Владимир Чадов
Давным-давно в самой глубинке русской провинции, в одном поместье жил да был один барин. Хорошо жил, в достатке. Всё у него было: и шикарный дом, и огромное хозяйство, жена-красавица и дети-молодцы. А главным образом, у барина было много денег, так много, что их даже куры не клевали. И всё было бы хорошо в жизни славного барина, да вот беда – совсем тоска одолела его зелёная, всё присытилось ему от избытка его. Богатая жизнь совсем от скуки не мила стала.
А в хуторе том обок с усадьбой барина жил в простоте своей мужик, верный слуга барина того. Обрабатывал земли хозяйские, пас скотину и всякую другую работу выполнял, что велено было. Но чему удивлялся барин, наблюдая за тем мужиком, так это беспечности его и мужицкому чувству простого, но насыщенного счастья. Как ни встретит хозяин крестьянина того, так и светится из-под бороды его пыльной то самое счастье. Пасёт мужик стадо, дует в дудку мелодии соловьиные, колет дрова топориком да песни складные поёт. А спать ложится – так двери вовсе и не затворяет, на звёзды глядит и Богу молится. Тяжела трудом да легка душою была жизнь у мужика того.
Вот и решил как-то раз подшутить барин над мужиком тем от скуки своей. Подбросил к дверям убогой хаты того человека целый мешок золота, а сам – в кусты для наблюдения. Ведь любопытно всё-таки, как поведёт себя мужик, когда проснётся и обнаружит золото. Пропели петухи, выглянуло солнце из-за горизонта, и крестьянин по обыкновению своему проснулся в столь ранний час. Встал с соломенной кучи, потянулся как медведь и замер. Так и застыл с открытым ртом и с расставленными в стороны руками. Перед ним стоял мешок раскрытый, полон золотыми монетами. Барин тем временем еле-еле сдерживался от смеха, уж больно нелепо выглядел его холоп в тот момент. Неподвижный как чурбан, глаза выпученные, как у бугая перед бойней, лишь только соломинка на бороде трепещет от дыханья больших ноздрей. И чем больше так стоял мужик, тем больше его охватывало оцепенение. Наконец он подошел к чудо-мешку и потрогал его, дабы убедиться, что это не сон. Мешок оказался настоящим, и золото в нём – тоже.
Оглянулся человек по сторонам, перекрестился три раза и быстренько затащил всё в дом, затворив за собой дверь. Весь день не выходил он из своей хижины. Даже барин устал дожидаться, плюнул на всё и пошёл к себе в поместье.
Наступила ночь, а мужик так и не выходил ни разу из своего укрытия и так и не притронулся ни к одному делу. Скотина осталась голодной, грядки не политы и даже ореховая дудочка, на которой мужик так хорошо всегда играл, за весь день не извлекла ни звука. Встревожился вдруг барин, что дело приняло такой оборот, накинул на себя телогрейку и пошёл подглядывать за мужиком. И что увидел барин, когда приблизился к маленькому окошку убогой лачуги? Красный от возбуждения, покрывшийся от волнения потом, мужик сидел посреди золотой кучи и дрожащими пальцами пересчитывал монеты, то и дело, поднося каждую – то к глазам, то ко рту, чтобы проверить на зуб натуральность золота. Плюнул в сердцах барин, топнул ногой и побрёл прочь к своему дому, уже жалея о содеянном.
Три дня и три ночи бедный крестьянин ничего не ел, не пил и даже не спал, совсем изнемог. Всё ему чудились снующие в округе воры и душегубы, грозящие убить его за это проклятое золото. Волки в степи стали, как будто бы громче выть, и совы – летать над самым домом. И зря стучал в глухо запертую дверь его хозяин – мужик и не думал отворять её, потому что был уверен, что это сам леший пришёл из леса за драгоценностями. И на четвёртое утро не выдержал бедолага мучений своих, взял окаянный мешок с монетами да и снёс его во двор к своему барину. Бросил тяжкий груз прямо на хозяйский порог, перекрестился и убёг, что есть мочи.
И, как будто заново родился человек, всё вернулось на круги своя: скотина паслась, добротно и исправно делались работы всякие, и славно звучала дудочка с песнями весёлыми.
Сказка – ложь, да в ней намёк: не в деньгах счастье и, тем более – не в их количестве. Счастье – в самом человеке.
© Copyright: Владимир Чадов, 2010