Мне хотелось бы от тебя услышать на ночь сказку...
Мы так много потеряли времени из-за моего характера,
Наших нервов, стычек и ссор.
Но я всё равно люблю тебя.
Больше всего на свете боюсь потерять...
Даже думать об этом боюсь, не хочу говорить это
Ни в полный голос, ни шёпотом.
Пытаясь представить тот самый день, когда тебя не станет,
Я чувствую непреодолимую тяжесть,
Которая придавливает меня, как плита из гранита.
И только слёзы по щекам бегут от осознания,
Что рано или поздно это случится.
Вот сейчас мне семнадцать, а тебе
Давно за сорок,
И я чувствую, что подходит срок мне браться за голову,
А тебе - как можно бережнее к себе относиться.
Но разве возможно это,
Когда на плечах две дочки,
Одна из которых совсем не заинька?
Почему-то переживать и осознавать
Получается только наедине с собой,
А тебе я бы не сказала вслух и половины написанного.
Меня мысли бьют изнутри патронами-выстрелами,
А себе я кажусь совсем неискренней...
Тяжело, когда в сердце столько вины.
И не знаю...
Сможешь ли всё мне простить,
Смогу ли я всё искупить, загладить
Неровные шрамы на сердце?
Знаю, что спустя годы
Навряд ли здесь будет появляться что-то,
Написанное мною, ведь ни одно увлечение
Не длилось больше, чем пару лет.
Но я не смогу перечитывать эти строки,
Когда тебя не станет.
Да, случается то, чего подсзнательно боишься,
Но ведь никто ещё не убегал от смерти.
Сейчас, когда ты спокойно спишь
На диване в своей комнате,
Я смотрю в экран ноутбука,
И все строки мне кажутся кривовато-неровными
Из-за пелены слёз, застлавшей глаза.
Наверное, больше никто не виноват
Так перед своим отцом, как виновата я.
Маленькая избалованная девчонка,
Не умеющая дарить тепло другим.
Зачем я живу тогда, не знаю.
Но всё-таки, так хочу
Исправить ошибки прошлые.
Пап, я изменюсь.
Я постараюсь не быть эгоисткой.
Но почему, почему же я не могу
Сказать это всё, глядя тебе в глаза?
Не уходи как можно дольше.
Побудь рядом...
И прочитай мне, пожалуйста, сказку
На ночь.
И неважно, что мне семнадцать.