Владимир Быков
Не оглядывайся!
«Любимая матушка-природа, вдохни живительную силу могучего зеленого живого леса. Как с дерева слетают сухие листья, уносится болезнь и исчезает бесследно, навсегда! Через ноги, как через корни дерева, входит в тебя целительная живительная сила…»
Едва различая слова, затаив дыхание, шестилетним мальчишкой, притаившись в углу комнаты, я слушал волшебный шепот бабы Шуры, невольно погружаясь в таинство заговоров и обрядов, понимал, какой внутренней силой она обладает.
Приходили к ней за советом, погадать, снять сглаз, отвести порчу или, разуверившись в таблетках, одолеть недуг… И она вселяла надежду, помогая каждому поверить в себя, в собственные силы. За работу денег не брала, и в благодарность сельчане несли гостинцы: сметану, молоко, яйца, медок таежный.
* * *
Набегавшись и наигравшись на улице с мальчишками до полудня, я почувствовал, как шевельнулся, просыпаясь, голод. Родители на работе, и ноги сами понесли меня к бабушке, благо, жила она не далеко.
Ветер играл тополиным пухом, словно снежинками. На мгновенье показалось, что пришла зима. Машины, нагруженные лесом, медленно катились по центральной улице Чугуевки мимо, собирали «сугробы», поднимали над раскаленным асфальтом пушистые облака, и они кружились в прозрачном воздухе, как зимой метелица.
- Хорошо бы дождя сейчас! - услышал я разговор двух старушек.
Они сидели у забора в тени ветвистой яблони на лавочке и по-соседски обменивались новостями, отмахиваясь от пуха газетами.
- Да где ж его взять? Ты глянь, на небе ни тучки, не облачка! – в сердцах воскликнула другая.
- Пойдет! Я ходила к Шуре, она сказала: к вечеру пойдет.
- Хорошо бы так, а то ведь в огороде все сгорит. Пекло- то какое!..
Мне было приятно, что бабу Шуру уважали. Темноволосая, худощавая, но достоинство в каждом движении видится. Говорит - слушать хочется; а порой взглянет так, что мороз по коже.
Сандалии, будто наперегонки обгоняли друг друга, перепрыгивая через трещины в бетонном тротуаре, сердце трепетало в груди; я летел, как ветер, разгоняя пчел с изнывающих от жары георгинов. Кланяясь раскаленному светилу, они склоняли головы через штакетник.
Крашенный коричневый забор, калитка, дощатая дорожка к дому. Дверь, скрипнув, привычно поздоровалась со мной.
Знакомый аромат заваренного чая на кухне. Листья малины, мяты, сушеные боярышник, шиповник, земляника...
- Бабуля, здравствуй! – с радостью объявился я и, словно ожидая команды, вытянулся по стойке смирно, подражая отцу-офицеру, служившему в военкомате.
- Здравствуй, внучек! – она окинула меня взглядом. Приятным холодком повеяло внутри. – Набегался? Ну, проходи, присаживайся, чай будем пить.
Казалось, бабушка ждала кого-то. Горячий самовар, две кружки на столе, а в миске пирожки, покрытые полотенцем.
Я сделать не успел и двух шагов, как внезапно путь мне преградил Василий. Клыки, зеленые глаза не знают страха. Камышовый, большие лапы, кисточки на кончике ушей, пятна темные сбегают с головы на спину, три полоски на хвосте. Котяра хорошо знал меня, но вел себя по-хозяйски строго. За мой малый рост, относился ко мне снисходительно и даже позволял его погладить, почесать за ушком. Не торопясь, обнюхал меня, потерся о ноги и, рыкнув, благосклонно разрешил войти.
В саду он мог часами просиживать в засаде, и поджидать гостей. По-разному к ним относился. Особо не жаловал пьяных. Кому штаны порвет, кому из куртки клок. В округе его называли не иначе, как зверюга, а баба Шура уважительно величала Василием.
Лесной, он разбирался в людях. Иных пускал, лишь издали за ними наблюдая, но были те, к кому Васька был непримирим… В прихожей, залезет на шкаф с одеждой, на самую верхнюю полку, скроется среди шапок и, как только нежеланный гость, уходя, начинает одеваться, неожиданно прыг ему на спину, затем на пол, только его и видели.
Надобность в собаке отпала сама по себе. Все, кто приходили, помня о бойцовом характере кота, из-за калитки, громко вызывали хозяйку во двор.
Я уплетал пирожок: еще горячий, картошка и зеленый лук под рыжей хрустящей корочкой - можно от удовольствия язык проглотить!
Баба Шура сидела напротив:
- Ну и кем же ты хочешь стать, внучек, когда вырастешь?
- Хочу лечить людей, как ты.
- Выучись на доктора.
- Нет! Не таблетками горькими, а травами и заговорами.
Василий, восседая рядом на стуле, потянул ко мне мордочку, и мы потерлись носами. Бабуля замерла: - такого уважения он не выказывал никому.
- Да, есть в тебе сила, - задумчиво произнесла она.
- Папа говорит, что у меня силы много. Он дрова рубил, а я в поленницу складывал, так он маме сказал, что у меня силы хоть отбавляй!
- Ну, ты кушай, кушай, возьми еще пирожок, с капустой.
Я изучающе посмотрел на миску:
- Но здесь нет с капустой!
- Ой, и впрямь нет! - всполошилась бабуля, - я ж ее с утра приготовила и совсем забыла, – вздыхала она, поглядывая на меня. - Хорошо, внучек, хоть и молод ты еще, но можно попробовать. Меня тоже с детства учили.
- Что нужно делать? – я сгорал в нетерпении.
Погоди, не спеши, скоро твои родители на несколько дней уедут, а ты останешься у меня. Вот тогда и посмотрим, какой ты сильный. Но только запомни, это наш с тобой секрет, и никто не должен знать об этом, а то у тебя ничего не получится.
- Даже мама?
Баба Шура сурово посмотрела на меня.
* * *
Дни летели один за другим. Я просыпался и ложился спать с мыслью, что скоро смогу узнать тайну, скрытую от всех. Однажды я увидел в сундуке старинную книгу. Стянута тончайшей чеканкой, закрыта на замок. Баба Шура взяла ее, аккуратно раскрыла на столе и долго читала, перелистывая пожелтевшие от времени страницы. Я знал, что в такие минуты разговаривать с ней нельзя, отвлекать, задавать вопросы, а можно только наблюдать, тихо стоя за спиной. И хотя мне хотелось поиграть на улице с мальчишками, у бабули было намного интереснее. Кот Василий сворачивался клубком на стуле рядом и делал вид, что спит, подергивая ухом. У бабы Шуры оставаться на ночь мне еще ни разу не приходилось. И вот такой случай представился. Мама отвела к ней и оставила на несколько дней.
- Слушайся бабушку, помогай, на речке далеко не заплывай; солнце село, и ты в кровать. Договорились?
- Конечно, ма!
Целый день я помогал бабуле. Набирал воду и поливал посадки. Родник наполнял старый колодец до самой горловины, и мне не стоило труда быстро разливать ее в лейку и хорошенько проливать грядки. Бабушка кидала на меня одобрительные взгляды, а я трудился, не покладая рук, демонстрируя свою силу.
Солнце клонилось к закату. Комары и мошкара роились столбом, закрывая порозовевшее облако, похожее на жар-птицу. День уходил, раскрашивая небо алой краской, и мне не терпелось узнать тайну бабы Шуры.
- Внучек, ужинать! – услышал я сквозь шелест листьев в дальнем углу сада.
Казалось, даже птицы умолкли и, затаившись на ветках, наблюдали за мной. Тропинка, извиваясь среди деревьев, вела к дому. С каждым шагом я чувствовал, как тревожно начинало биться сердце, но тогда я даже и предположить не мог, каким будет испытание.
Василий встретил меня на пороге и, задрав хвост, проводил на кухню.
- Молодец, внучек, умеешь трудиться! – бабуля пододвинула тарелку наваристого борща. - Добрый работник должен хорошо кушать. - Деревянная ложка, полная сметаны, разбавила белизной свекольный цвет, превратив его в розовый, так похожий на сегодняшний закат.
- В полночь, когда часы пробьют двенадцать раз, ты отправишься к дальнему колодцу. Подойдешь, стукни по воде ладошкой, да в глубину не смотри, иди домой спокойно, не беги. Запомни, что бы ни случилось: звать кто будет, смеяться, а может и ущипнет, - так ты не бойся, иди себе, но только не оглядывайся!
- В двенадцать? А вдруг усну?!.. - забеспокоился я, начиная представлять, что может случиться ночью. «Страшно до ужаса, конечно, идти в дальний конец сада, мимо пышных кустов гортензии и высоких подсолнухов, но я не испугаюсь, не струшу, не подведу», - закрепилась в сознании мысль.
- Спи, я разбужу, когда надо.
С последним ударом часов я стоял на крыльце. Луна закрылась облаком, и сад растворился во мраке ночи. Сердце билось трепетно, но ровно. Привыкая к темноте, вскоре разглядел дорожку. Звездный свет пробивался через кроны деревьев. Выбрав направление, я сошел по ступенькам. Все замерло вокруг, а лунный свет, появившись из-за тучи, придавал каждому шагу уверенности. Сад стал волшебным, таинственным. За каждым деревом и кустом мерещилась притаившаяся опасность. Неизвестность пугала и в тоже время неудержимо манила, делая меня легким, как облако. Я словно растворялся в ночи и становился ее частью. Подгоняемый ветерком, на цыпочках, едва касаясь земли, достиг колодца и заглянул вниз. Черное пятно казалось темнее ночи, и что-то потянуло вниз. Я шлепнул ладошкой, вода забулькала, отозвалась, постреливая пузырьками. Внезапно огонек блеснул и скрылся в глубине, как золотая рыбка, чешуей красуясь, играет с лунным светом. «Нельзя долго смотреть», - я вспомнил наставления бабули, но, повернувшись, не смог и шагу сделать. Колодец, как магнит, притягивал меня. «Что же так могло светиться в глубине?» Любопытство побеждало страх. Внезапный порыв ветра пробежал по саду, и капли дождя ударили в лицо. Я шел обратно не спеша, а ливень струями, словно из лейки, лился мне на голову, за воротник рубашки, будто желая чтобы я ускорил шаг. Но я медленно поднялся по ступенькам. Стоило двери тревожно хлопнуть за спиной, как вдруг увидел Василия: он был таким же мокрым. Отряхнувшись, окинул меня взглядом и, оставляя следы на полу, пошел на кухню, я за ним.
- Вытирайся, - бабушка протянула мне полотенце. – Сходи переоденься, будем чай пить.
В ее словах не было и нотки тревоги. Словно остатки волнения пробежали по моему телу и я почувствовал, как что-то изменилось во мне, и все вокруг стало по-другому.
Проснувшись утром, я лежал в кровати и слушал разгоревшийся птичий спор в саду. Закрыл глаза и увидел картину: два ворона хотят разорить гнездо синицы. Оделся, взял рогатку и побежал на улицу. Действительно, старый ворон укрылся среди ветвей, а другой летал рядом, вызывая мать-синицу из гнезда, чтобы тот мог беспрепятственно пообедать птенцами. Мне пришлось нарушить их планы меткими выстрелами. Они всполошено покружили, недовольно каркая.
Провожая их взглядом, я будто уловил мысли старого ворона. Проделывая этот хитроумный трюк уже много лет, он не знал жалости, а в черных, как смоль, глазах виделся зловещий разум. Озноб пробежал по моей коже.
- Бабуля, я пойду на реку, искупаюсь.
- Иди, внучек, - она провела ладонью по вихрам. – Проголодаешься, сразу домой.
Вода горной реки даже в палящий зной оставалась прохладной, забирая усталость, навеянную солнцем, заряжала бодростью и здоровьем. Мальчишки прыгали с «нырялки» и, сопротивляясь течению, плыли к берегу. Каждый знал, что внизу - перекат, а встреча с ним всегда опасна. Стоит зазеваться - и все тело в синяках и ушибах. Вдоволь накупавшись, выбившись из сил, они выходили из воды отогреться и сразу падали на «лежанки» из черных плоских, отполированных водой камней.
- Привет! – поздоровался со мной Алька.
Мой друг и сосед, белобрысый, верткий, заводила в нашей компании. Каждый день, отправляясь на реку, мы делали небольшой крюк, чтобы совершить очередной набег на колхозные поля. Алька бесстрашно проползал между гряд и, прихватив арбуз или дыню, «уводил» ее из-под самого носа сторожа. Он первым из нас научился плавать и, желая сохранить лидерство, предложил:
- Давай махнем на тот берег! Кто со мной?
Желающих не было. Даже из взрослых мало кто мог отважиться потягаться с течением и глубиной. – Что, струсили?
Вдруг я почувствовал горечь во рту и тревогу, закружилась голова, и перехватало дыхание. Усилием воли я смог избавиться от наваждения, но уже знал, что может произойти с моим другом, если он поплывет на ту сторону. «Как помешать ему? - билась в голове мысль. - Алька тоже сын офицера и будет доказывать свое превосходство». Внезапно будто луч света, пронзил меня, показал картинку: отец Альки покупает в магазине велосипед. Новенький «школьник» зеленого цвета, еще в масле, хромированный руль, ручной насос, набор ключей в сумочке за сиденьем. Мечта любого мальчишки!
- Алька, тебе купили велосипед!
- Кто?!.. – от удивления он выпучил глаза.
- Твой отец, он сейчас еще в магазине.
Схватив рубаху и штаны, он пулей полетел навстречу своей мечте.
Не раздумывая ни секунды, мы, словно по команде, наперегонки побежали вслед за ним, будто нам каждому купили по велосипеду. Добежав до места, я понял, что не ошибся. Мы с радостью, по очереди катались на велике до самого вечера.
- Ну что, внучек, накупался? – спросила баба Шура за ужином.
- Сегодня Альке Калинину купили велосипед, - сказал я, словно не слышал вопроса. Как ты думаешь, мои родители купят мне такой же?
- Давай доживем до завтра, и ты сам мне скажешь. - Она налила в кружки горячий чай и пододвинула блюдце с медом. – Поешь и ложись спать, а ночью я тебя разбужу.
Качнув занавеску, в окно заглянул месяц. Он вошел в комнату, наполнив ее таинственным, волшебным светом, присел рядом и заглянул в мои глаза. Веки сразу потяжелели, я погрузился в сон...
Словно наяву, увидел, как старший брат взял мою копилку, вонзил в нее кухонный нож, тряхнул ею - и звонкие монеты побежали по лезвию, падая на стол. Брат хитро улыбался, уверенный, что тайна никогда не будет раскрыта. Собрал деньги, положил в карман брюк, поставил копилку на место.
- Вставай, внучек, пора! - передо мной стояла баба Шура. – Скоро двенадцать, одевайся.
Яркие звезды наблюдали за мной с высоты. Сверчки и лягушки соревновались в пении на дальнем озере, а эхо разносило вокруг в прозрачном деревенском воздухе многоголосие ночных обитателей. Стая голодных комаров остервенело нападала на меня, впиваясь острыми хоботками. Я шел по дорожке, всматриваясь в темные, потаенные места, куда не пробивался и лучик света. Макушки деревьев закрывали луну, пряча в глубине сада старый колодец. Чуть дыша, наугад, стараясь не потревожить тишину, шаг за шагом я приближался к заветному месту. «А вот и слива полнеба закрыла ветвями». Но стоило мне выйти из-за дерева, как в полумраке ее тени я различил чей-то силуэт. Кто-то сидел на краю колодца и, нервно подергивая хвостом, смотрел в мою сторону. Его глаза мерцали во тьме магически, парализуя мое тело. Я замер, не смея и шелохнуться. Ветерок трепал волосы, охлаждая воспаленный разум, а я собирался с духом, пытаясь вернуть власть над собой. Почувствовав прилив сил, решил: «Будь, что будет!» - и сделал шаг вперед. Силуэт мгновенно растворился в темноте ночи, я с силой ударил ладошкой по воде. Холодные капли брызнули в лицо, побежали круги перед глазами. Колодец забулькал, заухал, выпуская из глубины пузыри, будто чудище проснулось на самом дне и вот-вот всплывет на поверхность. Я резко развернулся, сделал несколько шагов в сторону дома и остановился, уловив за спиной пристальный взгляд. Мурашки пробежали по телу, я услышал приближающиеся шаги. Еще мгновенье, и забыв про наставления бабули, я пустился наутек. Достигнув рослых подсолнухов, потерял ориентир, но подгоняемый страхом бежал со всех ног, стараясь уйти от погони. «Только не оглядывайся, не оглядывайся!» - кричало сознание. Но вот мелькнул свет на веранде. Почти не касаясь ступенек, я влетел на крыльцо, юркнул в раскрытую дверь и быстро закрыл ее, щелкнув засовом. Переводя дух, встал на колени, приложив ухо к двери, прислушался: нет ли погони? Сердце колотилось в груди, стучало в висках, будто колокол. Трясущимися руками я стряхнул пот со лба, как вдруг почувствовал прикосновение. Что-то волосатое потерлось об меня. Я попытался крикнуть, позвать на помощь, но комок предательски подкатил к горлу и вырвался только хрип. Я вскочил, отпрыгнул в сторону, представляя самую страшную картину последней минуты жизни, обернулся - и увидел Василия. Кот смотрел на меня, подергивая хвостом. На улице злобно залаяли соседские собаки, успокаивая мое разыгравшееся воображение. Отдышался, затем пошел к себе в комнату. Не включая свет, повалился на кровать, укрылся с головой под одеялом и заснул. В эту ночь мне ничего не снилось. Сознание отключилось, я провалился в темноту.
* * *
Меня разбудил ласковый голос бабушки:
- Внучек, вставай! Я блинчиков напекла. Пойдем, чай свежий заварила, ароматный, как ты любишь. Она бережно приподняла край одеяла и увидела меня спящим в одежде. – Что, боязно было? А как ты хотел?! Так просто ничего не бывает. Нужно быть смелым, храбрым, отважным и тогда сможешь приблизиться к своей цели. Понимать разум других людей, предугадывать их судьбы может только сильный духом.
Вслушиваясь в ее слова, я сидел на кровати и почесывал комариные укусы:
– Я сделал все, как ты велела, значит, у меня все получится?
- Конечно, получится, если ты никому не будешь желать зла, а только – добра. Бог с тобой! – Она трижды перекрестила меня.
- Бабуля, а я сегодня в третий, последний раз не смогу сходить к колодцу.
- Почему?
- Вечером родители приедут, буду готовиться к школе.
- А ты откуда знаешь?
- Привиделось…
Эти события происходили в один из шестидесятых годов прошлого столетия.