Старый седой заяц, одетый в собственный мех, а сверху ещё мягкий махровый халат, садится к письменному столу писать воспоминания.
Стучит лапами по клавиатуре, остановиться не может, столько накопилось внутри – надо дать выход.
В разведку попал не случайно – отбирали строго, отсеивали жестоко. Взяли сразу. Мужской шарм – раз, уши – локаторы - два, глаза всегда косые и никогда не пьянеет.
Равномерно стучат лапы по клавиатуре в такт горячему сердцу, а холодный ум уж сам подсказывает, о чем писать, а о чём – нет, так сказать, внутренний цензор.
Тогда ещё обратились к руководству по поводу воспоминаний – о чём можно писать, о чём нельзя.
- Про города, про достопримечательности можно?
- Это пишите. На это запрета нет.
- А про еду? Секреты приготовления пищи?
- Можно.
- А про обычаи народов мира?
- Не запрещено.
-Что вы, как малые дети, ей Богу. Всё разрешено, что не запрещено.
И сказали заветные слова, которые каждому разведчику известны во всём мире без перевода, – “Top secret” – нельзя.
- А фотографию публиковать можно?
- Это можно. Но только не свою.
Вспоминает старый ветеран, как перебрасывали его через границу, как мячик волейбольный через сетку – туда-сюда, туда-сюда.
Леса дремучие, волчьи тропы, грибы ядовитые, чужие пограничники с недобрыми лицами, с огнестрельным и холодным оружием, поджидающие в кустах. Не себе чего прогулка по лесу? Но ничего, проходил, путал следы, отпугивал собак ищеек разными дезодорантами, целый рюкзак с собой нёс для этих целей.
Потом переодевался в кустах – галстук, пиджак, дипломат в лапу, очки на нос - и работать.
Молодой был, горячий, противоположный пол проходу не давал. Отказываться вроде тоже было неудобно, не вежливо.
Разные были, так сказать, особи – и сытые, откормленные, ароматные, в собственных мехах и бриллиантах из капиталистических стран, и худые, костлявые, голодные и немытые из развивающихся, с ещё отсталой экономикой. Отвлекали, конечно, от работы, мешали выполнять задания, а иногда и помогали, зависело от обстоятельств.
Одну забыть не мог. Красавица была – лапы задние – длинные, как у манекенщиц. Брила их лезвием «Нева», привозил ей как сувенир. Рисковал, конечно. А на передних лапах - нежный пушистый мех, пахнущий иностранным шампунем, уши завязывала в бант, наподобие, как у Татьяны Михалковой.
Сказал ей тогда сурово: «Ты больше не душись. Собаки ведь след возьмут по запаху."
С укором посмотрела. Любила сильно. Это была их последняя встреча.
Профессиональное заболевание себе заработал, и кличку среди товарищей получил – Джузеппе Сизый Нос.
Тут ничего не поделаешь – все чем-нибудь болеют: у шахтёров – силикоз, у врачей- психиатров – шизофрения, от больных заражаются разными маниями; машинисты поездов в метро, говорят, в старости – темноты боятся.
Иногда приходилось пить и неделю, и месяц, если требовалось по работе.
Глаза, как и раньше – синь голубая, только сизый нос выдаёт старого разведчика. Правда, зеленью руководство не обижало, всегда давало на расходы без счёта – лишь бы был результат!
Уже потом, когда в отставку ушёл, в тур поехал в Италию, друга старого навестить, из своей же гвардии, старого бойца, Карло.
Приехал, естественно не без сувенира, привез полено ему берёзовое. На границе, правда, были проблемы. Вызвало подозрение – зачем полено везете за границу? Не поверили, что сувенир. Потом удалось, конечно, уладить этот вопрос по международным каналам.
Старый Карло растрогался, аж целовать полено стал. И сразу – к верстаку – строгать новую куклу. Мастер своего дела!
Сколько он этих мальчишек настрогал! Правда, на отца не похожи – у всех нос длинный, зато нрав и характер – в отца – весёлые, бесшабашные – все артисты. Все любили, как Каштанка у Чехова, когда стружками и клеем столярным пахнет.
Клей нюхали, когда тосковали по отцу, а рубанок почитали больше, чем бензопилу или станок для деревообработки.
И каждый отцу на день рождения со всех концов света – курточку бархатную присылал, а кто и пиджак модный.
У Карло свой театр теперь. Исполнилась золотая мечта. Конечно, тут и руководство помогло с финансами, один бы не поднял это дело, много ли заработаешь, орудуя рубанком!
Эпилог
Старый ветеран выходит из подъезда, оглядывается по привычке, - нет ли хвоста.
Свой-то, пушистый, на месте, хотя под брюками, постороннему глазу, естественно, не видно! Так надо.
У подъезда уже ждёт его такси. Старый совсем стал, болят и передние лапы, и задние – врачи поставили диагноз – остеопороз. В булочную ходить стало тяжело.
Открывает дверцу автомобиля с шашечками. Свой же сотрудник приехал, Николай. Все руки в татуировках с номерами телефонов – «Такси по вызову».
Но конспирация, есть конспирация – пароль обязательно – традиция.
Вопрос: «Разменяете 100долларов?»
Ответ: «Обратитесь в обменный пункт».
Всё правильно. Сел. Поехали.
Из окна уже следят за ним, как минимум десять пар косых глаз, принадлежащих сознательным гражданам: «Опять на такси в булочную поехал!», - завидуют они и садятся писать донос в полицию, - по телевизору объявили – правоохранительные органы не справляются – надо помогать.
«Наши люди на такси в булочную не ездят! ….», выводят все как один одно и то же, как в синхронном плавании выводят фигуры красавицы-плавчихи с прищепками на носу.
Жена не стоит у окна, не утирает слёзы платком, ждала его всю жизнь, в зале ожидания целыми днями просиживала.
В шестьдесят лет уже решила – не дождусь, замуж даже хотела выходить по-новой, а тут и он явился, сказал просто: «Прости, милая, задержался, по работе».
Ничего лишнего, никаких подробностей – не положено.
Не узнала.
Сказала вежливо: « Вы что дедушка, дверью ошиблись?»
Живёт теперь бобылём и воспоминаниями.
Бросил морковку в блестящий аппарат, нажал на кнопку. И вот уже порция свежего морковного сока, типа squash, готова.
Можно и без жены прожить, когда кругом такая техника!