Сегодня задалась вопросом, зачем люди ходят в поликлинику. В качестве исследовательского материала - мой собственный приём с часу до шести в кабинете эндокринолога.
Номер первый — сравнительно молодая женщина с где-то десятилетним стажем диабета и функциональными осложнениями ( функциональные осложнения — это примерно так: "когда вспомню, болит, но жить не мешает"). Просит оформить ей посыльной лист для определения группы инвалидности. Полгода назад оформляли ей такой лист, инвалидом не признана. И год назад — тоже, и полтора, и два. Чаще МСЭ не принимает,полгода - нормальный срок наблюдения для повторного направления на освидетельствование при хроническом заболевании. Эта дама ещё ни разу ни на один день не опоздала - тютелька в тютельку. Для непосвящённых: посыльной лист на МСЭ — это стационарное обследование, визиты к терапевту, хирургу, окулисту, неврологу, терапевту, эндокринологу, несколько обследований вроде УЗИ или ФГДС с описанием всего этого плюс анамнеза морби и витэ на посыльной лист. Мне, как направляющему (условно, конечно, направляющему — она сама себя направляет) - полчаса, а то и час работы (за это время можно было бы принять от трёх до шести человек «повторных» или одного-двух «первичных»). Спрашиваю: что изменилось в самочувствии? Отвечает: " У меня стали пальцы неметь". Онемение пальцев — проявление диабетической нейропатии, самого раннего осложнения, развивающегося у всех (подчёркиваю: У ВСЕХ больных диабетом с десятилетним стажем). Притом, больная не ювелир, не сосудистый хирург, даже не часовщик. Она чем-то там торгует в магазине или на рынке ( и по привычке, должно быть, со мной тоже всё время торгуется) И снова пойдёт на МСЭ, и снова желанной инвалидности не получит, потому что онемение пальцев — ещё не повод для тунеядства и попытки залезть в карман работающих налогоплательщиков.
Номер второй — пациентка с удалённым раком желудка. Пришла с жалобой на... похудание, и ищет к тому эндокринные причины. Желудок резецирован почти весь, развился демпинг-синдром, метастазирование, три курса химиотерапии, один — лучевой. Беседовали с четверть часа — может, с полчаса. У неё вообще нет эндокринного заболевания, но ей, наверное, просто не объяснили, что в тяжёлой стадии рака желудка пышить здоровьем она вряд ли будет.
Номер третий: бабища лет пятидесяти пяти жалуется на то, что... тут обратная ситуация: похудеть не может. Весит около полутора центнеров, аромат от неё исходит запредельный, тонкий букет недельного пота, выделений влагалища и сытой отрыжки луком. В кабинете вальяжно раскидывается на стуле:
Худейте меня...
Я — плохой пример для подражания, у самой ожирение третьей степени. Об этом ей и говорю. От ожирения лечение я знаю, но оно требует силы воли и упорства. Много силы воли и ещё больше упорства. Нужно привести в соответствие потребление и расход питательных веществ — говоря словами моего папы - «меньше жрать и больше какать».
- Попробуйте ходить пешком.
- Не могу. Ноги болят.
- Уменьшите калораж.
- Не могу. Голодно.
- Принимайте ксеникал или орлистат — они свяжут самую калорийную часть пищи, жиры.
- Не могу. Денег нет.
- Но.. а где же выход?
Разваливается на стуле поудобнее, растопырив руки и ноги:
- Худейте меня...
Номер четвёртый:
- Мне нужно сдать анализ на гормоны.
- А что вас беспокоит?
- Мне плохо.
- Как плохо? В чём это выражается? Боли? Неприятные ощущения в груди? В животе? Тошнота?
Семь тысяч нет. Пытки, как в гестапо. Осматриваю — ничего.
- По-моему, с вами всё в порядке.
- Но я хочу сдать кровь на гормоны.
- Хорошо. На какие именно?
- На все.
- Девушка, их довольно много. И анализы дорогие.
- А разве здесь не бесплатно?
- Для вас, конечно, бесплатно, но кто-то же должен их оплачивать. Наша поликлиника, например...
- Вот с этого и надо было начинать! - и обиженный «Трах-х!!!» - дверью.
Номер пятый:
- Мне инсулин выписать. Только не тот, который в прошлый раз. Он мне не идёт.
- Что значит «не идёт»? Инсулин — не платье.
- Не идёт... Ну, вот не идёт — и всё.
- Что, он вам сахар не снижает?
- Снижает.
-Аллергия?
- Да вроде нет.
- Так в чём же дело?
- Ну, не идёт.
- Хорошо, мы выпишем вам другой.
- А если он тоже не пойдёт?
- Давайте будем решать проблемы по мере их поступления, ладно?
- Тогда ничего не выписывайте.
- Но без инсулина вы не можете жить.
- Скорее помру... - и начинает всхлипывать.
Пустой, никому не нужный разговор.
Номер шестой:
- Мне велели вот так, чтобы вы оформили , - показывает какую-то ксерокопию какой-то куррортной карты.
- А вы куда собираетесь?
- Я забыл , как он называется.
- Ну , покажите путёвку.
- У меня её нет.
- Но я же не могу заполнять карту, не зная профиля санатория. Может, там только костную патологию лечат. Вам кто оформлял требование на путёвку?
- Да мне ревматолог оформлял. А там сказали, что таких нет — поедешь по эндокринологии.
- Где «там»?
- Ну, где путёвки дают.
Тоже не слишком продуктивный разговор.
Итого шесть больных из девяти, пришедших ко мне за два часа приёма, вообще не нуждались ни во мне, ни в приёме.
Отсюда совет: собираясь к врачу( милиционеру, нотариусу, ремонтнику в столе ремонта бытовой техники), задержись на мгновение в дверях и подумай: первое, зачем ты к нему вообще попёрся, второе, сможет ли именно он разрешить твою проблему, и третье, в каких словах изложить ему эту проблему возможно короче и яснее, чтобы он, по крайней мере, понял, чего ты от него хочешь.