Вдвоем с Серегой мы шагаем по Петровке

   
     Эту  нашумевшую в своё время песню Серёга особенно любил. За трёхлитровой  банкой пива, которое он вместе с друзьями распивал на крыше нового пятиэтажного дома давними летними вечерами, Серёга  мог подпевать нехитрые полюбившиеся строчки  под гитару: «…По самой бровке, по самой бровке…  Жуём мороженое мы на остановке… В тайге мороженое нам не подают…»
     В средней школе на уроках литературы он видел себя в будущем только учителем, как мама… Но жизнь распорядилась по- своему… Отец -  молчаливый выпивоха - вынужден был  покинуть семью: так решила натерпевшаяся от него мать.  Долго один батя не оставался: нашёл себе надёжного друга в лице заведующей винным отделом магазина. Она одна воспитывала дочь Лену. А мудрая, нежная, красивая и статная мама осталась с двумя школьниками – детьми, ради которых бросила любимую работу в средней школе и устроилась  станочницей  в  деревообрабатывающую фирму, чтобы хоть как – то сводить концы с концами…
Особого выбора у Серёги  тогда не было: либо военное училище, либо ничего. Друзья детства и юности отговаривали: «На черта тебе, именно тебе, эта армейская жизнь?»  А добрый Серёга уже видел себя с маршальским жезлом…
  После значительных аргументов Серёжки  друзья  отступили…   В  Ростовском  военном училище он  все годы был среди лучших, параллельно увлёкся  на втором курсе бальными танцами. На выпускном вечере, до этого потерпев дома фиаско с предполагаемой женитьбой,  сделал предложение  своей партнёрше по танцам,  и уже  через месяц Дина стала его женой. Через пять лет  он приехал домой с двумя рыженькими хорошенькими дочурками…
       Серега довольно быстро продвигался по служебной лестнице. Вначале служил на севере. Через несколько лет он уже  вальяжно сидел в кресле начальника политотдела, потом, когда закончил академию, судьба забросила его довольно высоко… Теперь даже генералы Москвы  почтительно приветствовали бывшего Серёгу…
  Он никогда не бросал друзей, почти  всем помог в приобретении легковых машин, которые в восьмидесятых  годах достать было довольно трудно. Друзей из юности  было не так много: талантливый, но вечно угрюмый Димыч, молчаливый, красивый любитель красных вин Вольдемар, худощавый, рыжеватый щёголь Алекс,  заносчивый симпатяга - тяжелоатлет  Воха  и симпатичная, весёлая, статная Люнька – дочка директора сельского Дома культуры, виртуозно исполняющая цыганские танцы.
  В свои неполные двадцать лет она умудрилась всех их влюбить в себя, и они, как стадо прирученных  баранов, готовы были следовать за ней на край света. Ей это было совсем не нужно, она хотела танцевать и петь, а заодно сочинять стихи, в которых зеленоглазая Людка парила белой птицей. Среди друзей все называли её просто Люнькой за её честный, смелый  и открытый мальчишеский характер.
       Заносчивый атлет Воха  очень любил себя. Об этом с иронией при всех сказала ему в глаза первой красивая Людка. Он возмутился, но постепенно остыл, хотя и  был  всегда уверен в собственном превосходстве перед всеми…
 Он много лет помнил смех друзей и Людкины слова: «За тебя, Воха, даже под расстрелом замуж не выйду!  И от души заранее жалею дуру, которая на это пойдёт!»
   Серёге, приехавшему в отпуск и  решительно сделавшему Люньке  предложение о замужестве, она, улыбаясь глазами с накрашенными длинными ресницами, и, поправляя густую чёлку белокурых волос, ответила на лавочке в парке, что никогда не хотела стать женой военного, но любит его, как хорошего и надёжного  друга…
      Молчаливому Вольдемару в тот же самый  вечер она пропела приблизительно тоже, только заменила  слово «военного» на слово   «моряка»…
     Алекс - рыжий,  высокий,  худой  щёголь -  не разговаривал  с угрюмым Димычем из-за Люньки целых  полгода. Потому что  подруга  долго выбирала между ними… А потом предпочла вообще другого жениха, совсем не из их круга. Драк между друзьями не было… Все они стояли выше этого. И дружили, как и прежде. Людка так и осталась для них яркой надёжной  звёздочкой, но её жизненный выбор они считали плохим… На её свадьбу они не пошли… В знак протеста…
       А годы бежали… И эти самые   быстротечные годы делали своё дело… Угрюмый Димыч после долгих морских странствий, женившись не по любви, вскоре основательно присел на героин. И, хотя родилась прехорошенькая дочка, не смог забыть своего безумного увлечения зеленоглазой бестией… Назначив теплым сентябрьским днём замужней Людке свидание и получив решительный  отказ, он направил свой новенький мотоцикл  этой же ночью на трассе в огромный ЗИЛ… Калека - его отец, увидев Людку с алыми розами возле гроба красивого молодого  сына, горько произнёс: «Вот, наконец – то ты и пришла…  Ждал, ждал  и дождался мой Димка тебя к своим ногам…». Дрожащими руками Иван Семёнович передал плачущей Людке дневник Димыча, где тот писал о своём большом чувстве к ней… «Ты ещё не раз вспомнишь обо мне и будешь жалеть о нашем несостоявшемся счастье…» - написал он в последней строке… В кожаной куртке самоубийцы милиция обнаружила около килограмма героина в пакетиках…
      Рыжий Алекс уехал куда – то в Подмосковье, и поскольку он не был коренным жителем тех предгорных мест, где прошла юность друзей, его совсем  не тянет к заветным  местам…
 Жизнь немного высокомерного  Алекса  никогда не баловала…
Совсем юным парнишкой на севере  получил ножевой удар в область сердца, врачи чудом спасли, после этого он  и познакомился   с ребятами южных широт…   Они все любили стройного и умного Алекса, которого родители окрестили  с детства Николаем… Но друзья предпочитали сокращать его фамилию…
         Любитель красных вин Вольдемар после морских  многолетних штормов  женился на скромной сельской девчонке Наталье, медсестре, подарившей ему сынишку, с успехом  после школы  закончившего престижный ВУЗ.     Семья  купила  и с тех пор живёт в красивом большом доме в центре родного  посёлка.     Вольдемара к красным винам больше не тянет, пять лет назад он перенёс инфаркт… Сейчас он каждое утро  прогуливается на речку со своей умной собакой, которой предан всей душою…
      А избалованный тяжелоатлет Воха сидит в директорском кресле и пьёт благородные напитки…
  Чувство собственного достоинства  заставляет Воху водить очередную  новенькую иномарку и жить в двухэтажном доме…
   Повидавший много на своём  трудном военном пути Серёга носил полковничьи погоны. Был советником армий, видел ужасы Чечни и их последствия, работал и военным корреспондентом…   Почти каждый год наведывался в родные места. Мама с сестрёнкой давно там  не жили… Они уехали  пятнадцать лет  назад  в Ленинград.
   Отец, увидев у себя  военного сына,  всегда плакал пьяными слезами…  И спешил усадить с собой за бутылку…
        После смерти отца Серёга стал приезжать к друзьям. Сначала  его встречали, как дорогого гостя… Потом стали удивляться его ненасытности к спиртным напиткам. Затем с ужасом ждали его появлений. Скромный, статный, голубоглазый Серёга пил, не переставая… Что – то страшно мучило его, держало в тисках… Даже друзьям он не мог сказать, что именно…
  Он уже не отличался красноречием, мог прятать бутылки от друзей за сараями. После  его отъездов в Москву, под кроватью оставались  сотни пустых бутылок… Три года, как никто, кроме Людмилы, не находили с ним общего дружеского языка. Даже по телефону…Потому что однажды он усомнился в их честности… Для них это было слишком…
    В свой последний приезд на малую родину Сергей попал в гостиницу через десять дней. На автовокзале он встретил, как ему казалось, достойного собутыльника – бывшего учителя по трудам. Где пили первые три дня, Серёга не помнил, потом попали всё-таки в дом Сани-трудовика. Там торчали неделю. Жена седого пьющего Сани была когда-то классным руководителем Серёги. Она – то и  доставила его в заказанный за две недели вперёд  номер…
       Из состояния жуткого запоя Серёгу выводили врачи, к которым обратилась Людмила. О высокопоставленном дяде  из Москвы, с погонами полковника, ей сообщил директор гостиницы, позвонив  по телефону. «Представляете, в баре не осталось ничего. Всё выпил и ещё требует! - возмущенно говорил он Людмиле… - А потом  этот полковник мне вашу фотографию показал, сказал, что все его друзья и он сам  были в юности в Вас  влюблены. Слава Богу, я Вас узнал…»
        Через неделю Серёга срочно покидал гостиничный номер. Его  вызывали правительственной телеграммой…
      Впопыхах показал  Людмиле фотографии с президентом страны и свои последние статьи…
    «Я Вашего друга трижды спасаю… Полгода назад он здесь тоже был…  С какими – то полковниками… Только просил никому ничего не говорить. Тогда его забрала новая  молодая жена. Вторая… Первая его раньше из реанимации забирала… Ваши общие друзья вызывали…Мужчины не хотели вас волновать… Надо же, так пьёт!»- говорила врач - нарколог Людмиле.
     Ошарашенная таким сообщением, явно предчувствуя что – то нехорошее, Людмила позвонила через три дня в Москву по знакомому номеру Серёги.
      Грудной, женский  голос его мамы тихо ответил: «А его больше нет. Мы вчера забрали нашего Серёженьку из вашего краевого морга. Сегодня были торжественные похороны. Было много военных. Салютовали. Я вот задержалась тут. У него ведь сыночек вчера родился…  А его  новая  жена такая молоденькая, в библиотеке работает… От Дины его  дочери уже большие, одна хирург, другая – переводчик. Жаль, что так жизнь сложилась. Он ведь там, на юге, прямо в краевом  аэропорту встретил знакомых  боевых офицеров…  Вместе выпили… А ему нельзя было… Друзья доставили его в больницу края. А там  Серёженьку  не смогли спасти… Он, ведь, трижды лечился, даже за границей…»
     Сказав все положенные слова соболезнования, Людмила медленно опустилась в кресло. «Вдвоём с Серёгой мы шагаем по Петровке… По самой бровке, по самой бровке… Жуём мороженое мы на остановке… В тайге мороженое  нам не подают…» - тихо, почему – то с надрывом,  произносила она нараспев  строчки любимой  песни Серёги, глотая свои горькие женские слёзы, катившиеся по её щекам, и вспоминая высокого молодого стройного красавца на крыше пятиэтажного дома с копной вьющихся золотистых волос, так трепетно мечтавшего когда – то о доблестной военной карьере…               


                18.08.2012