Весь подъезд столпился у площадки между восьмым и девятым этажами. Низкорослый Эдик, как всегда громче всех рассказывал что-то, и постоянно курил: «Лучше даже не смотрите, от мужика одно месиво осталось – предупреждал он, возвращающихся с работы женщин – но живой, ментовка и скорая едут. Уже полчаса. Гы-гы». На вопрос, а откуда он, и кто такой вообще, Эдька разводил руками: «Кто такой – не понятно, не из нашего дома даже. А откуда выпал – ну как вы сами думаете?» - говорил он и глазами указывал вверх, на Ленкину квартиру. Мужика продолжали бить по щекам, чтобы он очнулся. Людей собиралась все больше, скорая с ментовкой все не ехали и не ехали.
Ленка всегда была первой красавицей. Густые золотые волосы. Именно золотые, а не отдающие желтизной, перегидроленные. Губы, как у Шерон Стоун. Осанка, как у балерины. Худенькая, стройненькая. Конфетка! Она всегда ходила с огромной воображаемой короной на голове, и одно время ни во что не ставила ни парней, её окружающих, ни подруг. Её мама работала на 45 автобусе, тогда еще скотовознике, кондуктором. Такая густо напомаженная, вечно недовольная женщина, курящая «Тройку», тоже с воображаемой короной на голове. Она никогда не занималась воспитанием дочери. Собственно, она никогда её и не любила, и считала её обузой, уродиной, неудачницей и этого не скрывала. Но все это, наверняка, от зависти, которую она, естественно, скрывала. Воспитанием Лены всегда занималась бабушка. Бабушка была очень деятельной, в свое время она выбила всем членам семьи, включая маленькую еще тогда Лену, по квартире. После удачной карьеры в администрации, бабушка стала то ли ясновидещей, то ли знахаркой, то ли ведьмой, причем, уважаемой в своих кругах. А потом бабушка сошла с ума. Лена очень любила и одновременно безумно стеснялась её. Бабушка приходила за ней в школу даже в старших классах, устраивала скандалы, что школа заминирована. Говорила, мол, за ними следят, что все учителя – шпионы, и все желают им смерти. «Чтоб ты сдохла!» - однажды, не выдержав всего этого, в сердцах крикнула на неё Лена. «Так и будет, значит – неожиданно адекватным голосом констатировала бабушка – у тебя же язык черный, как у меня». Меньше, чем через месяц её не стало. Не было дня, чтобы Ленка не вспоминала этого момента, и не проклинала себя. Наверное, бабушка была единственным человеком, который по-настоящему любил её, и которого по-настоящему любила она сама.
Лена всегда работала в киосках. Лет с семнадцати, когда не стало бабушки, и она осталась жить одна. В то время её даже подставили менты, подговорив сначала об инсценировке кражи, а потом свесив всё не неё. «И что же вы хотите, чтобы я сейчас вот эту девочку, которая осталась совсем одна, засадила, и исковеркала ей всю жизнь?» - подытожила сердобольная судья и дала ей какой-то незначительный срок условно. Так у Ленки появилась судимость. Но для дальнейшей карьеры продавца киосков розничной торговли это не стало помехой.
Что удивительно, зарабатывала она неплохо. Но жила не очень шикарно. Вообще, она не очень-то боролась за чистоту, и уют в своем доме, мягко говоря. Скорее наоборот. За чистоту и уют боролись её мужчины, либо подруги, которые жили у неё или приходили в гости. Кто-то даже попытался однажды сделать ремонт в коридоре, но ремонта так и осталось полтора квадратных метра. Эти модные на то время фосфорные звездочки на обоях. По всей квартире стояли пепельницы, полные бычков и чайных пакетиков. На журнальном столе неизменно красовались кружки с плесенью, засохший хлеб и книги классиков. Лена очень уважала классику: как зарубежную, так и отечественную. Как прозу, так и поэзию. Посреди разговора она могла остановить собеседника, сбегать за томиком Есенина, и после долгих поисков зачитать четверостишия.
Лена всегда была очень щедрой и доброй. И верила в людей. Безумно в них верила, даже в тех, кто сам в себя не верил. Она во всем спешила помочь: впиской, деньгами, предметом набухаться и поплакать, и своим огромным, безразмерным сочувствием. У неё был дар убеждения. Когда она говорила человеку, какой он хороший, красивый, талантливый, чего он достоин – человек начинал реально верить в это. Многие, конечно, садились ей на шею, что её медленно и верно губило, ведь поменяться Ленка уже не могла.
В двадцать пять Ленка призналась себе и своему окружению, что она спивается. Многие не поверили, или же они не хотели знать об этом. Но она знала наверняка. Лена засыпала пьяной, с утра выпивала перед работой, на работе выпивала снова и к вечеру была в хлам.
Мужчины. А что мужчины? Она не могла без них жить, а они не могли жить с ней. Кто-то избивал её до полусмерти, кто-то пытался что-то переменить, даже увозил её из своего болота к себе домой. Но сломать и по-настоящему изменить её не мог никто.
Однажды Ленка забеременела. Точнее, забеременела она не однажды, конечно, но на этот раз мужчина уговорил её родить. Уговаривали так же и подруги, в надежде, что жизнь её изменится к лучшему и она, наконец, одумается. «У меня две собаки, я бухаю, курю, какая из меня получится мать?» - говорила она, и оказалась права. Лена начала рожать прямо в своем киоске, естественно, с жутким кровотечением. Так появилась на свет маленькая, очаровательная девчонка. Ленина депрессия только усугубилась, и при возвращении из роддома молодая мама упилась до обморока.
Её парень старался быть хорошим, даже сделал ремонт. Но в целом, он так и оставался придурком, который полдня трепался со всеми у подъезда, а остальные полдня проигрывал все Ленкины деньги в игровых автоматах. Неожиданно, в этот момент пришла на помощь Ленина мама. Видимо, у них в крови воспитывать внуков. Собаки жили на балконе. Денег не было. Муж тёрся не понять где. И если раньше это было лишь её бедой, то теперь ей было стыдно перед новорожденной дочерью. Лена вновь пустилась в запой, и была близка к суициду. На этом моменте она вышла на работу, обратно, в киоск, и дочка осталась на воспитание папе, не достигнув и трех месяцев.
Так продолжалось долго и долго. Лена пила и работала. Её парень занимался дочерью, домом, и всё так же проигрывал её деньги в игровые автоматы. Лена просто ужасно ругалась с парнем, проклинала его. Проклятия сбывались, но она уже знала, что с языком нужно быть осторожней, так что обходилась сломанными машинами и конечностями. Потом Лену уволили. Ребенка все чаще стали забирать в деревню родители отца. Лена переехала к маме – долг за коммуналку вырос до нереальных размеров. Она в очередной раз была нереально близка к суициду. Но как-то все опять немного наладилось, как только могло. Подруга дала денег, расплатиться за коммуналку, она переехала домой. Появился новый парень. Пусть пересидок, но ей уже было не привыкать. Местные алкаши взяли её под крыло, все равно подобие дружбы. Её старые друзья проходили мимо, либо нехотя подходили поздороваться к ней, когда она сидела с самым дном своего дома. Из уважения к той Ленке, которая когда-то пускала их в свой дом на неопределенный срок, забирала детей из детского сада, которая могла помочь одним своим присутствием, не только советом. Конечно, этой Ленки давно уже не было. Друзья недолго играли с дочерью, если та была рядом, на площадке, и поймав её с горки крепко прижимались к ней, как бы говоря: «прости, малыш, мы не знали, что так всё будет». Потом прощались с ней и уходили с ужасным, необъяснимым чувством вины и безысходности. Человек тонет в дерьме, а ты идешь дальше, в свою якобы нормальную жизнь. Человека давно нет, а ты делаешь вид, что всё нормально.
В этот день Ленка проснулась в своей квартире с каким-то неизвестным ей же мужиком. Так и не вспомнив, кто это, Лена начала скандалить, на что тот пригрозил ей ножом. Озверев, маленькая, истощавшая Ленка повалила его на пол и начала бить всем, что было под рукой. Мужик вырубился. Лена запинала его и легла спать. Проснувшись вновь, Лена опять принялась его пинать. Так было снова и снова. Потом, немного протрезвев, она вытащила его на площадку, замыла следы. Дома Лена тоже все выдраила, содрала свои обои с фосфорными звездочками, села, и начала ждать ментовку. Терять ей уже было нечего – накануне она не забрала ребенка из детского сада. Ночью, охранник с воспитателем долго долбились в её дверь, но она в этот момент спала мертвым сном. А дочка все плакала и плакала. Плакала просто ужасно.
Ленка.
Девочка, которую так хотелось всегда взять на руки и унести из той жизни, до которой она докатилась.