Здравствуй. Знаешь, мне вновь долгожданно-измученно пишется.
Как обычно, конечно, от смури внутри, не от радости.
Прорывает, бессонно душою плещусь в черновичное,
Не о прошлом, о боли, что рядом внезапно случается.
Не поверишь, но стерся, забылся во времени цвет твоих глаз.
Даже странно: ныряла в их трепет, а не вспоминается...
Диафильмом флешбэк-якорёк, как от близости к морю (и нас)
Глубью аквамариновой вмиг "зеркала" наполняются.
Представляешь, ещё так безмерно устала от одиночества
И сейчас, и того, что мертвило-пронзало вдвоём,
Что котенком я тычусь-тянусь к тем живым, кому хочется
Слышать, видеть, отогревать моё сердце теплом.
Да, спасибо большое за многое-многое, искренне:
Севастополь, Morcheeba, "Здесь курят", мыслей раскованность,
Цепкий ум, трезвый взгляд, наших чувств и ночей неистовость,
Что берёг, утешал и от жизни терпел оторванность.
Кстати, вовсе не жалко мне зимне-весеннего времени.
Ведь оно, как из строчек Высоцкого, в песне про дружбу и горы,
В декорациях, мокрых от замкнуто-черного настроения,
Показало, кто истинно близок, а кто - шелуха от загара морского.
И в себе, и окрест чисто-начисто вымыла, вымела
Наносное, ненужное, грубое, грязное, лживое.
Заместила любовью, добром, звуконежностью имени,
Сдула бережно пыль, пришиваю измятозабытые крылья.
Легче прозою. Помнишь, мне ритмы никак не давались и рифмы?
Ой, забудь! Ведь моё лишь чужие, а вовсе не ты, прочитали...
Настроение флюгером: я то грущу, то бессовестно-позитивна,
Кропотливо и радостно из "не в себе" возвращаясь клочками.
Миру, солнцу, друзьям, по утрам в зеркала улыбаюсь чаще -
Рыжей бестии взгляду, где искры лукавые ищутся.
И ликует, в крови перманентно-взращенное, счастье
От того, что мне вновь, долгожданно-измученно, пишется.