Перед глазами белый потолок. Он вибрирует, выходя из фокуса глаз. Через несколько секунд понимаешь, что это опять головная боль. Еще не слишком сильная. Но плавно набирающая обороты. Закрываешь глаза. Полная тишина сменяется нарастающим гулом боли. Открываешь глаза. Снова потолок.
Пытаешься встать.
Пытаешься дойти до ванной.
Пытаешься открыть поломанный кран.
Горячей воды нет, она и не нужна. Ржавый холод течет по затылку, смывая боль в черную дыру ванной. Перед зеркалом ты трешь полотенцем раскрасневшееся от холода лицо. Вроде отпустило. Пора идти. Подбираешь майку и джинсы с пола. Где то были кеды…
На улице слишком много солнца. Тебе кажется, что оно выжжет твои глаза. Надо зайти в аптеку. Нужен лизиноприл, чтобы понизить давление.10 мг в рот, сверху несколько глотков любой воды кроме колы. Спускаешься по эскалатору. Воздушный поток, идущий вверх, приятен и отвлекает от мыслей. То ли от ветра, то ли от лизиноприла в ногах слабость. Глаза опять с трудом ловят фокус. Ты еле успеваешь в закрывающиеся двери последнего вагона. Там напротив только твое отражение в стекле. Тебе нравится твое лицо. Худое с немного впалыми щеками, и едва заметный налет морщин. Через какие-нибудь 15 лет твое лицо станет обвисшим. Оно будет посечено морщинами, словно это шрамы. Хотя может это и есть шрамы? Нож времени плавно полосует наши лица.
В вагон входит парень с длинными волосами, завязанными в хвост. Начинает говорить. Очередной продавец, коими кишит метро. Он что-то предлагает. Говорит громко, но грохот колес глушит его слова. Тебе жалко его. Но ты не подаешь виду. Ты пристально смотришь на него. Он чувствует твой взгляд и начинает сбиваться в своей заученной речи. Как только двери раскрываются, он выходит не договорив. Ты выскакиваешь за ним. Он смешивается с толпой, и ты на миг теряешь его спину, но лишь на миг. Идешь следом. В переходе вы уже одни. Ты пытаешься догнать его, но слабость в ногах не позволяет бежать.
- Эй. Парень. Стой!
Он не решается убежать. Останавливается.
- Да.
Ты подходишь и понимаешь, что толком не знаешь, зачем гнался за ним. И что вот-вот рухнешь на пол.
- Скажи, зачем ты это делаешь?
- Что я делаю? – его голос дрогнул. У него худое и доброе лицо. Скорее даже затравленное.
- Зачем ты продаешь всю эту херню? Ведь ее никто не покупает! – Понимаешь, что давление понизилось, но боль не ушла. Кричишь. - Ты разве больше ничего не можешь, кроме как орать на все метро «Купите у меня эту ****ую ***ню!» - От крика ты теряешь равновесие и падаешь на свою жертву. Он воспринимает это как нападение, толкает тебя и убегает. Ты, ударившись об стену головой, сползаешь вниз. Вокруг все плывет. Боль все ближе к вискам. Как только она окажется там, станет невыносимо. Надо встать. Надо опять в аптеку. По эскалатору ты едешь сидя. На его конце тебя встречает охранник, но ты, оттолкнув его, мигом выскакиваешь на улицу. Это стоило усилий и как итог боли. На улице горячий воздух. Ищешь зеленые вывески. Их несколько, аптека из них одна.
- Анальгин или если есть что посильнее. – Про себя думаешь, что нужны кодеиносодержащие препараты. Но они только по рецепту, в котором тебе отказали. Упрашивать или подкупать ты не умеешь. С дрожью в руках рвешь упаковку и отправляешь две таблетки в рот, интенсивно жуешь и тут же запиваешь. По улице стараешься идти ближе к стене. Там тонкая полоска тени и лишняя точка опоры. Идешь и считаешь секунды. Через сколько начнется действие препарата? Ты не знаешь. Аптекарша сунула что-то новое. Хотя ты уже давно свыкся с мыслью, что таблетки все реже и реже тебе помогают. Боль резко схватывает тебя. Стискивает виски. Тебе кажется, что ты слышишь треск собственного черепа. Прохожие начинают коситься на тебя, но ты вряд ли это замечаешь. Опять аптека:
- Баралгин в ампулах, шприц и спиртовую салфетку.
Первая подворотня встречает тебя громко смеющейся компанией. У одного из них в руках дырявая пластиковая бутылка. Сигаретой он пускает в нее дым с гашишем. Не обращая внимая на них, ты садишься прямо на землю. В кулаке зажимаешь ампулу. Перед вводом баралгин необходимо нагреть. В идеале надо в вену, но дрожь в руках не даст сделать это хорошо. Остается бедро. Но пока ты сидишь, запрокинув голову назад, и ждешь, пока ампула нагреется до температуры твоего тела. Компания обращает на тебя внимание. Сквозь смех они делают приглашающий жест бутылкой. Но ты, выдавив улыбку, отказываешься. Они тут же забывают о тебе. А ты начинаешь процесс, постепенно входящий в обыденность. Расстегиваешь штаны, трешь тонкое бедро салфеткой и вгоняешь иглу. Вводить нужно медленно. В идеале по миллиграмму в минуту, но боль снова сковывает, и большой палец резко ведет поршень до предела.
- О да ты брат, посерьезней любишь темы. – Это один из курителей гашиша. Он стоит над тобой.
- Отвали, друг.
- Я тебе не друг. Ты наркоман, брат. – Тут тебя скручивает попалам, и тут же распрямляет. Тебя тошнит. Прямо на ботинки твоего случайно собеседника.
- Ах ты, сука! – ты ожидаешь удара, но вместо этого слышишь невменяемый ржач, который еще больше давит на виски.
Ты встаешь, стараясь не вляпаться в свой сок. Тебя кидает из стороны в сторону. Вслед ты слышишь дружный смех. Больно. По-прежнему больно? Или сильнее? Уже не определить границы боли. Возможно, ты бы даже кричал, но физически не в силах. Ты продолжаешь идти. Хотя разумней покой. Но необъяснимо для себя ты продолжаешь идти. Выходишь на улицу. К первому перекрестку. Быстрее. Но зачем? Все равно быстрее. Твои глаза почти ничего не видят. Тебе больно открывать оба глаза одновременно. Но сквозь жгучие лучи солнца ты видишь, то, что должен увидеть – маленькая девочка, вырвавшись из рук мамы, выбежала на дорогу. Ты срываешься с места. Тебя почти цепляет резко тормозящий BMW. Но тебе везет. Ты прыгаешь и, столкнув девочку на тротуар, мешком падаешь рядом с ней.
На том месте, где она стояла с визгом проносится большое тело внедорожника. Вокруг собирается толпа. Все что-то кричат.
Девочка громко плачет.
А значит жива!
А ты начинаешь громко смеяться, осознавая, что твоя голова больше не болит.