорошо, ответила она ровным голосом, давайте завтра сразу после работы, тем более это пятница, в районе 16-ти часов вас устроит? Если, да, то будем вас ждать, завтра я дежурю, поэтому можете, не торопится, а прийти как удобно. До свидания. Жду.
В пятницу, после того как из аптеки все ушли, я позвонила Аде Иосифовне и сказала, что минут через пятнадцать могу подойти, получив в ответ, что она ждет меня в своем кабинете. Поднявшись по лестнице в отделение, я подошла к двери кабинета заведующей, постучала и, получив разрешение, вошла. Ада Иосифовна вышла из-за стола мне навстречу, поздоровалась, помогла снять пальто и повесить его в одежный шкаф. На полку шкафа она положила мою шляпу.
До сих пор я не была в этом кабинете, поэтому с интересом осмотрелась по сторонам. Комната была небольшой, раза в три меньше кабинета нашей заведующей, около окна стоял письменный стол, перпендикулярно ему большой платяной шкаф, а по противоположной от шкафа стенке - три мягких стула. В самом углу стоял двухкамерный холодильник. На письменном столе лежал ноутбук и стоял электрический чайник.
- Елена Викторовна, присаживайтесь. Чай, кофе? - спросила Ада Иосифовна с любезной улыбкой.
- Спасибо, как-нибудь в следующий раз, если вы не передумали, то лучше сразу начать, - ответила я.
- Понятно, надо спешить домой, а у вас есть дети? - спросила Ада Иосифовна.
- Да, у меня двое сыновей, но они уже самостоятельные ребята и с родителями не живут, - ответила я, хотя, скорее всего Ада Иосифовна знала обо мне гораздо больше, чем хотела показать.
- У меня только один сын, но тоже взрослый, - продолжила она: «Впрочем, давайте приступим к тому, зачем вы пришли». Ада Иосифовна вынула из кармана халата мобильник: «Раиса, Елена Викторовна пришла, иди на место и жди нас», после чего встала и подошла к шкафу.
- Давайте я запру вашу сумочку в тумбу стола, мобильник оставьте в кабинете, я свой тоже не беру, что бы ни трещал в самый неподходящий момент. Да, возьмите на стуле халат, что бы ни выделяться, проходя по отделению.
Я сняла и повесила на спинку стула свой пиджак с мобильным телефоном в кармане и надела халат, который был мне великоват.
- С размером халата не угадала, но в остальном у меня все укомплектовано, так, что можем идти, - сказала Ада Иосифовна, одновременно глядя на меня и доставая из шкафа большой полиэтиленовый пакет.
Заперев дверь, мы вышли из кабинета. Помещение «клизменной» было в конце коридора противоположного памятной мне «процедурной», рядом с душевой. Проходя мимо медсестринского поста, Ада Иосифовна остановилась и пару минут о чем-то говорила с молодой медсестрой. Я стояла в стороне и слов не слышала, но по окончанию разговора, на лице медсестры появилось выражение испуга.
Когда мы вошли в «клизменную» Раиса уже была там. Она сидела на стоявшем посередине большом, обитом искусственной кожей топчане, по габаритам сравнимым с полутороспальной кроватью. Кроме топчана, в комнате с кафельными стенами и плиточным полом было два больших белых медицинских шкафа, рядом с раковиной, на высоких ножках стоял металлический стол, а под ним - несколько женских «уток» разного размера. Оконное стекло было закрашено белой краской, поэтому в комнате горел яркий свет.
Ада Иосифовна молча, поставила пакет на пол рядом с топчаном, закрыла дверь на щеколду и подошла к стоявшей рядом с дверью вешалке, около которой стояло два стула с металлическими ножками. Сняв и повесив на вешалку халат, она осталась в короткой, едва прикрывавшей трусы черной комбинации, черных бесшовных чулках и черных туфлях на среднем каблуке, после чего повернулась и, прервав нависшую тишину, негромко скомандовала: «Раиса, пора ложиться».
Теперь уже всхлипывающая Раиса подошла к вешалке и сняла халат, правда, в отличие от Ады Иосифовны под халатом у нее ничего не было. За время пока Раиса снимала и вешала халат, Ада Иосифовна достала снизу одного из шкафов две одноразовые простыни и застелила топчан. При этом, сзади ее наклонившейся фигуры, между чернотой отороченного кружевом края комбинации и ажурной резинкой чулок, контрастно выпирали два белых цилиндрически куска полных ляжек.
- Прошу, вас, мадам, - вторично обратилась к Раисе Ада Иосифовна, закончив разглаживать простыни.
Раиса, стеснительно прикрываясь ладонями, казавшимися почти детскими на фоне ее масштабного зада, скрещивая при ходьбе ноги, медленно подошла к топчану, и, скинув растоптанные туфли, забралась на него коленками. Потом, ухватившись руками за края, попыталась лечь на живот, но большие груди этому мешали.
- Ну, отрастила дойки, - прокомментировала ситуацию Ада Иосифовна, достала из того же отсека шкафа две подушки, подложила одну из них Раисе под живот, а другую - на подголовник топчана, после чего, Раиса, наконец, смогла принять горизонтальное положение.
- Елена Викторовна, не видите себя как посторонний наблюдатель, подготовьтесь к активному участию, примите форму одежды, позволяющую забраться на топчан и держать сзади Раису Владимировну, - сказала Ада Иосифовна, глядя в мою сторону.
Я сняла халат и брюки, оставшись в колготах и блузке, у которой расстегнула верхние пуговицы и закатала рукава. Когда я закончила и перевела взгляд на топчан, то увидела, что Ада Иосифовна уже привязала вытянутые руки Раисы к передним ножкам.
- Забирайтесь на топчан Елена Викторовна, - услышала я сзади голос Ады Иосифовны: «Обычно у нас ассистирующие девочки для надлежащего воспитательного эффекта тоже заголяются, но вы, как человек приглашенный, можете определиться сами».
Скорее всего, Аде хотелось меня полностью раздеть, но я, ничего больше не сняв, залезла на топчан, развела до предела согнутые в коленях ноги и, подавшись вперед, задом опустилась на сведенные икры Раисы.
- А у вас неплохо вышло, обычно, без подсказки с первого раза фиксация редко у кого получается, - все той же ровной интонацией произнесла Ада Иосифовна и слегка потрепала меня рукой по голове.
Потом достала из принесенного пакета какой-то предмет, подошла к голове Раисы, которая покорно открыла рот и дала возможность вставить шариковый кляп.
- Как, не жмет? - спросила она и, получив в ответ от Раисы утвердительный кивок, отошла.
Опять порывшись в пакете, Ада Иосифовна достала оттуда веревочные прыгалки, сложила их вдвое, и встала сбоку от лежащей Раисы, молочно-белая попа которой горной вершиной торчала почти на уровне моей груди, казалось, что все ее тело затянуто воронкой ягодиц. Со стороны, картина, должно быть, смотрелась комично, вызывая у Ады Иосифовны не сходящую с лица улыбку.
Взяв обе ручки прыгалок в левую руку, Ада Иосифовна, оценивающе помяв свободной ладонью торчащие половинки, стала по ним звонко шлепать, отчего задница Раисы быстро порозовела.
- Предварительно нужно разогреть кожу, тем более такую нежную, так будет легче держать удар, - пояснила она свое действие, обыденностью антуража напоминавшее подобие антицеллюлитного массажа, узловатый рельеф которого явственно выступал на поверхности сомкнутых бедер.
Сделав дюжину хлопков, Ада Иосифовна опять помяла ягодицы пальцами, отошла на два шага в сторону и переложила прыгалки в правую руку. Через секунду раздался свист, и поперек розового зада Раисы отпечаталась первая ярко-красная полоса. Мощные чресла Раисы сжались и резко дернулись, качнув меня в сторону. Первые три удара, Раиса приняла, молча, потом по ее телу пробежала дрожь, и она стала, насколько позволял кляп, выть. Примерно на пятом ударе, прыгалки попали в нежные складки под ягодицами. Раиса начала вертеться, меня качало, казалось, что свистящие в воздухе веревки сейчас дотянутся и до меня. Теперь я поняла воспитательное значение такого метода удержания наказываемого. После пятнадцати ударов Ада Иосифовна остановилась, отложила прыгалки, достала из шкафа коробку с аптечкой, подошла к Раисе, встала на колени перед ее лицом, вытащила кляп и протерла стерильной салфеткой ее лицо.
Немного придя в себя, Раиса жалобно попросила, по-детски причмокивая губами: «Ада Иосифовна, пожалуйста, не надо больше, очень больно, сзади все горит, я больше не буду». По вспухшей нежной белой коже Раисы и ее поведению, чувствовалось, что у нее низкий болевой порог и переносить порку ей очень тяжело.
Ада Иосифовна, ничего не ответив Раисе, подошла и опять одела ей кляп, после чего сказала: «Осталось десять ударов, сейчас Елена Викторовна подвинется и раздвинет тебе ноги, а я подрумяню твои бедра».
Услышав это, Раиса протяжно завыла, и тут не выдержала уже я: «Не надо, это очень больно, она и так достаточно наказана».
Ада Иосифовна поправила сползшую бретельку комбинации, внимательно посмотрела мне в глаза и сказала: «Ладно, оставайтесь в прежнем положении», подошла к топчану с другого края и нанесла оставшиеся десять ударов, правда, как мне показалось, уже с меньшей силой, хотя при последних ударах на некоторых округлениях багровых петель ягодиц проступили кровавые жилки.
- Все!
Учащенно дыша, Ада Иосифовна отложила прыгалки и, опустившись на колени, развязала Раисе руки и сняла кляп, а я слезла с топчана, взяла из аптечки ватный тампон, смочила его перекисью водорода и вытерла с попы капельки крови. Раиса, дрожа от плача, продолжала неподвижно лежать на топчане, обхватив голову руками и уткнувшись лицом в подушку.
Я отошла к вешалке с одеждой. Ада Иосифовна, обтерев раскрасневшееся лицо полотенцем, тоже накинула халат. Вдруг Раиса соскочила с топчана, босиком подбежала к столу, выдвинула оттуда судно и присела над ним на корточки. Закончив писать, она встала, слегка пошатываясь подошла к раковине, открыла кран и стала умываться. Через минуту, отодвинув ногой судно, к ней подошла Ада Иосифовна с вафельным полотенцем на шее, закрыла кран, вытерла ей сначала лицо, а потом, засунув руку с полотенцем между толстых ляжек - писю и отвела ее от раковины. Я принесла Раисе туфли и помогла надеть халат, после чего она оперлась на мое плечо и снова заплакала. За спиной пахнуло нашатырем. Ада Иосифовна поднесла к носу Раисы смоченный ватный тампон, что ее немного успокоило.
- Может, полежишь в палате, а утром я тебя отвезу? - обращаясь к Раисе, спросила Ада Иосифовна.
- Нет, я домой пойду, - ответила Раиса, накинула на себя халат и продолжила: «Елена Викторовна, пожалуйста, помогите мне одеться».
Вместе с Раисой я дошла по коридору до ее комнаты, где она, оперлась на стол, а я, по очереди, помогла ей натянуть на ноги чулки с резинками, застегнуть бюстгальтер, надеть кофточку и свитер. Когда я подала ей трусики и панталоны, но она замотала головой: «Нет, сейчас не могу, попу очень жжет, подайте, пожалуйста, юбку».
- На улице прохладно, застудишься, - сказала я.
- Ничего, мне недалеко, в трусиках будет больнее, - ответила Раиса, после чего застегнула молнию юбки и попросила помочь надеть сапоги. За этим занятием нас застала вошедшая в комнату Ада Иосифовна.
- Может, ты все же заночуешь в отделении? - повторно спросила она Раису.
- Нет, не нужно, я пойду домой.
В это время зазвонил лежащий на столе телефон Раисы.
- Мам, ты чего не отвечаешь, когда придешь… - послышалось из телефона.
- Доченька, я еще на работе, пришлось задержаться, но уже собираюсь, - отвечала Раиса, стараясь при этом подавить в голосе всхлипывания.
- Давай отвезу до дома? - предложила Ада Иосифовна.
- Я лучше пройдусь по улице, попа немного остынет, - ответила Раиса.
Она сунула в сумку трусики и панталоны, надела пальто и вязаную шапку, приготовившись к выходу. Погасив свет, мы вместе вышли в коридор, Раиса заперла дверь и пошла к входной двери. Я с Адой Иосифовной, молча, проводили ее до лестницы.
До свидания, - тихо сказала она нам и прикрыла за собой входную дверь отделения.
Мы развернулись и пошли в кабинет Ады Иосифовны. Закрыв входную дверь, Ада сняла халат и, достав из ящика стола дезодорант, спрыснула подмышки. Наверное, возбуждение, полученное от экзекуции, увлажнило низ Ады Иосифовны. Поэтому, пока я одевалась, она пригнулась, спустила на щиколотки трусы и, попеременно переступая ногами, сняла их. Затем подошла к шкафу, достала оттуда новые, и стоя натянула их на сверкнувшие из-под приподнятой черной ткани комбинации округлости ягодиц.
- «Спасибо, Елена Викторовна, за помощь, надеюсь, не стоит напоминать, что это должно остаться между нами» - повернувшись, и протягивая мне вынутую из стола сумку, затем добавила: «Похоже, я сегодня переборщила. Не эстетично вышло».
- А разве такое может быть эстетичным? - спросила я.
- Конечно, при определенных условиях. В клинике, где я работала раньше, практиковали телесные наказания персонала, и, поскольку, я была простым ординатором, в сегодняшнем положении Раисы бывать приходилось, так что представляю это не понаслышке, - ответила Ада Иосифовна, застегивая халат.
- При соответствующем антураже и определенной дозировке принимающая сторона даже может получить удовольствие. Вспомните собственные эмоции, разве они были исключительно негативными?
Слов для ответа не нашлось. Возможно этой риторикой, она хотела трансформировать произошедшее на себя, но мне, в самом деле, захотелось, что бы в качестве ответа прыгалки реально прогулялись по ее белёсо-дебелой заднице.
Будто уловив каким-то внутренним чувством исходящие от меня флюиды, Ада снова открыла шкаф, достала прыгалки и, подойдя к столу, положила их рядом с ноутбуком. Потом, не поднимая глаз, запахнула полы халата, приспустила только что надетые трусы, пригнулась и уперлась локтями в крышку стола.
- Ну, смелее, бери прыгалки и приступай, ты же хочешь этого - все тем же ровным тоном, сказала она.
Не двигаясь с места, я тупо смотрела на полушария зада Ады Иосифовны, провокационно выступавших над очерченными чулками вершинами бедер. Нет, определенно, я не смогу взять прыгалки и ударить...
Затянувшуюся паузу прервала трель мобильника.
Ада Иосифовна быстро выпрямилась, вновь натянула трусы и взяла со стола мобильник.
Да, минут через десять смогу подойти, - ответила Ада Иосифовна и, глядя в зеркало шкафа, поправила рукой прическу.
- До свидания - теперь сказала уже я.
- Всего хорошего. Жаль, что не использовали шанс радикально снять полученный стресс, но, по-любому, извините меня, за всё негативно сегодняшнее, - неотрывно глядя мне в глаза своим гипнотизирующим карим взглядом, тихо произнесла Ада Иосифовна, открывая передо мной дверь кабинета.
Да, мне то, что, мне было не больно, - ответила я, выходя в коридор.
На улице я первый раз за это время посмотрела на часы, они показывали 18-20, значит, я провела в отделении гинекологии около двух часов.
На следующий день, я позвонила Раисе на мобильник: «Раиса, это я, Елена Викторовна, ты можешь сейчас говорить, как самочувствие?»
- Ничего, постепенно заживает, - ответила она.
В понедельник, перед обедом, Раиса зашла к нам в аптеку за растворами. Мне сразу бросилось в глаза, что сегодня на ней был одет халат, хотя обычно ходила в брючном медицинском костюме, штаны которого завлекательно обтягивали ее габаритную попу. Поставив в корзинку растворы, я отвела ее в автоклавную, закрыла дверь и шепнула на ухо: «Покажи, как у тебя там».
Раиса повернулась спиной, сняла халат и задрала юбку. Я спустила с нее темные шелковые трусы и увидела припухшие половинки ягодиц, исполосованные продольными красными, местами уже посиневшими рубцами.
- Давай принесу мазь и смажу, - сказала я.
- Не нужно, мне только час назад Ада Иосифовна там какой-то жидкостью мазала.
- Решила полюбоваться на свою работу. Дома никто ни видел?
- Муж в субботу работал, пришел домой пьяный, продрых все воскресенье, свекровь не заметила, а вот дочка, похоже, случайно увидела, когда я сегодня утром ставила в трусики прокладку, но ничего не спросила. Дочь у Раисы недавно закончила медицинский колледж и работала медсестрой в больничном центре микрохирургии, «слухом земля полнится», так что увиденное не должно было ее особо шокировать.
- Спасибо за все, Елена Викторовна, я вам очень благодарна, когда что-нибудь будет нужно, массаж или какие-нибудь процедуры, всегда обращайтесь, - сказала Раиса.
Я открыла дверь, Раиса вышла, взяла корзинку и пошла к себе в отделение.
Так закончился еще один мой сексуально-производственный эпизод.