Человек со стертой личностью.
Этим летом в Москве было, как обычно, нечем дышать. Люди постепенно отвыкли от запаха чистого воздуха, который можно вдохнуть полной грудью. То, чем мы теперь дышим, наши предки называли «Таблицей Менделеева». Когда-то, еще совсем недавно, каких-то сотню лет назад, Москва была небольшим городом, полным зелени, где, судя по фотографиям, по главной столичной магистрали за час можно было увидеть максимум три автомобиля.
То, что я вижу сейчас – это одна сплошная пробка. Власти давно обещали закрыть доступ в центр города, но так этого и не сделали, сделав ставку на всевозможные запреты и отвлекая внимание народа от реальных проблем общества. Протискиваясь между припаркованных на тротуаре Тверской улицы автомобилей, я спешил на встречу с матерью. Она выбралась в город, чтобы приготовить какой-то сюрприз на юбилей их совместной с отцом жизни. Через неделю они отмечают серебряную свадьбу. Мать большая выдумщица, она точно устроит отцу шикарный праздник, с клоунами в виде современных артистов. Отец их не переваривает, но положение обязывает. Если у тебя на дне рождения или какой-то другой семейной попойке нет ни одного медийного персонажа, тебя моментально занесут в список нищих, сирых, убогих и бесполезных людей. Конечно, виду никто не подаст, но в скорейшем времени начнутся слухи, домыслы, и так далее. Отец, несмотря на свое высокое положение, и бывшие заслуги, человек, который довольно чутко прислушивается к мнению общества, и больше всего на свете боится быть героем каких-то сплетен.
В моем кармане ожил айфон, на экране высветилось счастливое лицо матери, - фотография была сделана мною в прошлый Новый год на Мальдивах.
- Никит, ты подъехал уже? Я никак не могу прорваться, дичайшая пробка, полчаса не могу сдвинуться с места. Будь добр, сынок, закажи мне что-нибудь не слишком калорийное. Надеюсь, пока доберусь, всё успеют приготовить. Очень голодна.
- Хорошо, мам, конечно. – мать не любит долгие беседы, все, что нужно сказать при встрече – она говорит при встрече. Возможно, сказались долгие годы «работы» женой генерала КГБ, когда любое лишнее слово, сказанное по телефону или в публичном месте, могло серьезно караться.
В кармане вновь запиликал телефон, на этот раз раздавалась мелодия из «Мистера Бина». Мистером Бином был мой друг Костя. Другом назвать его конечно сложно, потому что наши отношения уже давно вошли в более интимную стадию, чем просто дружеские. Я знаю Костю с тех времен, когда в детском саду нас сажали на соседние горшки. У меня был оранжевый, у Кости красный.
- Ник, я сегодня вечером прилетаю, встретишь? – у Кости была вынужденная командировка в Испанию, честно говоря, те два дня, что мы не виделись, казались вечностью.
- Конечно, встречу, у меня через полчаса встреча с мамой, обсуждаем банкет и список гостей. Во сколько у тебя прилёт? – я достал из сумки айпад, чтобы добавить напоминание.
- В 23.40. Домодедово. Всё, давай, я поехал по делам, нужно еще успеть на одну встречу и потом в аэропорт. Люблю тебя.
Костя положил трубку, не успев услышать мое взаимное «люблю». За долгий период наших отношений я уже успел смириться с его привычкой класть трубку, не выслушивая собеседника. Раньше я перезванивал, пытаясь договорить, но потом понял, что переучить его бесполезно, проще пристрелить. Я дошел до нужного кафе. Огромная, массивная дверь не захотела открываться с первого раза и потребовала усилий.
Меня встретил высокий блондин с голубыми глазами. Я прочел на бейджике имя «Павел».
- Никита Сергеевич, Ваш столик готов. Пройдемте со мной.
Мама была частой гостьей в этом заведении, хозяин кафе был ее однокашником. У нас с ней была здесь черная карта, означающая какие-то невероятные привилегии, но я до сих пор так и не знаю, что она даёт.