знаешь. ожидание поистинне утомляет.
томик из серии карманных книг в моих руках. я не заметил, как прочел его от начала и до конца ещё на первом часу своего путешествия.
притяжение, что возникло из первых строк написанных тебе. слишком странно и необъяснимо для меня, кажется потерявшего мироощущение после событий омрачающих душу. и я не желаю тревожить твой светлый образ дурными рассказами на первых же порах.
в моих руках цветок. не банальная роза.
забавно, что на промежуточных станциях старая женщина, с поразительно светлыми глазами, продавала пионы.
я не держал их в руках доселе. я даже не знаю, нравятся ли они тебе.
толчок. очередная станция. и меня подкидывает на чрезвычайно неудобном сидении.
фотоаппарат больно бьет по бедру. но сердце скачет в лихой пляске.
я чувствую себя нелепым, наивным ребенком, спещащим навстречу подарку на Рождество, надеющимся искренне на чудо.
вновь тронется с места состав. я подзову проводницу и попрошу её очередной стакан глупого пакетированного чая. без вкуса и блеклого неправильного цвета.
сердце стучит подстать колесам. в наушниках эхом отзывается почти позабытой Флер.
одними губами повторяю строчки.
...но однажды найдутся ключи и откроются двери
для того кто умел верить...
из тихого мира вереска, меня вырывает рука проводницы, опущенная на мое плечо, словно просящая вернуться на землю грешную. если в незапамятные времена гонца принесшего дурную весть убивали на месте, то что мне делать с человеком, на которого направлен по-детски счастливый взгляд?
конечная станция. тихое шипение поезда. голубая гусеница закончила свой путь.
едва не свалившись со ступенек, добродушно киваю, чуть нервно улыбаясь смеющейся проводнице.
я слышу за спиной то, ради чего ступил в вагон на перроне своего города:
- здравствуй. я рада встречи.