Волнами публичного презрения русского менталитета, поднявшимися ещё в самом начале перестройки и не стихающими до сих пор, на берег всеобщего внимания принесло хлёсткий тезис о примитивности наших народных сказок. Зачем, говорят эти нагромождения историй про зайцев, лис и волков, к чему эта пропаганда обломовщины и вековых чаяний о «халяве»?
Надо ли говорить о роли сказок, если книг сегодня не читают более трети умеющих читать, а для многих людей, которым литература не чужда, сказки, как балалайка для любителей классической музыки?
Неужели можно полагать, что сказки могут послужить формированию человека? Если и можно выделить из них какое-то подобие нравственного кодекса, многие ли следуют ему?
Полагаю, что если роль сказок не превосходит даже роли цветных погремушек в воспитании ребёнка, то они достойны почтения.
Поэтому на обвинения сказок в развращении нравов хочется возразить.
Самой яркой иллюстрацией вредных склонностей нашего характера стала хорошо известная многим сказка «По щучьему велению». Положа руку на сердце, надо признать, что, действительно, есть в каждом из нас Емеля, любим мы, лёжа на печи, загадывать желания. И до сих пор делаем это весело с детской непосредственностью каждый Новый год и в другие праздники почти в каждом тосте.
Но, при желании, в поведении Емели можно найти такой прагматизм, которому вся Европа обзавидуется.
Как известно, щука – рыба хищная. Ей палец в рот не клади. И детишки её, когда подрастут, задали бы шороху по всей речке, погоняли бы маленьких краснопёрок и премудрых пескарей без всякого милосердия. А самых слабых из них без нравственных колебаний проглотили бы. В пойманных щуках, иногда, как в матрёшках, находят несколько её сородичей.
Емеля и автор сказки не могли об этом не знать. Но пожалели щучьих детишек. И эта доброта похожа на потворство хищнице. Потворство, возможно и было, но не бескорыстное. И в этом – прямой намёк на то, что ради личной выгоды наш мужик найдёт общий язык не только со щукой, а с любой акулой. На то, что в самом ленивом Емеле, спит богатырским сном отличный предприниматель. Может ли сегодня кто-нибудь из жалости к краснопёркам и пескарям призывать к отлову всех щук? А Емеля уже тогда знал, что этого делать нельзя не только по причине невозможности, но и ввиду бесполезности.
Не будем забывать, что отвратительный лозунг «Деньги не пахнут» впервые прозвучал в колыбели просвещённой Европы. Емеля из сказки на все времена провозгласил, что со щуками надо уметь договариваться. Причём, условия должна диктовать не щука.
И всё-таки, в сказке воспевается не прагматизм, а бескорыстная доброта, чему доказательство найдём в сказочной истории про «Царевну-лягушку»: Иван-царевич увидел на берегу моря щуку, хотел съесть её, но попросила щука сжалиться, причём, ничего не обещая взамен. И спас её Иван от верной смерти, бросил в море…
А щука не осталась в долгу: поймала упавшее в море яйцо, в котором была смерть Кащеева. Мысль о щедрости воздаяния за самое малое добро проходит через многие сказки.
Но и эту бескорыстную доброту ставят в вину нашим сказкам. Мол, от того и живём плохо, что слишком добренькие ко всем. Но утверждать такое, значит искажать истину: в сказке про лису и зайца добрый заяц пустил к себе лису в дом переночевать. Лиса завладела жилплощадью, прогнала хозяина квартиры. Но петух заступился, зарубил злодейку косой. В сказке про Марью-Моревну пожалел Иван–царевич Кащея Бессмертного, дал ему воды попить, и вернулась к Кащею его сила, изрубил он царевича в куски, а Марью-Моревну себе забрал.
Спасибо - зятья выручили живой и мёртвой водой.
То есть: предостережения от безрассудной доброты есть самые очевидные.
Вспоминается и сказка «О вершках и корешках».
Уж, казалось бы, - не может быть ничего хуже, чем «закон – тайга, а медведь – хозяин». Но облапошил мужик самого хозяина тайги, всучив ему корешки от пшеницы и ботву от репки. А что произошло: мужик на своей территории делал свой маленький бизнес. Выращивал пшеницу и репку. Но тут на него наехал с поборами медведь. Плати, мол, за место. Это, даже, не предложение крыши, а настоящий грабёж среди дня.
Так, кто же тут специалист по «халяве», господа критики народных сказок? Наоборот, наши сказки наивны в изображении таких «халявщиков», как медведь. В жизни всё сложнее и страшнее… Жил же в наши дни в Москве один простоватый на вид мужик, который и с медведями дружил, и с заезжими хищниками. Да и не один он такой. И неплохое состояние нажил на вершках и корешках.
Можно в этой сказке увидеть и пророчество о наших днях, когда хитроватые мужики будут прятать от налоговых медведей свои доходы, а отдавать им вершки да корешки. Но, в любом случае, в инфантильности героев сказки не обвинишь, как это пытаются сделать некоторые критики.
Сделка со щукой принесла Емеле такие прибыли, что он резко поднялся по социальной лестнице. Совершенно очевидна идея сказки о том, что умение ладить с щуками приводит не только к царским почестям, но и непосредственно в царские палаты.
Причём, амбиции Емели строго адекватны, чего не поняли некоторые из наших олигархов, которых иногда, что называется, «заносит» на исторических поворотах.
Через многие наши сказки проходит мысль, что «халявщики», мечтающие стать
«золотой рыбкой», окажутся у разбитого корыта.
Тезис о никчемности наших сказок и склонности народа к «халяве», кажется, удалось если не опровергнуть, то пошатнуть.
Наши сказки – это знамя, которое в наши дни каждый, как знаменосец, должен спрятать у себя на груди, чтобы вынести с поля боя! Не уберегли мы свои идеалы, где растеряли, а где подмены не заметили…
Не стоит утруждать себя сравнительным анализом западноевропейских сказок.
Но, как иллюстрацию к тому, что анализ будет в нашу пользу, рассмотрим сказку о «Красной шапочке».
Допустим, что цвет шапочки автор выбрал без всякой задней мысли, хотя обычай носить некое подобие красных шапочек имеют римские папы.
Благочестивая фрау поселила свою престарелую маму на самом краю леса, в котором живут волки. Возможно, это было сделано без всякого злого умысла. Не исключено, что инициатива расселения на противоположных концах кишащего волками леса принадлежала бабушке: есть на Западе обычай отделять детей, достигших совершеннолетия.
Итак, фрау посылает несовершеннолетнюю дочь отнести бабушке гостинцы. Автор сказки с гордостью перечисляет содержимое корзинки: там не вершки с корешками, не репка, а всё, что должно быть в потребительской корзине. И девочку посылают со всем этим на край леса, в котором живут волки.
Кто из нормальных родителей мог бы так поступить?
А что такого, если там было позволено детям идти в Крестовый поход, в котором почти всех участников угнали в рабство. Уже ничего не страшно.
А волк в лучших традициях предпринимательства высчитал свою выгоду и не стал сразу есть девочку… Наша Маша в одной сказке убежала от трёх медведей, в другой так расположила зверя к себе, что он сам её домой доставил в корзине с пирогами. А у них девочка вступает в общение с незнакомым волком, даёт ему адрес бабушки…
Дальше по сюжету волк съедает бабушку, ложится в её кровать и ждёт там внучку.
А зачем волку нужно было одевать бабушкин чепчик? Зачем ему очки на носу?
- Ему было нужно, чтобы Красная шапочка подошла к постели? Зачем? Мы понимаем, что сказки пишут не только для детей, чтобы взрослым было тоже интересно читать…
Что делают обычно нормальные люди в постели?
– Спят. А волк из сказки просвещённой Европы в постели… ест девочку!? Мы понимаем, когда спят за столом, но чтобы есть в постели… Конечно, после бабушки девочку он проглотил с аппетитом.
Но приходят охотники. Убивают волка…
Можем представить себе счастливый конец: бабушка с внучкой посреди лужи крови и с волчьими кишками на плечах. А среди жизнерадостных мух порхают два ангела хранителя.
Главное, что остались живы…
Справедливости ради, заметим, что и у нас волк проглатывает семерых героев сказки.
Но есть большая разница в сопереживании читателей маленькой девочке и козлятам…
Заметим, что волк и коза в нашей сказке приходились друг другу кумовьями, то есть как минимум, хорошими приятелями. И волк пытался изобразить невинность, но был разоблачён. То есть, повторяется мысль о том, что хищники могут быть друзьями. А в сказке «Иван- царевич и серый волк» волк становится одним из главных положительных героев. Съел он по своему обычаю коня у Иван-царевича, а потом пожалел его: и Жар-птицу добыл, и Елену Прекрасную, и от смерти Ивана спас… Любопытно, что Иван-царевич не позвал его на свадьбу, а «поклонился и простился с ним навечно». То есть, сказки не призывают к сожительству и сотрудничеству с хищниками, а дают совет на случай, когда с ними судьба сведёт.
Не говорю господам критикам наших сказок «Руки прочь!».
Наоборот: если вы искренне любите истории про людоедов, Синюю бороду и Карлика с длинным носом, то почитайте русские сказки, и они вас, возможно, исцелят.
Понятно, почему обвинение сказок в воспитании «халявщиков» показалось правдоподобным: живём-то не очень… И это на протяжении многих веков. Ещё с тех пор, когда не было ни кино, ни телевидения. Книг, даже, практически не было, а сказки уже были.
И одна из них, то ли, не понята до конца, то ли, не оценёна по достоинству.
Начало - обычное для многих: Андрей стрелок пожалел раненую горлицу, не стал её добивать, «голову сворачивать». А горлица оказалась Марьей-царевной, «да такой прекрасной, что ни вздумать, не взгадать, только в сказке сказать». Поженились они.
Вскоре говорит Марья-царевна: «Бедно живёшь, ты Андрей!» И соткала ковёр, а на нём всё царство расписано со всеми достопримечательностями. Примерно так же, как в новом проекте «Россия в миниатюре», только на ковре. Увидел царь такой ковёр, прознал про красоту Марьи, и решил извести Андрея: приказали ему «пойти туда – не знаю куда, принести то – не знаю чего».
Дала ему жена волшебный клубок…
И оказалось, что женился Андрей на дочери бабы-яги.
Это уже не щука, не волк, а сама нечистая сила! Помогла тёща: нашёл Андрей, что искал: что-то наподобие джина из волшебной лампы по имени сват Наум.
За доброту согласился сват Наум служить Андрею: старый хозяин, «мужичок с ноготок, борода с локоток», никогда с собой за стол не приглашал слугу, а Андрей не побрезговал. Возвращаясь домой, Андрей, по совету свата Наума, как говорится «кинул» трёх купцов: выманил у них волшебные дубинку, топор и дудку.
Хорошо ли сделал Андрей, фактически, ограбив купцов?
Надо иметь в виду, что купцы те ехали с западной стороны! И прельстились они на дворец с золотой крышей и сад прекрасный, в котором, как в раю, птицы пели и всякие звери гуляли беззаботно … И что же это за «сват», который делает жизнь раем?
И что же предложили купцы Андрею за свата Наума, который это всё построил?
Топор, который сам корабли строит, и дудку: подуешь – войско появится, «всадники скачут, приказы спрашивают». И, главное, ударишь обухом топора вниз – и все сделанные корабли исчезнут. Подуешь в другой конец дудки – и войско пропадёт…
Вот какие ценности нам запад предлагал!!! И спроста ли в комплекте с ними дубинка, которая может любому силачу обломать бока?
Не будет добрый человек возить с собой такие штучки.
Решили Андрей с Наумом, что не грех таких купцов наказать за их недобрые намерения. И помогли волшебные штучки победить Андрею своего же царя. А народ стал просить его взять в свои руки государство…
Знал ли народ о том, что его избранник породнился с бабой-ягой? А может быть в том идея сказки, что бывают цари и его прислужники похуже нечистой силы?
В те времена, когда сочиняли наши сказки, может быть, ещё не знали христианского учения, но о нечистой силе знали многое. А само христианство уже зарождалось в идеях добра, справедливости и милосердия. И всё, что было создано, благодаря им, вызывало восхищение, зависть и удивление у «купцов с западной стороны»: не могли они у себя построить такой красоты с помощью дубинки, топора и дудки.
Многое в нашей жизни наводит на мысль, что променяли мы своего «свата Наума» на разные хитроумные западные штучки.
Нельзя же считать, что царь посылает слуг «не знаю куда и не знаю зачем» по внушению «чистой» силы. И купцов нельзя назвать добрыми и честными, которые могут одним и тем же топором сделать корабли и уничтожить их, одной и той же дудкой призвать на свет целую армию воинов и уничтожить её. Не говоря, уж, про дубинку, которая может охаживать любого по желанию хозяина и без разбора вины. И кто знает, не наступают ли времена, когда родство с «нечистой» силой принесёт спасение, а обман купцов не будет грехом? Мы же помним времена, когда по обвинению в связях с дьяволом казнили передовых людей…
Нельзя не вспомнить и бывшего хозяина свата Наума: кто бы это мог быть? Что это за мужичок с ноготок, который на обед выпивает бочку пива и закусывает жареным быком? Кто подчинил себе силу, способную творить чудеса и употребил её лишь на потребу животу, не давая построить тот остров сказочной красоты, на который потом раззавидовались западные купцы?
Достаточно знать, что не сказал "мужичок с ноготок" своему верному слуге ни разу за всю безупречную службу его: «Садись, брат, со мной, станем есть-пить вместе».
Сегодня эта сказка за призыв к свержению существующей власти насильственным путём может быть объявлена вне закона, но если учесть, что весь народ просил Андрея-стрелка взять в руки государство, то она самая демократичная.
И этого достаточно, чтобы не только не стыдиться наших сказок, но и помянуть добрым словом их неизвестных сочинителей.