Солнышко аккуратно положило горстку тёплых лучиков на листочки деревьев и сонно прикрылось облаком – пора и отдохнуть немножко. В листве одного большого, раскидистого дерева слабенько зашевелился маленький тёмный комочек – это Сумрик открыл свои большие грустные глазки.
-Вот и солнышко ушло, - вздохнул Сумрик, вжимая голову в плечи.
Ему было очень грустно, а почему – Сумрик не знал. Он уже целый день сидел на этой ветке, а никто так и не пришёл к нему поговорить. Ему вообще было как-то... сумрачно. Где-то в кустиках веселились воробьишки, по-деловому расхаживали рядом со скамейками голуби, изредка пробегали собаки, но никто не обращал на Сумрика внимания.
Вдруг веточка дрогнула и закачалась. Сумрик повернул голову и увидел, что рядом с ним приземлился пёстренький Дрозд. Его пёрышки отливали чем-то золотистым, словно на них остались лучики солнышка.
-Привет! – мелодично поздоровался Дрозд. – Как дела? Что ты такой грустный?
-Я не грустный, - попытался взбодриться Сумрик. – Это я такой серьёзный.
-Серьёзный? – с уважением переспросил Дрозд. – Значит, умный! Как тебя зовут? Ты кто?
-Я не знаю, кто я, - признался Сумрик с сожалением. – Но все зовут меня просто Сумрик. Потому что я хмурюсь...
Дрозд тоже нахмурился.
-Как это – не знаешь - кто ты? – спросил он озадаченно. – Ты кошечка? Может быть, собачка? Или мышка?
Сумрик пожал плечами.
-Я не знаю.
Дрозд потёр переносицу. В первый раз он видел такое симпатичное, но странное существо.
-А что ты тут делаешь? – наконец, спросил он.
-Я сижу, - утвердительно признался Сумрик. – Просто сижу. Думаю. Жду, может быть, кто-нибудь со мной поговорит.
-Мы как раз сейчас с тобой разговариваем, - обрадовался Дрозд, шелестя своими красивыми пёрышками. – Ты рад?
-Да, я очень рад! – попробовал улыбнуться ему Сумрик, но он так давно этого не делал, что у него не получилось.
-Просто так сидеть и думать скучно, - сказал Дрозд. – Что ты ещё хотел бы поделать?
Сумрик снова пожал плечами – он не знал, чтобы хотел поделать ещё. Он каждый день приходил на эту веточку и просто наблюдал за миром.
-Может быть, ты бы хотел чему-нибудь научиться? – предположил Дрозд, видя его замешательство. – Я могу тебя научить петь. Мы, Дрозды, хорошо поём!
-Можно и так, - вяло предположил Сумрик. – Мне всё равно.
Дрозд снова нахмурился и сильнее зашуршал пёрышками.
-Так дело не пойдёт, - категорично сказал он, внимательно и даже строго глядя на притихшего Сумрика. – Ты точно должен знать, чего хочешь, иначе мы с тобой не сможем общаться. Ты ведь даже не можешь сказать, кто ты такой!
-Наверно, я мышка, - грустно проговорил Сумрик. – Или кошечка. Мне всё равно.
-Ты не можешь быть мышкой или кошечкой, потому что сидишь на этой веточке, - логично заключил Дрозд. – Значит, ты птичка. Ты никогда не пробовал летать?
-Летать? – удивлённо переспросил Сумрик, а потом гордо фыркнул. – Серьёзные Сумрики не летают!
-Почему ты считаешь, что серьёзные Сумрики не могут летать? – удивился Дрозд немного обиженно.
-Потому что летают только такие, как воробьи, а они – несерьёзные, - заключил Сумрик по-деловому.
-Умение летать не зависит от того, серьёзный ты или нет, - по-матерински донёс до него Дрозд. – Умение летать – это дар. Если ты попробуешь полететь, ты поймёшь, кто ты. Может быть, тогда тебе не придётся больше сидеть вот так на веточке и грустить.
-Я боюсь, - признался Сумрик, сжимаясь в маленький тёмный комочек – наружу блестели только его большие серые глазки. – Я никогда не пробовал.
-Так попробуй! – весело предложил Дрозд, взмахивая крылышками. – За мной!
И он бодро прыгнул с ветки и заскользил над кустами. Сначала Сумрик нерешительно топтался на краешке, а потом собрался с силами и прыгнул вслед за Дроздом. Внезапно за его спиной распахнулись довольно большие шелковистые крылья, и он заскользил над кустами вместе с радостным Дроздом.
-Вот видишь! – прокричал ему Дрозд, - Ты – птичка!
-Да, теперь я это знаю! – обрадовался Сумрик и почувствовал, как вся его грусть улетучилась, а на сердце, несмотря на отсутствие солнышка, заискрились лучики света.
-Летим, друг! – обернулся к нему Дрозд, и они вместе с Сумриком помчались вглубь парка, а несносным воробьям только и оставалось, что с удивлением и лёгкой завистью смотреть на их удаляющиеся гладкие спинки.