…Он двигался по коридору, едва помещаясь меж двух стен. Его плечи и спина были так широки, что человека, идущего сзади, мог хватить приступ, ведь тот вполне мог подумать, что одна из стен помещения сдвинулась с места и медленно приближается к другой. Но вернемся к «нему». Он был так хорош собою: темно-зеленые глаза глубокие как вселенная, черные усы, тянущиеся кончиками к солнцу, как… (в общем, не важно… романтика и речевые изыски здесь неуместны). Продолжим… Его только что повысили, теперь он – полковник, гордо продвигающийся по военной части, улыбающийся красавчику в зеркале и свысока смотрящий на проходящих мимо. Перешагнув порог своего кабинета, он оглядел все вокруг: здесь вся его жизнь!
Он обходил комнату и тут…бум, шлеп, шмяк! И широкоспинный полковник уже лежал на животе, уроненный скользким полом и притяжением земли.
За дверью послышались шаги…
Полковник слышал все, но встать не смог, поскольку в полете он был ранен в ногу, а точнее в икрУ, то есть в Икру, или как там? За распахнутой дверью стоял генерал (он всегда был странным человеком, но в этот день особенно). Он ступил на земли полковника с таким лицом, что его с легкостью можно было сравнить с, извините, мордой бульдога: щеки, свисаюшие до плеч, грозный взгляд и густая слюна, капнувшая прямо ему на ботинок. Вы меня понимаете, ведь его вид вселял отвращение и желание больше никогда с этой «рожей» не встречаться. Но как только он увидел валяющегося на земле новоиспеченного полковника, тут же настроение его улучшилось, и он начал хохотать, да так, что слезы в вперемешку со слюнями летели во все стороны. Звуки «уа-ха-ха» барабанной дробью пролетели по всей военной части.
А полковник решил остаться в укрытии и спрятался от фонтана за своей шинелью, стараясь подхихикивать своему начальнику. Но не прошло и 30 сек., как командир снова принял бульдожий вид и, ткнув пальцем на полковника, рявкнул: «Товарищ Палжутков!» «Я не Палжутков, я…», – не успел договорить полковник, как тут же вставил свою реплику господин генерал, чтоб его!: «А, какая разница! Товарищ Палжутков, вы упали на моих…бррр…в моих глазах! Виноват...» Таким образом закончив свою несвязную речь, генерал вышел из кабинета и направился дальше (видимо искать того, перед кем можно «покудахтать» по-генеральски: громко и бесполезно).
Полковник встал, отряхнулся, но не смог сделать и шагу, ведь нога истекала мурашками, а для настоящего полковника падение в кабинете – очень серьезная штука! Он еле-еле на своих трех выполз на улицу и вдруг вспомнил, что теперь он – полковник, можно сказать – гордость России-матушки. Выпрямившись и хромая на всю ногу, он неуверенно тронулся домой. Вдруг навстречу ему из-за угла выходит старушка. «Милок, помоги-ка мне старой пройти, а то вишь как лужу приморозило» – буквально взмолилась она. А он в ответ: «Не, бабуль, я – полковник, да еще и раненый – не положено». И пошел дальше, провожаемый возгласом бабуси: «Как это так? Полковник и не положено мне, старой, помочь?»
Но полковник непоколебимо двигался вперед. Тут ему навстречу выбегает мальчишка лет пяти (прямо как в сказке «Колобок») «и молвит человеческим голосом»: «Дядь, а дядь, там друга моего побить хотят, а он за девчонку заступился…Ведь он прав! Я еще слишком маленький, боюсь, меня тоже побьют, а вы вон какой! Помогите, а!» Ответил на это полковник: «Прав тот, кто сильнее», на что мальчонка мгновенно среагировал: «А я еще хотел быть таким, как вы! Родину хотел защищать, а вы даже ребенка защитить ленитесь!». Полковник сделал вид, что ничего не слышал и пошел дальше, оставив мальчика искать более достойного защитника.
Идет себе офицер и видит: девчушка стоит у дерева и плачет. Такая крохотная, тоненькая, что от каждого всхлипывания тело ее будто от разряда тока вздрагивает. Подошел он к ней и спрашивает: «Ты чего ревешь?» А она ему только пальцем на верхушку дерева показала, да и давай пуще прежнего слезами истекать. Полковник смотрит, а там котенок сидит, спрыгнуть боится. Сжалось железное сердце полковника, растопили его слезы ребячьи, да и скинуло оно с себя металлическую оправу, оставшись греться красным лепестком розы в груди. И полез он на дерево, забыв вовсе о больной ноге. Вот это я понимаю! А девчонка-то как обрадовалась! «Спасибо! – все кричит, – Спасибо!». А полковник довольно улыбнулся (и не злобно, а так нежно, по-доброму) и пошел дальше, слегка прихрамывая.
«И все-таки ты хороший человек, Палжутков! Можно сказать, настоящий полковник!» – еле слышно произнес генерал, откуда-то неожиданно появившийся за спиной новорожденного офицера.
«Я не Палжутков, я – Ползунков, как ребенок, понимаете, ребенок…» – робко сказал полковник и уже минуту спустя исчез в непрерывном наводнении людей…
2008