Когда мне было десять лет, я жил в интернате. Это по-своему было прикольно. Каждый из нас, пацанов, после школы не кидался за выполнение домашнего задания, упаси Господь. «Врукопашную» мы все рисовали купюры достоинством в 10, 20, 50, 100 и даже 1000 долларов по личному воображению потому, что оригиналов никто никогда не видел. На каждой купюре все "авторы" писали красным фломастером: "Подделка строго преследуется по закону". Это вам не хухры-мухры! За эти «купюры» мы «покупали» друг у друга всякое барахло типа тупых крючков, замусоленных кусков изоленты, полустёртых резинок и т.д. Причём на достоинство «купюры» мало кто обращал внимание, больше ценился творческий порыв, количество цветных фломастеров и красота исполнения, цифры мало кого «торкали», 50 или 500 – никакой разницы.
И был среди нас один неприметный с виду пацан Вовка Нехорошев. Маленький, жилистый, всегда стоял возле стенки и что-то то ли заучивал, то ли повторял перед уроком. Я же всегда бегал по коридорам, за что мне записывали в дневник красными чернилами то, что потом всё равно никто не читал.
Но когда приходила ночь, всё менялось. Тётя Галя как обычно говорила:
- Так, всё, если я услышу ещё один звук, я заберу чьи-то штаны и отдам их Сергею Васильевичу. Потом сами будете забирать.
Публика улыбалась и даже шутила по этому поводу, но на конфликт никто не шёл, не было смысла.
После её ухода кто-то сразу засыпал, но большинство нет. Нам хотелось общения, хохота или догонялок. Полушёпотом мы рассказывали всякие байки, причём каждую из них «правили» благодарные слушатели таким образом, что я ухахатывался в подушку и вытирал слёзы от смеха. Как, впрочем, и все остальные, включая рассказчика.
Но однажды мальчик Вова Нехорошев неожиданно спросил:
- У кого есть маленькое зеркало?
Публика крепко задумалась. Ну зачем пацану зеркальце, если только не слепить кого-нибудь солнечными зайчиками?
- Ну, у меня где-то в тумбочке- прогундосил кто-то из угла.
- Залезь под одеяло вместе с зеркалом, направь на себя и скажи:
-Роза роза, появись!
- И шо? – заинтересовались пацаны.
- Что это Роза такая?
Мальчик Вова Нехорошев был немногословен.
- Вы сделайте, как я сказал, а потом сами увидите, что за Роза…
Я опиз…нел сразу же, как только моё воображение нарисовало мне эту «Розу». Ох и Роза получилась, у меня аж руки затряслись. И я подумал:
Вот Вова Нехорошев, нормальный пацан. Ну учил бы себе свои правила под стенкой, на хрен ты рассказал нам/мне про Розу, и зачем бы мне это знать, я же теперь несколько лет буду жить зашуганный твоей Розой, будь она неладна, в гробину её мать! Я ж теперь как псих, буду шугаться зеркала в ночи!
Так, впрочем, и получилось.