15. Герцогиня Гонсалес
Предложение Хосе не выходило у Диего из головы, но шёл день за днём, а тот почему-то не приходил. Он даже хотел найти его сам, однако в последний момент передумал, посчитав, что этим только испортит свой имидж удачливого художника, каким его считали. В конце концов, работа у него есть и с голоду он не умирает. Однако после разговора с Хосе что-то в его душе надломилось, разладилось, как в часовом механизме. Он как будто чего-то ждал и в этом состоянии ожидания находился последнее время.
С работой над будущей картиной, которой так его заинтриговал Хосе, он связывал своё будущее. Диего ещё не знал, кто заказчик, какая получится работа, но на подсознательном уровне чувствовал, что это будет самое главное полотно всей его жизни.
Он уже несколько раз переделывал картину герцога Буньюэлеса, заказанную ещё полгода назад, но до сих пор не мог уловить то единственное, что придало бы ей законченность и образ на полотне стал бы продолжением своего оригинала. В поисках решения он замучил заказчика и измучился сам. Герцог часами сидел в своём любимом кресле, позируя художнику, полагая, что вот сегодня будет поставлена точка, но на следующий день тот приходил снова, и всё продолжалось… Диего чувствовал, что от его внимания ускользает что-то важное, без чего этот портрет не может получиться. То ли это была загадочная улыбка герцога, то ли какая-то деталь в его одежде – этого он не знал.
«Я не могу передать его характер, не могу вложить в картину свою душу, а без этого любая картина мертва», - вспомнил он слова своего учителя.
Таким «бездушным» портрет герцога оставался довольно долго, пока Диего не попал на городской карнавал, куда его вытащил Филиппе. Их связывали долгие годы дружбы и общие интересы, Филиппе был его самым близким приятелем. С ними напрашивалась Матильда, но Диего ей отказал, сказав, что хочет побыть в мужской компании. Девушка обиделась и напоследок выплеснула на него каплю яда, задев его за живое. Эта минутная сцена ревности испортила настроение, и пока они не выпили вина, Диего ходил сам не свой.
Карнавал превзошёл все ожидания: женщины и мужчины в национальных костюмах разных районов Испании заполонили главные улицы города. Яркие краски всех цветов радуги резали глаза, напрашивались на полотно. На площади возле собора Санта-Марии он замер, забыв об окружении и времени. Танцовщицы в пышных красных и розовых нарядах кружились среди глазеющей толпы, вызывая всеобщее восхищение и восторги. Вот когда Диего пожалел, что не прихватил с собой бумагу и карандаш.
- Эта картина стоит у меня перед глазами, придётся рисовать по памяти, - сказал он Филиппе.
Не успел он досмотреть свою будущую картину, как его подхватила шумная толпа людей в масках и понесла вперёд. Где-то далеко позади остался Филиппе, нарядные танцовщицы, а он всё плыл по течению, пока его не выплеснуло на набережную Гвадалквивира. По реке сновали юркие лодки, на рейде, в ожидании разгрузки, стояли гружёные пароходы, а на набережной гулянье было в самом разгаре. Повсюду его окружали люди в масках. Толпа стала надоедать,
Диего свернул в узкий переулок, он неторопливо брёл в одиночестве, посматривая по сторонам, пока не оказался за столиком уютного кафе. Развалившись в кресле, он безразличным взглядом окидывал проходивших людей, думая о своих делах. Так, размышляя о своём, Диего даже не заметил, как к нему подошла дама в маске чёрной пантеры и, поздоровавшись, попросила присесть. Диего невольно кивнул головой. Получив согласие, чёрная пантера сказала:
- Я знаю, вы художник Диего Суарес Ромеро. Не бойтесь, я не причиню вам вреда.
Не мигая, он уставился на пантеру, но под маской блестели только глаза. Глядя на себя в зеркало, Диего считал, что в наряде дряхлого старца он сможет провести весь карнавал инкогнито.
- Вы кто? – спросил он незнакомку.
- Я герцогиня Гонсалес, - маска слегка приподнялась. Черными глазами на него смотрела молодая женщина приятной наружности. Он увидел утончённое лицо, аккуратный прямой нос, щёки полыхали румянцем, губы были аккуратно подкрашены, брови тонко подведены.
Да, это была Изабелла Гарсия де Гонсалес - одна из богатейших особ города. По слухам, она владела огромным состоянием, перешедшим к ней после смерти её мужа, герцога Гонсалеса, известного политика и бизнесмена.
«Как же она меня узнала? – ломал голову Диего. – Наверное, кто-то на меня показал. Интересно, кто же? Это мог сделать только Филиппе, конечно, это его рук дело, - подумал художник. Но посмотрев по сторонам, он вспомнил, что тот давно отстал. - Да и вообще Филиппе на такое не способен, - утвердился он в мыслях. - Значит, за мной следили с самого начала карнавала. О, какой ужас!» – воскликнул он про себя, а вслух сказал:
- Я польщён вашим вниманием, герцогиня, но разрешите полюбопытствовать, как вы меня узнали? В этом наряде без чьей-либо помощи я совершенно неузнаваем.
Герцогиня покачивалась в кресле. Так прямо и открыто, как говорил этот художник, с ней давно никто не разговаривал. Это её немного задело
- Пусть это будет моей маленькой тайной, - ответила она живо. - У каждой женщины есть свои секреты, есть они и у меня.
- Я с вами согласен, мадам. Какая женщина без секретов?
Она рассмеялась. Диего заказал вина, и, выпив, они разговорились.
- Сеньор Суарес, я о вас много слышала и давно хотела познакомиться, но всё не представлялось удобного случая, а сейчас, я вижу, вы свободны. Вы меня простите за такое бесцеремонное вторжение в вашу личную жизнь, постараюсь быть краткой.
Пригубив вино, художник с волнением посмотрел на герцогиню. Из бокала донёсся сладковатый запах выдержанного виноградного вина.
- У меня есть давняя мечта, – произнесла она с заметным беспокойством, - заказать свой портрет. Не согласитесь ли вы его написать?
Диего был польщён: герцогиня Гонсалес самолично хочет ему заказать свой портрет. Ну не удача ли это?
«Ещё какая! - думал он, слушая её воркующий голос. – Теперь мне больше не нужен Хосе со своим таинственным заказом на миллион песет. Кстати он куда-то исчез. Уж не случилось ли с ним беда? Его надо всё-таки найти».
- Я не против, конечно, напишу, - сказал художник, – но вначале я должен узнать, что вы хотите. Может, у вас такие запросы, что я не в состоянии их удовлетворить.
Сжав свои маленькие кулачки, герцогиня напряглась. Диего не видел её лица, но мог побиться об заклад с любым, что в её глазах блеснул огонь.
- Мои требования вы уже довольно хорошо знаете. Вам их передал сеньор Рамиро.
Диего пробило холодным потом, застучало в висках и если бы не маска, пришлось бы доставать носовой платок. Едва совладав с собой, он произнёс:
- Вот как! Так это вы, оказывается, были тем таинственным заказчиком, о котором мне говорил Хосе.
- Да это я, - произнесла она игриво, будто хотела привлечь к себе внимание своей неординарностью, которой очень гордилась.
- А почему вы не обратились ко мне сами? Зачем понадобился этот маскарад?
Герцогиня молчала. Стал слышен шум толпы, доносившийся с набережной. Диего с любопытством смотрел на герцогиню и та, наконец, заговорила.
- Диего, вы от меня многого хотите. Это, может быть, тоже моя тайна, о которой я не хочу говорить. Но раз вы желаете её узнать, я скажу.
Художник невольно подался вперёд, ожидая услышать то, что последнее время ему не давало спокойно существовать.
-Я давно наблюдаю за вашим творчеством, знаю все ваши последние работы. По крайней мере, картины, написанные за последние пять лет.
- Вот как!
-Когда-то в молодости я тоже мечтала стать художницей, - не обратив внимания на его восклицание, продолжала герцогиня. – Я очень много рисовала и даже брала уроки у Брюса.
У меня неплохо получалось, надо было только работать ещё больше, надо было совершенствовать своё мастерство. И тут мои родители стали усиленно меня сватать. Дочери, мол, почти двадцать лет, а у неё на уме какие-то картины, так они думали, наставляя меня на путь истинный. Как все родители, они искали мне богатого жениха и надо сказать, нашли.
Им оказался пятидесятивосьмилетний вдовец, владелец магазина в нашем небольшом городке на севере Кастилии. Когда сватовство зашло очень далеко, и уже намечалась свадьба, я сбежала из дому. С собой взяла только мольберт и краски. Практически без средств к существованию я оказалась в Севилье…
За соседним столиком расположилась шумная компания. Громкие голоса и суета, царившая рядом с ними, отвлекли внимание герцогини, и на мгновенье, потеряв ход мыслей, она замолчала.
- Так вот, - она продолжала, окинув компанию беглым взглядом, - желание рисовать пересиливало во мне всё остальное, но чтобы творить, нужны были деньги, и я стала искать работу. Одним словом, за годы скитаний я перепробовала всё, что можно было найти в этом городе и, наконец, я попала в дом герцога Гонсалеса служанкой. Узнав о моём увлечении живописью, герцог попросил нарисовать его портрет. Моя работа ему очень понравилась, так я стала у него личным художником. Что-то вроде придворного живописца. И вот как-то незаметно для себя самой я вошла в его жизнь. Стала его женой, о живописи пришлось забыть, появились другие проблемы. В решении некоторых вопросов я оказалась даже сильнее самого герцога, поэтому постепенно он переложил на мои слабые плечи многое из того, чем занимался. И только я почувствовала, что могу многое, мой муж умирает. Вот так, совершенно неожиданно, я оказалась одна и теперь занимаюсь своими заводами, людьми, пароходами.
У ней получилось в рифму, и она засмеялась.
- Вот видите, у меня ещё есть поэтический дар. Когда на душе светло, я пишу стихи. Для себя, конечно.
- А как у вас с живописью? - тронутый её словами, спросил Диего. Герцогиня, о которой он немало слышал, теперь открылась для него с другой стороны.
«Как у всех, у неё, оказывается, тоже есть свои проблемы, - подумал Диего».
- Нереализованное желание стать художницей сидит во мне очень глубоко, и время от времени я об этом вспоминаю. Особенно, глядя на картины знаменитых мастеров.
- А кто ваш любимый художник? – невольно вырвалось у Диего, и он даже пожалел, что пристаёт к герцогине с глупыми вопросами. Но она, как, ни в чём ни бывало, сказала, что она поклонница классицизма, а если конкретно, то итальянской и фламандской школ.
- А вас, Диего, я заприметила, когда вы выставлялись со своими работами на выставке городских художников. С тех пор я очень внимательно слежу за вами. Вначале даже хотела брать у вас уроки, а потом жизнь распорядилась иначе: домашние заботы занимают всё время. Ваше творчество мне очень близко по манере исполнения и по духу.
Диего был растроган её словами и даже чуть не прослезился. Его опять спасла маска - собеседница ничего не заметила.
- Герцогиня, я вам глубоко признателен за столь лестный отзыв и очень рад, что вы моя поклонница. Постараюсь и в дальнейшем вас радовать своими работами.
- Диего, прошу вас, зовите меня по имени, так нам будет проще общаться. Я знаю, навеличивание усложняет отношения и вредит творческой работе. Скажите, я права?
- Да, конечно, что-то в этом есть. - Он замолчал и, не найдя нужных слов, чтобы закончить свою мысль, сказал: - Изабелла, но вы не сказали мне самого главного: почему вы всё-таки обратились к Хосе?
Она плавно повела плечами, голова качнулась. Чёрная пантера, будто затаилась, готовясь к прыжку.
- Я была уверена, что Хосе не сможет написать такую картину и обязательно обратится к вам. Вы же когда-то были друзьями.
Диего молча кивнул, удивлённый тем, что она знает даже такие незначительные детали из его биографии.
- Для меня было важно вызвать у вас интерес к работе над моим портретом, - продолжила она. - Я хотела, чтобы художник не скучал над ним, а горел желанием меня рисовать. Вот тогда, я знаю по себе, может получиться то, что мне надо: настоящее произведение искусства.
- И что же вам надо конкретно?
- Мне нужен мой портрет, написанный по всем канонам средневековой школы живописи, и главное, чтобы он мне понравился.
- У вас очень высокие требования, которые не так просто соблюсти. А вдруг моя работа вам не придётся к душе, что тогда?
- Я в вас абсолютно уверена. У вас просто не может не получиться, потому что вы художник, который не умеет плохо писать.
- А вы не задумывались, сеньора Гонсалес, над тем, как я буду выглядеть в глазах Хосе, если приму ваше предложение.
- Это меня совершенно не интересует. Он ваш приятель, разбирайтесь с ним сами.
- Очень плохо, что вы не соизволили задать себе такой простой вопрос. А, если я по этой причине откажусь от вашего предложения?
Мгновение она молча смотрела на художника. Чёрная пантера была в растерянности.
- Вы не посмеете мне отказать, - наконец, придя в себя, сказала она уверенно. - Вы сделаете, всё, что я вам закажу.
- Это почему же вы так думаете, сеньора герцогиня? Мне, откровенно говоря, начинает не нравиться этот разговор. И особенно ваше уверенность в том, чего я возможно, никогда не буду делать.
Ему не хотелось уступать этой надменной и даже властной герцогине, считавшей, что за деньги он может исполнить любой её каприз. Он даже хотел встать и уйти, но что-то его удерживало, и он не двинулся с места.
- Я повторюсь, сеньор Суарес, вы не сможете отказаться от моего заказа, - произнесла она с твёрдостью в голосе. - Не сможете этого сделать потому, что я очень хорошо заплачу. Деньги в нашей жизни занимают отнюдь не последнее место. Если у вас голова на месте, а я в этом нисколько не сомневаюсь, то мы с вами обо всём договоримся. Да, да, Диего, мы договоримся. Я в этом абсолютно уверена.
«Не дать бы маху грешным делом, - подумал художник. – Да, герцогиня самоуверенна и надменна – это факт, но она имеет на это право: она заказчица и главное непростая заказчица. А какая женщина! От общения с ней в моих жилах кровь закипает».
Он посмотрел на себя со стороны. Процветающий молодой человек тридцати трёх лет отроду, не обременённый семейными узами. Весьма талантливый и уважаемый художник, набирающий популярность у богатых людей. Его мастерство, вместе с внешностью и хорошими манерами, могли открыть двери лучших домов Севильи, но для этого надо было, чтобы его хорошо знали.
- Я согласен, отдаюсь всецело вашей милости, - сказал Диего, снимая маску. – Изабелла, если вы не против, я назначу вам свидание, и мы сразу приступим к работе. Условия обговорим при встрече.
Герцогиня встала.
- Hasta luego! *
-------------------------
До скорой встречи (исп.).