Тебе одному, тебе одной...

М-Софт Гер
     Осень. Октябрь. Не сказать, чтобы очень холодное утро, не такое конечно, как ноябрьское, но все же. Кутаюсь в вязаную шерстяную кофту, ветерок поправляет мне волосы, в затылок дышит прохлада. С деревьев вальяжно, с особой грацией, падают пожелтевшие листья, прямо на промокшую, от вчерашнего дождя, аллею парка. Я раньше часто гуляла этими аллейками, думала, мечтала о чем-то. Так хотелось бывать в тишине, избавляя себя от бессмысленной погони машин в городе, с бегущими, вечно спешащими прохожими, криков воронья, удушливого запаха выхлопных газов. Просто хотелось слышать себя в этом мире и думать о хорошем, чего так редко за последнее время мне удавалось.
     Деревья покачивались с чудным повизгиванием их веток, уставших от бесконечной летней жары, палящего солнца. Они словно жаловались мне на тяжесть жизни своей, а я молча подмигивала им, мол: " Ничего, такая значит у нас судьба с вами, вы стоите, плотно вростая корнями в землю, на одном месте, а я вот, как "перекати-поле", никак не могу пустить корешки, чтобы знать, где же все таки мое место. Мы с вами одинаковые, но проблемы разные!"
     Заборчик вдоль клумбы такой был страшненький, так и хотелось его обнять, крепко-крепко, потому что им-то никто по-настоящему не интересуется, никто на него не смотрит и не думает каково ему тут одному. Да еще всякий вскочет на него, выгнет ему и без того слабую хребтину, а о внешности его я вообще лучше промолчу. Он такой жалкий, прямо хочется плакать. Пошла дальше, с чувством стыда, так как в данный момент я этому заборчику помочь не могла.
     Ветерок, казалось бы, должен был немного стихать, но почему-то сверху ему кто-то, наверное, приказывал дуть еще  сильнее, и он, юный дуйщик, дул, что было мочи. Зато я чувствовала частоту и силу его порывов дыхания. Иногда, я думала, что ему меня все же жалко, и как бы порывы его дыхания частенько пролетали помимо меня, и только то справа, то слева я чувствовала, что возле меня пролетают маленькие ураганчики. Было приятно, что и он - ветер,  обо мне заботиться.
     Я шла медленно, вглядываясь, как впрочем обычно, во все мелочи, во все составляющие той местности на которой я находилась. А также, я не переставая думала о Нем. О  моем любимом мужчине, единственном на всем свете, от которого я получила всю силу чувств  и жизни. Он не был идеален, как и я. Мы оба были такими резкими иногда, и такими слабовольными, что  хотелось даже замазать друг друга корректором, чтобы исправить видимые изъяны. Но, к сожалению, или к счастью, таких корректоров в магазинах не продавали.
     Сверху сказали, что все мы не без греха, уже пришедшие в этот мир, и задачей нашей здесь есть познать причину греха и по возможности удалить его, навсегда его удалить из наших жизней. А мы, раз вместе, значит так свыше уготовано. И никуда мы теперь друг от друга не денемся. Хоть бы меня и в вар, а его в ледяную воду, все равно окажемся вместе.
     А вот я шла и спрашивала: "Ну, а что же такое грех, когда я всякое негативное в отношении меня считаю грехом?" И наоборот, все, что для меня приятно и очень даже не плохо, считаю никаким не грехом. Вот есть ведь четкие правила, описанные в древних писаниях, я конечно же им следую, там "не укради", "не возжелай жены ближнего своего" (никогда не желала), "почитай отца твоего и мать твою", "не прелюбодействуй" (ну, а что сие значит? они хотя бы взяли да дословно объяснили, с кем, когда и сколько?)... В общем я шла, шла и все в голове моей бегущей строкой ползли умозаключения, хотя, я сильно сомневалась, что они верные.
     Я никогда не загадывала себе больших высот, которые я могла бы взять, в том смысле, что если чего желала, то в пределах мирских возможностей (ну, там стать кино-звездой, или выдающимся литератором, просто нефтяной магнаткой). Эх, что там скрывать, загадывала по-обычному, без всяких там выкрутасов. Но, жизнь свои тропинки для меня выводила. А я шла. И иногда оглядывалась на длину пройденного пути. Скажу вам, что не такой он уж был и короткий... Все больше петлял, в тупики заводил, а то и вовсе ставил перед развилкой в семь дорог, да  еще и через мосты. А я шла.
     И вот, как только я прекратила думать о глобальном в течении этих трех минут моей прогулки по парку, как я вновь подумала о Нём. О том, кто сейчас лежит в нашей постели дома, на мягких подушках и спит, в надежде проснувшись встретить меня взглядом. Потянется и скажет: "Доброе утро, "кыцюня"! Кофе барину не хочешь ли сделать? У тебя так вкусно получается...!" Смешно он так говорит всегда, так еще прищуривается, точно, как кот. Он славный, такой бывает, что хочется смотреть на него часами, молча  и ловить все его движения, выражения лица и слышать его, порой раздражительный для меня, кашель от тысяч выкуренных сигарет за его годы и пережитых простуд.
     Я люблю его до сих пор, так же, как и много лет назад. Вопреки всем морозам и шквалам, которые нам с ним вместе пришлось пережить.  Слава Создателю нашему, но он дал нам испытаний всего горсть, по сравнению с другими. Он не отнимал у нас самое ценное, это любовь и присутствие наших родных. Настоящих тех, кто нас родил и вырастил. Мы всегда как-то с ним говорим об этом, что пусть было, что было, главное чтобы не хуже и чтобы не забирал он нас друг у друга, иначе ... Иначе  - все превратиться в пыль. А мы пыль, как и все добрые люди не любим, разве что дорожную.
    Прохожу мимо ларька с мороженным и мне вдруг так захотелось. Но, как обычно... Из той же оперы, зимой мы просим лета, а летом - зиму. Кто же будет в 6 утра мороженное продавать таким красивым барышням, как я. Прошла мимо.
     Следующей моей остановкой был старый пёс. Ободранный, дряхлый, как стареющая половая тряпка (у бабушек настолько экономных,  может быть такая вещица, что лет 5 используется  в качетстве средства для уборки жилища).  Так вот, он стоял посреди аллеи, и тупо смотрел на меня. Абсолютно неподвижное животное, такое впечатление, что окаменело. Но ровняясь с ним, я вдруг заметила, как он начал вилять хвостом. Сначала медленно, а потом так, как будто маятник раскачали в полную силу.
- Эх, дружочек, что же ты такой у нас бедоносный тут стоишь? Кто ж тебя так потрепал-то? Несчастье ты...
     Он прекратил виляние хвостом и как вскочет ко мне, чтобы я лапу его взяла. Мне как-то даже приятно стало. Что он во мне друга увидел. Хоть и двулапого. Мы с ним поговорили, полушепотом. Я ему сказала, что все  у него еще наладиться, надо только место в парке выбрать посуше  и потеплее. И он милостиво согласился со мной. Мы пожелали друг другу хорошего дня, и свежей пищи и я пошла дальше.
     Завыла где-то скорая помощь. Мне всегда не  по себе от этого душераздирающего звука. Звук о гибели или предпосылки её, а это - всегда страшно. Мало когда рожениц везут в роддома, чтобы помочь новой жизни в свет появиться, в основном для спасения тел и душ наших бренных, уставших от скитаний  и нервозности, от бессилия и неуверенности в себе (в других), от ножей в спины и отсутствия веры во чтобы-то ни было. А раньше ведь таких карет не было. Значит раньше людей больше умирало? Ой, жутковато. И вдруг, прямо перед моим носом, откуда не возьмись, молодой парень с какой-то книгой под мышкой. Весь в белом, прям как артист  оперы и балета. Но одежда его скорее была летней, чем осенней. Слишком воздушная ткань. А сам он худенький такой, но с очень приятным лицом. Я бы даже сказала, что в чертах его лица мало чего было мужского.
- Доброе утро!, - сказал он мне, сияющим светом голосом.
- И вам доброе!, - ответила я серьёзно, так как думала, что сейчас он мне в шесть-то утра, задаст такой же серьёзный вопрос.
- Как вы себя чувствуете?, - с милой улыбкой спросил меня парень.
- Ну, знаете, в общем хорошо, я прогуливаюсь вот утром, очень есть большое желание побыть с природой "тет-а-тет", а вы почему спрашиваете? Мы знакомы?
- А это моя работа, заботиться о самочувствии всех людей, живущих под Солнцем и Луной.
Секунда паузы в моей голове. Логика пришла быстро,  не медлила. Луна  и Солнце  - только над нашей Землей. И тут я подумала, что он такой же как и я  обычный утро-обеденный философ.
- Ну, что тут сказать, хорошая у вас работа, благодарная должна быть! Сейчас мало кто чьим-то здоровьем интересуется, ни говоря уже о других вопросах касательно человеческих жизней, - монотонным голосом ответила ему я.
- Я бы  порекомендовал вам все же идти домой сейчас, так как через минут пять начнется дождь, при чем очень сильный.
     И я ему конечно же поверила, так как сама знаю почти всегда когда он, этот дождь, пойдет, а когда нет. Чуйка, знаете ли, природная есть (временами). Он обернулся ко мне и тихо так сказал: "Вы только ничего не бойтесь! Там, куда вас сейчас приведет дорога, не так все страшно будет, вы просто потом все поймете! До встречи!"
     Я поблагодарила его за заботу и... Уходя захотелось мне почему-то все же оглянуться ему вслед. А следа-то его и не было. Куда, в какие кусты он шмыгнул, не знаю, не видела. Иду. Иду. Чувствую запах влаги дождевой, как лягушка чувствую, всей кожей. Вдыхаю полной грудью воздух и вдруг, как защимит у меня в сердце что-то. Я даже вскрикнула. Доля секунды и в глазах туманность. Красивая, бело-голубая туманность с запахом приближающейся грозы.
     Дошла до парадной.  "Вот вам и приехали!, - сказала я сквозь зубы, потому что именно перед нашей парадной стояла неотложка. Водитель делал вид, что меня не видит, хотя я прям почти перевалилась через опущенное стекло. Он, продолжая что-то пожевывать, даже не посмотрел в мою сторону. Я открыла дверь. Запах валерианы, или еще чего-то такого пахнущего. И...
     В наших дверях, врачи. Я вбегаю в комнату. Кричу во весь голос :"Что с ним?", - и понимаю, что с ним все хорошо. Он стоит на коленях возле нашей кровати. Ничего не понимаю, кто там еще у нас? Кому плохо-то стало?
     Я  спрашиваю. Прошу дать мне посмотреть кто там лежит. А они не реагируют на меня. Они даже не оборачиваются.
- Милый мой, да что же там такое? Кому плохо?, - я спрашиваю его, а у самой все ноги и руки трусятся.
     Свет, ярче яркого, когда либо мной виденного, в моих глазах. Я вижу себя в постели. Я совершенно белая. Даже волосы мои отдают какой-то странной пепельно-белой искрой. Я щипаю себя за запястья, дабы отсечь ту мысль, что это - всего лишь сон. Начинаю толкать всех, кто есть в доме. Но, никакого результата.  Он, мой самый близкий, самый родной мне человек, обнимает меня, ту, которая лежит мирно в постели, не издающую никакого звука, спящую глубоким  сном и шепчет мне-ей, чтобы я проснулась. И я хочу, я больше всего на свете сейчас там, вот так, хочу проснуться. Но я - она не просыпаюсь.
     Позади меня стоит тот же парень, что несколько минут назад мне повстречался в парке и с неимоверной легкостью положил мне на плечо свою руку. Я хочу спросить его о том, что вижу, но ни слова произнести не могу.
- Мужчина, оставьте её, не тревожьте, нам очень жаль, но ее не вернуть уже. Слишком поздно. Крепитесь!, - голосом диктора на радио  сказал моему мужу врач.
     Я умерла. Умерла вот так, что даже не видела момента начала этой моей кончины. Почему я ушла гулять? Как же так все вышло, что я оказываюсь теперь здесь, немая, невидимая, а она-я лежит вот сейчас здесь перед ним, совершенно холодная?  И в этот момент началась гроза. Гроза в конце октября, с молниями и страшным громом. С жестокими порывами ветра, обрывающими с деревьев тонюсенькие веточки, как война забирает у матерей их совсем еще маленьких деточек. Все кружиться, развивается, вспыхивает и затихает в один момент.
    Парень говорит тихо : "Как за вас природа ваша борется! Она сердиться тоже, как и мы все, что вот так вам приходиться уходить из вашего мира, но увы, такова воля Царя нашего! Миритесь, признавайте правоту выбора его!"
- А я не хочу, я не была готова! Ведь я еще не все сделала для этой его, созданной для нас всех, драгоценной жизни! Я может быть только начала жить, а вы так преступно ее у меня забираете!  Нет, я не мирюсь, - я громко сказала, так, что мой муж, посмотрел в мою сторону.
     В этот момент, я поняла, что он что-то почувствовал. И я стала еще сильнее, громче кричать ему, чтобы он помог мне, что  я тут и молю его, чтобы он не сдавался. Но, он поднялся, выпустил мою-её ладонь из своей, полусогнутой походкой стал проходить в мою сторону, разводя руками, как бы расталкивая всех стоящих на его пути. Я подхожу к нему, пытаюсь его остановить, обнять, но он такой сильный, как скала, и он проходит сквозь меня. Я и обомлела. Я такое только в кино видела. И мне стало так страшно, как никогда в жизни.
     Разум мой помутился, я стала метаться по комнате, пытаясь руками что-нибудь уронить, ведь я видела в кино, все как делали актеры. Но, ничего не получалось и я подошла к себе, к той, которая лежала бездыханно на моей постели, в моей одежде для сна, и с такими предательски закрытыми глазами. Я кричала на нее, что было силы, била ее по лицу, тормошила ее. И в итоге, ничего. Только медики по комнате говорили о том, что и как будут сейчас оформлять.
     Он, мой муж, влетел в комнату, как сумасшедший. Он стал кричать, ей-мне, чтобы я поднялась, чтобы я открыла глаза, иначе он ляжет сейчас рядом со мной и я буду горько жалеть Там об этом, он мне никогда этого не простит.  И вот он так в один миг закричал, что я закашлялась, от силы крика у меня заложило уши и прям такая жуткая боль в висках раздалась, что я упала.
     Проснувшись, я лежала уже в какой-то светлой комнате, с кучей шнуров  и трубок, а возле меня на кресле сидел мой самый дорогой человек. Он дремал, было такое впечатление. И я не могла понять, что сейчас происходит. Мы Там или только кто-то из нас двоих, и почему я не дома?
     Я смотрела на него долго, минут двадцать наверное, и ничего не говорила ему, потому что видела, как он дышит. Я знаю, что он устал. Но пусть проснется и сам мне все расскажет.
     Какой-то сигнал пропиликал в ящике на столе, из которого торчало много проводков и мой муж подскочил ко мне.
- Девочка моя, родная моя, любимая, как ты?, - с такой нежностью неимоверной он тихо спросил меня.
- Хо-ро-шо, - по слогам попыталась ему ответить, не понятно правда, мозг работал как и прежде быстро, а вот губы мои речь не спешили быстро воспроизводить.
- Я рядом с тобой, все хорошо будет, ты только лежи и не вставай, ладно?
Я смогла лишь кивнуть ему головой, и очень мне было радостно на душе от того именно, что я не знала теперь на каком свете мы находимся, но то, что мы вместе и говорим друг с другом - это для меня было огромное счастье, большего я и желать не могла.

P.S.: Сердце остановилось у неё 24 декабря 20.. года, просто никого в тот день не оказалось рядом. Она жила одна, в однокомнатной квартире, с кучей фотографий и видеозаписей своей молодой, интересной жизни, жизни с ним. Дети их давно разъехались по миру, жили счастливо, но всегда помогали своим родителям, и часто приезжали навестить.  Но именно в тот момент, когда время её истекло, рядом никого не оказалось.
Это была одна из самых духовно богатых  пар на Земле, со своей уникальной, насыщенной эмоциями жизнью, со всеми красками их времени, которой завидовали почти все те, кто так и не научился жить, а может просто и не хотел учиться.

Рассказ сей посвящается всем тем, кто знает, как тяжело бороться за свою любовь, в том мире, где о ней забыли и не помнят, какой она должна быть в наших сердцах.