ВОПРОС ДЕСЯТЫЙ. НА ЧТО СПОСОБНЫ СЛЁЗЫ ДАМ?
Но, как и у большинства, жизнь теперешнего обладателя диплома о высшем образовании была «полосатая»: немного побаловав его, она не скупилась и на испытания…
На «Ленфильме» он был своим человеком (и даже – любимцем Черкасова, выделявшим его из пёстрой толпы студентов), поэтому Юстинова тоже, как и его оппонента на недавнем собрании, ждало престижное распределение именно на эту «фабрику звезд»ных фильмов, а не в «тьмутаракань», как многих. Для получения заветного направления и сидел он перед кабинетом ректора. А рядом сидела и плакала выпускница Эмма (её фамилию Рэм теперь не помнит, да и сменила девушка замужеством род свой, наверное), которую от больной матери решили направить в Алма-Ату; и она горько сетовала на несправедливость ситуации: вот – «Ленфильм», вот – уроженка города Ленина, как его тогда величали, забыв о «некоторых» заслугах Петра Великого; она могла бы работать, жить в родном городе и ухаживать за самым близким ей человеком - матерью. Но нет! Кто-то где-то решил иначе, и глаза Эммы превратились в озёра боли…
Рэм был сильным и выносливым. Не зря же получил мастера спорта и по лыжам, и по тяжелой атлетике. Успехи в последнем виде спорта легко объяснялись: бывшего кузнеца штанга не могла особенно испугать. А в лыжные гонки ввязался, следуя своему давнему принципу всё «потрогать» самому. И получилось. Короткие ноги, конечно, на равнине слегка подводили: дылды обгоняли; но если на пути вставали препятствия в виде горочек (от пологих до самых крутых), Юстинову не было равных - наставал его час! Выдержке закалённого деревенским детством студента любой мог позавидовать. В спорте…
Но - женские слёзы и причитания! Это было выше его сил.
- Не плачь! Подожди! - отстранив Эмму, готовую войти в ректорат за направлением-приговором, он влетел туда сам.
Мудрый мужчина, привыкший ко многому за долгие годы работы с молодёжью (в том числе - и к явно нестандартной личности профсоюзного заводилы, запомнившегося ему ещё с момента незапланированного прорыва на первый курс), на этот раз схватился за голову:
- Юстинов! Опомнись! В армию что ли хочешь? Так чего ж в военное не пошёл? Может, и тебе и другим легче бы было (он вспомнил вечного оппонента Рэма, умчавшегося трудиться на «Мосфильм»)! Не валяй дурака – бери направление и…
Но и его оторопь остыла под напором альтруизма юного собеседника, единственной движущей силой поступка которого было желание осушить слёзы чужой для него девушки. Ректор сдался, пожалев мысленно о многом (возможно, и о том, что сам он так бы не поступил), но только не о том, что когда-то этого, повзрослевшего теперь, «шустрика» принял в ВУЗ сверх плана.
Осипшая от нежданно свалившегося на неё счастья (плакала-то выпускница от безысходности, ни на секунду не сомневаясь в своей горькой судьбе, ниоткуда не ждала помощи), Эмма хрипло прошептала «спасибо», не совсем ещё понимая, что произошло. Скорее всего, и сам даритель «счастливого билета» для неё осознал всё случившееся лишь на пути в кинотехникум города Советска Калининградской области, который по распределению ждал молодого специалиста. Тот и приехал с…беременной женой.
Да-да, студент Юстинов всё успевал. И женщина, рискнувшая объединиться с ним, вероятно, не боялась трудностей. Или очень хорошо умела скрывать свой страх. Или очень любила своего непоседу-мужа. Любой из вариантов-предположений имеет право на существование. Достоверность же их подтвердить некому: Нина Николаевна Юстинова простилась с тяготами (сколько их было?) и радостями (они точно были у неё!) земной жизни в 2000году…