АНТИУТОПИЯ 7
Буквально, через пять минут раздался звонок на домофон. У мамы домофон на резиночке к своему гнезду крепится, пока открепишь, рак на горе свистнет, а можно и не открепить, я поняла, что это меня снизу зовут, спустилась, взяла у какого-то щуплого пожилого дядьки конверт из рук - Вы Ирина? - Я Ирина. - Это Вам. - Спасибо.
И все. Только дома я открыла конверт - там лежали пять тысяч рублей одной купюрой. Новенькой. Напечатал.
Я позвонила и поблагодарила отца за щедрость Так и сказала - ты у меня такой щедрый, папа. Такой хороший. А главное, ты абсолютно прав.
10.
Никольская сама взялась за приготовление мяса, и стояла передо мной прежняя Никольская,- надежная, верная, сильная. Какой всегда и была до встречи с Сашкой-рыжим. Тут Сашки нет - и от нее безумие отступило. У Кости красивая и молодая жена. Они примерно с моим братом одного возраста, и у того и у другого жены на десять лет младше. Но у Игоря Наташка, которая за двенадцать лет ни дня ни рабатывала, как говорит мама, а у Кости Вероника, которая в помощь фирме-производителю мужа открывает магазин по продаже произведенных изделий в центре Челябинска, параллельно улице Энтузиастов, на которой когда-то было наше родовое гнездо, а теперь живет мама Никольской, сама Никольская и ее младший сын Илья.
Никольская же и колбаску подрезала, и сырок. Гости налегали больше на чешские деликатесы, мама на мясо. За весь вечер она выпила лишь две рюмки коньяку, но взбодрилась, похорошела, и даже пыталась петь. И Костя ей подпевал. Да и мы с Маришкой.
Наутро я обнаружила среди нескольких пустых бутылок из-под пива и пустой бутылки из-под виски, которую мы выпили на троих (Вероника не пила, ей предстояло сесть за руль вместо мужа), две пустых чекушки из-под водки. Две.
А я выливала одну!
- Мама!- завопила я прямо из кухни, - Ты кого обманываешь?! Ты сама себя обманываешь!!! Мы же договорились, что водку больше не пьем. Никогда. Ты же обещала!
- Ну, вчера было так весело, Ирочка. И у нас были гости, как когда-то бывали. Помнишь? Полный дом веселья!!!
- Гости были вечером. А ты с утра купила две чекушки. Где ты прятала вторую?
Мама хлюпнула носом и пропищала:
- За бюстом Ленина, на холодильнике...
- Бюстом Ленина-а, - передразнила я, и вдруг мне стало смешно.
И три секунды хватило маме, чтоб рассмеяться тоже.
Утром я полбутылочки вчерашнего коньяка достала (тот не выпила, хитрая лиса), разлила по рюмкам, и сказала:
- Это твоя утренняя доза, мама. Вместо бутылочки пива. В обед, к хорошему обеду, будет пиво. А вечером я снова куплю двухсотграммовую бутылочку коньяка, и выпьем по сто грамм. Попробуем держать такой режим. У нас еще есть сегодня и завтра. А сейчас я пойду искать новый автовокзал, а ты без меня никуда ничего.
- Что ты, доченька, я без тебя ни-ни.
Оказалось, автовокзал теперь прямо по боку Дворца Спорта "Юность".
Это еще ближе, чем было.
Прямо через Алое Поле, парк-мемориал в центре города, через дорогу от маминого дома. Там четыре входа, на главном стоит бронзовый Орленок. "Орленок, орленок, взлети выше солнца", помните. Я пока прошла по этому Полю, у меня подошвы ног стали чернее, чем подошвы сандалий.
Автовокзал в таком же запущенном состоянии. Еще какие-то явно подозрительные молодые люди всех пасут. Таксисты бросаются под ноги. А ведь когда я иду по пешеходной зебре на зеленый - так и норовят задавить. Да что таксисты - любой за рулем угорает над тем, что я иду по пешеходной зебре на зеленый. А если бы у меня было слабое сердце?!
Билет стоит 420 рублей в один конец, билеты в оба конца не продаются, время в пути четыре часа.- А что случилось? Дорогу размыло? В наше время путь занимал два с половиной часа. - Не умничайте.
Пришлось покупать билет на шесть часов утра.
Я вернулась домой - мама спит.
Хорошо, что я с собой теперь всегда беру ключ.
Я взялась за приготовление обеда.
Я поставила запекаться в духовку восьмисотграммовый кусок свинины, обмазанный положенными специями, и обернутый фольгой, и завалилась с книжкой в кровать. Впервые в жизни Шюре усыпил меня.
Мама проснулась на дразнящий аромат, и разбудила меня. Ровно два с половиной часа, будто я в наше время до Свердловска доехала. Мясо получилось отменным.
- Ты меня кормишь, как на убой, доченька.
- Это чтоб с тебя последняя юбка не сваливалась. Ты посмотри - разве это ножки? Это две барабанных палочки. Пойдем-ка, пробарабаним по проспекту, в "Уральских пельменях" на террасе, по чашечке кофе выпьем. Жирок растрясем.
11.
Это был наш лучший предвечерний променад.
Мама вышла в люди - и не те, которые проходили мимо нас, а те, которые стряхивали пепел им вслед. Опять пятьдесят лет педагогической деятельности. Опять отличник народного просвещения.
Вот парадокс. Отличник народного просвещения с пятидесятилетним стажем получает (получал) десять с половиной тысяч рублей в месяц, тогда как Никольская получает двенадцать с половиной как фасовщица в отделе молочных продуктов. Это что, издевательство над учителями? над детьми? над будущим?!
- Мам, тебе нужно попроситься в свою же собственную школу, но не преподавателем, а, например, воспитателем продленного дня. Или кружок какой-нибудь там вести, театральный. Да хоть вахтером. Должны же они, за столько-то лет твоей беззаветной службы, пристроить тебя куда-нибудь?
- Да у меня вот под домом школа номер 30, они меня уже три года вести факультатив по истории зовут.
- Замечательно. Но для этого, мамочка, тебе надо привести себя в форму, и у тебя для этого есть целый август.
- Да, доченька, что-то я закусила удила. Всю жизнь в кипении жизни, среди детей, на людях, а сейчас такое одиночество!
- ...нарушаемое воплями о педофилах! Тут хоть кто закусит удила. А может, тебе компьютер купить и подключить Интернет? А может, собаку?!