На часах ровно семь часов утра. Я поднимаюсь с кровати и целую ее в щеку. Она немного морщит нос и, уткнувшись в подушку, продолжает сладко спать.
Иду на работу. Так жутко не хочется. Это так выматывает постоянно делать то, что тебе не по душе. Я ведь мечтал стать кем угодно, но как раз не тем, кем стал сейчас. Говорю:
- Подпишите эти бумаги, сэр.
Он смотрит на меня, и я вижу его презрение. Вижу его плохое настроение. Наверное, опять проблемы с женой. У них не было секса где-то… Боже, это было так давно, что страшно вспомнить. Она изменяет ему. И почти все об этом знают, кроме ее мужа. Все говорят об этом, но никому смелости не хватает сказать ему в лицо. Я один из них. Всего на всего еще один трус. Но как бы там ни было, еще один день придется лизать его вонючий зад.
Мне звонит Анна. Говорит:
- Что ты хочешь сегодня на ужин?
- Тебя, - говорю с ухмылкой в голосе. Я слышу, как она смущенно смеется.
Девушка с черными волосами и ярко красной помадой на губах - Эмма; девушка, что сидит за столом напротив - наш секретарь – шикарная женщина. И я говорю это не просто так. Поверь, я знаю. Эти губы. Боже, что эта женщина может делать этими губами! Невероятные ощущения: в туалете, в раздевалке, в машине и даже под столом.
Я никогда не был примерным парнем. Я никогда не был примерным человеком. Я вспыльчивый, эгоистичный. Я то, чего больше всего боятся все мамаши мира: «Упаси Господь, чтоб мой сын стал таким!». У меня есть девушка, которая любит меня, но я веду себя, как последний ублюдок, изменяя ей. По сути, у меня есть все, чтобы стать хорошим человеком, но нет. Это же я – я, что ломает и рушит все вокруг себя, все чего касается. Я прогнил насквозь. Я утонул в алкоголе, сигаретах и в грешных связях на стороне.
Мама говорила: «Ты вырастешь хорошим парнем!». Мама так глубоко ошибалась.
- Давай, детка, покажи мне, что ты умеешь! – говорю я и хватаю девушку за ее роскошные, черные волосы.
Сейчас она такая мерзкая, стоит на коленях и сосет мой член. Мне противно и я поднимаю голову вверх. Рассматриваю недавно побеленный потолок в туалете.
Я всегда думал, что такие девушки, как Эмма не стоят на коленях. Я всегда думал, что такие девушки, как она ставят на колени других. Когда я был младше, и мое лицо было усыпано подростковыми прыщами, мне казалось, что такие нереальной красоты девушки знают себе цену. Что они не трахаются с кем попало, что они не стоят на коленях в грязных, провонялых хлоркой, туалетах. Они казались, такими невероятными, хрупкими и недоступными. Я возвышал их в ранг богинь. Мое воображение не могло даже представить, как их можно трахать.
А сейчас, одна из них стоит передо мной на коленях, как последняя шлюха, и теперь я понимаю, каким же я был дураком.
Мы сидим в пустой комнате втроем: я, Анна и ее кот. Последний сладко спал в углу. Персиковые обои в вертикальную полоску на стенах до ужаса старые. На окнах висит то, что никак нельзя назвать шторами. Всего на всего ободранные куски зеленной ткани. Находится здесь до ужаса противно.
- Нам нужно сделать здесь ремонт, - говорит она, уставившись в стену. – Да, обязательно!
Я молчу. Она знает – я согласен. Я всегда согласен с тем, что она говорит.
Анна говорит: Я люблю тебя. Я молчу.
Анна говорит: Ты лучшее, что было в моей жизни. Я киваю.
Анна говорит: Ты тот единственный. Я говорю:
- Пошли потрахаемся?
Я сижу у барной стойки. Осматриваюсь. Вижу светлокожую блондинку. Подмаргиваю ей. Ложу свою руку на белую кисть незнакомки. Она похотливо улыбается, поправляя свободной рукой волосы. Это хороший знак.
Мы выходим из туалета. Девушка поправляет юбку, я застегиваю ширинку.
- Мне понравилось! – говорю я ей вслед. Она уходит, не обратив на это внимания.
Я сижу в том же баре. Только чуть позже. Только чуть пьянее. Ко мне подходит мой старый приятель. Он еле стоит на ногах. Его взъерошенные волосы выглядят очень смешно, мокрое пятно на майке говорит о том, что встреча с унитазом у него сегодня произошла. Он начинает громко смеяться. Приятель утыкается мне в плече и что-то громко орет, потому что в этом баре нихрена не слышно.
Мы взяли две бутылки виски и осушили их до дна. Отличный вечер, мать его!
Я проснулся на заблеванной подушке, от ярких лучиков света, что пробирались в комнату сквозь разорванные шторы. Голова жутко болела, а в комнате ужасно воняло. Анны рядом не было. Я медленно встал, пытаясь понять, что произошло. Голова еще кружилась. Я пошел на кухню. На столе стояла тарелка с неаккуратно нарезанной колбасой. Я съел кусочек, от чего в животе заурчало и создалось ощущение, будто меня сейчас вырвет.
- С Добрым утром! – тихо сказал нежный, женский голос.
Я обернулся. Это была Анна. Она стояла в дверном проеме в одной футболке. Я подошел к ней, обвивая руками, и прислонился к ее горячим губам. Она отстранилась.
- Сходи в ванную. От тебя воняет. – сказала она и пошла в спальню.
Выходя из ванны, я увидел чемодан у двери. Из кухни вышла Анна. Она была одета в светлые, облегающие джинсы и серую футболку с коралловой надписью.
- Ты куда-то собралась? – грозно сказал я.
- Да, - говорит она почти шепотом. – Я ухожу от тебя.
Первое, что я почувствовал – это злость. Неистовая, неудержимая злость. Я со всей дури ударил кулаком об стену. Анна испуганно смотрела на меня. Следующие пару минут она рассказывала, как любит меня и как я ужасно поступаю. Она говорила, что больше так не может. Анна говорит: «Это была ошибка». А я молча стою, прислонившись спиной к стене, и зажимаю руку в другой руке, чтобы хоть как-то унять боль. Я не мог понять, как она могла бросить меня. Ведь это мое. Она всегда была со мной. Я никогда не придавал этому значения, но Анна нужна мне. Я, черт возьми, люблю ее! Она стоит и молчит, будто ждет чего-то, будто надеется, что я хоть что-то скажу в свое оправдание. Но я молчал. Как молчат стены. Как молчат те, что признают свою вину. Потом Анна тяжело вздохнула и ушла прочь. Моя злость переросла в слезы, и, упав на колени, я дико заплакал.
- Не уходи! – хрипло кричал я ей вслед сквозь слезы. – Пожалуйста, останься!
Но она не слышала. Я обнял свои колени так сильно, как только могут люди, и продолжал плакать. Анна ушла и больше никогда не появлялась в моей жизни.
Я остался один. Совсем один. Я сидел в пустой, грязной комнате. Я чувствовал, как стены давили на меня, и одиночество ощущалось еще острее. Я слушал, как капает вода из-под крана, и как бы я не пытался его закрутить – капля за каплей продолжала падать вниз. Я никому не нужен. Никому. Я ужасен. Я сам все разрушил. Через пару месяцев я увидел Анну с новым парнем. Она счастлива. А я… Какая к черту разница? Я сам это заслужил. И никой алкоголь, никакие связи с противоположным полом, никакие наркотики не могли унять мою боль.
А однажды я проснулся, и мне стало легко. Это был ничем не примечательный день. Ни отмеченная дата в календаре, ни праздник. Это случилось в четверг, двадцать первого ноября. Я просто проснулся, и мне стало легче. Я был счастлив. Я был свободен. Я достал с тумбочки револьвер, подаренный мне моим отцом. Засунул в барабан пять пуль, раскрутил и приставил дуло себе к виску. Я улыбнулся и вдохнул на полную грудь.
Щёлк. У меня новая жизнь.