Этот рассказ напечатан в журнале "Чешская звезда" № 2/2012 в Карловых Варах
ОСКОЛКИ ЖИЗНИ
Лишь 14 дней спустя после приезда в Варну я немного преодолела
горечь от неприятностей, вызванных ложными данными в каталоге
о заказанном мною отеле.
Истинное положение гостиницы на берегу Черного моря не соответ-
твовало моим требованиям.
Перед окном была бухта, на бетонированном причале стояли знаки:
«Купаться запрещено!»
У причала пришвартовывались три прогулочных теплоходика.
Так я ни разу и не искупалась в море, к которому стремилась много лет.
Мне достался лишь морской воздух.
За отсутствие моря гид хотела извиниться подарком, состоявшим
из вина и фруктов.
Зная их плохое качество, я отказалась. Чай, не первый раз в Болгарии...
Это тридцать лет назад у меня были иллюзии о цветущей братской
стране. Теперь нужно семь раз подумать, прежде чем съесть то, что
они тебе дают.
Дайте мне Черное море !
Начался отсчет последних дней перед возвращением домой.
Теперь пора взять такси и проведать давнюю другарку Дарину, её
мужа Борислава и их детей, чего бы это ни стоило. И просто
подарить им деньги.
Теперь нуждаются все, но не в сувенирах и тряпках, как прежде.
...Первый таксист, прибывший к отелю, не знал, где находится
улица Гроздю Желев.
- Названия улиц поменяли у нас уже трижды,- сказал он.- Я – молодой.
Я ничего о прошлом не знаю. Мне 45 лет. Я не хочу больше жить
при коммунизме. Мне так лучше. Я люблю демократию.
«Демократию в кавычках ?»,- хотела спросить его я, но промолчала. Никто не объяснил
ему, что коммунизма никогда ещё не было.
Рядом пожилая уборщица подметала асфальт.
- Ты знаешь Гроздю Желев?
- Нет, не знаю.
Диспетчер на радиосвязи такси тоже не знала.
Подъехал пожилой таксист.
- Спроси его.
Спросили. Он тоже не знал.
- А что ты там искашь?
- Другарку Дарину.
- Где она работала?
- Она была продавщицей в дамском магазине «Валентина»
в центре Варны.
- Э-э-э, это теперь «New Yorker“, а продавщиц меняют каждый сезон,
как перчатки.
- Нет, моя Дарина не такая. Она незаменимая. Она умница и красавица.
- Женщина, я вам не советую ехать в центр. Наш городской транспорт
не приспособлен для обслуживания людей с костылями. Вы оттуда не
вернётесь. Не влезете в переполненный автобус.
- Знаю. Я хочу туда и назад – на вашем такси. Сколько стоит до центра?
- 17 лева.
- Сколько лят ты не была там, на Гроздю Желев?
- Трийсять лят.
- О-О-О !
- Дорогу знаешь? Как ехать туда?
- Собор остается слева, надо ехать мимо него по широкой улице. Там с
правой стороны были большие магазины. Я любила побродить по ним,
потом садилась на автобус, ехала 4-5 остановок , выходила на улице,
сворачивающей направо , и входила в угловой дом номер 2 на Гроздю
Желев.
- Твой таксист Иво? Он возил тебя в минерален бассейн?
Вот те на! Они уже всё обо мне знают. Им что – делать нечего, кроме как
сплетничать о клиентках?
Это, конечно, был рекорд сезона, когда Иво довез меня за 10 минут до серного бассейна и назад, и потребовал за это 20 лева.
На следующий день история повторилась.
Сейчас у них жатва – так это называется.
Они наживаются на отдыхающих до прихода холодов. Потом будет безработица.
... Вызвал ли его кто-то по рации незаметно для меня или он случайно подъехал, но вот он уже вышел из машины , открыл дверцу и сказал:
«Садись!»
- Привет, старый друг Иво! А ты знаешь, где Гроздю Желев?
- Не знаю! Но узнаю!
В этом – весь Иво. Он - настоящий всемогущий ( всё мОгущий) парень
тридцати семи лет. С ним даже Владимир Высоцкий пошел бы и в горы, и в разведку.
- А как ты узнАешь?
- Друзья! - ответил он.
Минут через пять он уже знал, что улица Гроздю Желев называется теперь
Магнолия.
Он, конечно, никогда там не бывал и начал расспрашивать, как я туда ездила.
Я повторила: «Оставляем собор слява...» Он опять переговорил по рации и
узнал, как лучше подъехать к дому номер 2. Затем он заявил, что улица
находится совсем не там, где я описывала.
- Если она не там, так это не она! - ответила я.
... А мы всё ехали и ехали по загородному шоссе Е 87 в сторону Варны.
Варна встретила меня промышленным районом с ещё более посеревшими домами, чем 16 лет назад, когда я видела её в последний раз. Варна – это
город- партнер нашего Новороссийска, находящегося точно напротив, на
противоположном берегу Черного моря.
Не считая старинного буржуазного района города и отшлифованной при социализме пешеходной зоны, Варна представляет собой скопление
высоких и низких серых домов- монстров, в которых скученно живут
бедные люди. В нижних этажах они содержат маленькие мастерские,
магазинчики или бог знает что для зарабатывания в день пары левов
на пропитание. Всё это снаружи белесо-серо, грязновато, бессистемно,
наворочено кое-как и из чего попало. Никто не заботится о лице города.
...Тем временем мы приблизились к улице Магнолия.
- Ну, ты что-нибудь узнаёшь?
- Всички узнаЮ.
Те же бедные улочки, ещё бОльшие дыры в грунте или в сохранившихся кусках асфальта. Те же белесо-серые пыльные дома, хотя дом Дарины был в 1981 году новостройкой, первым в жилищном комплексе «Победа», построенном в Варне по «горьковскому методу», перенятому из СССР.
Это значило : строители сдавали владельцам готовую коробку дома под крышей, а будущие жильцы должны были сами сделать внутреннюю
планировку и отделку по своему вкусу. Это и осуществили молодожены
Дарина и Борислав Петрови.
Дарине едва исполнилось 18 , когда она уже выскочила замуж.
Борислав был матросом на торговом флоте и, возможно, имел девушек
во всех портах, в том числе и в Новороссийске.
Но пройти мимо Дарины он не смог.
Когда же я спрашивала её, зачем она так рано вышла замуж, она отвечала:
- Борислав – хороший человек.
Возникало подозрение, что супружество казалось ей игрой в «дочки-матери».
То есть ей, большой девочке, нужна была для полноты жизни настоящая
живая кукла.
Ею и стала её дочь Миглена, родившаяся через год после свадьбы.
Родители Борислава, старые виноградари, дали деньги на покупку квартиры.
Я ехала с мужем из Будапешта в Дрезден, когда к нам в купе подсела молодая парочка.
Дарина и Борислав совершали свадебное путешествие по Венгрии и ГДР.
Они блистали одинаковой одеждой: клетчатыми рубашечками из тончайшего хлопка, джинсовыми жилетиками и брючками высшего качества и изящнейшего
покроя.
Такие вещи можно было приобрести тогда только лишь в Венгрии – в «самом
веселом социалистическом бараке», который " мигал налево, а ехал направо ",
открывая всё больше лазеек в капиталистические страны.
Та одежда стоила баснословно дорого. Но у Борислава была валюта,заработанная на торговом флоте.
Я поразилась, узнав, что «валютой» ребята называли советские рубли.
Видимо, в торговом флоте платили рублями золотыми.
Дарина поражала своей сказочной красотой и кротким нравом.
Зная, что в Дрездене никогда не было свободных мест в гостиницах,
я пригласила их переночевать у нас. Но они верили, что найдут себе
комнату, и отказались.
Однако с наступлением сумерек Дарина и Борислав пришли в нашу
дрезденскую квартиру.
С тех пор мы стали друзьями и поддерживали несерьезную переписку.
Казалось, что это будет длиться вечно, что у нас – одна судьба в нашем
социалистическом лагере, где и так понятно всё без лишних слов.
В сентябре 1982 года я прилетела в Варну на международный конгресс по
микроэлектронике, проходивший в отеле «Журналист»
Мы встретились с Дариной.
Она ждала свою вторую живую куклу – сына Валерия.
А Борислав ... был против.
- Ну, почему? Почему?- спрашивала она кротко, тихим голосом.
Уйдя из флота, Борислав нашел самую высокооплачиваемую и самую
вредную для здоровья работу по производству порошкообразного
асбеста.
Он не жалел себя для семьи.
Дарина тоже беспрерывно работала в магазине и дома.
Она была очень добросовестной мамой и хозяйкой.
Борислав приходил с работы измотанный и выпивал рюмочку ракии.
Дарина накрывала на стол.
Они были хорошей семейной упряжкой.
Но о чем они говорили, оставаясь наедине, было для меня тайной
за семью печатями.
Я не видела их ссорящимися. Но Борислав иногда что-то потихоньку
бурчал себе под нос.
... Мы проезжаем вдоль улицы Магнолия, и я восклицаю :
- Вот этот дом! Вот этот дом!
- Но погоди! Это дом номер 12, а ты говорила – 2.
Дом номер 2 оказывается хилой избушкой, мимо которой я когда-то
ходила на остановку автобуса и ездила то в центр, то на пляж...
-Давай вернемся к тому угловому дому.
- Но это номер 22.
- Значит, я забыла номер, но дом я не забыла.
Перед домом двое мужчин копаются в старом автомобильчике.
Я узнаЮ соседа Дарины, который тридцать лет провел на этом
месте и побелел, как лунь. Здесь у него в нише под домом и гараж,
и ремонтная мастерская. Иво выходит из машины и рассказывает им,
кого ищет «эта русская германка «.
-Да. Точно. Тут жили Петрови. Но их уже никого нет.
- Как ?! - кричу я.
- Они разошлись. Пятнадцать лет назад (1997) Борко нашел работу в
Испании и взял с собой Валерия. Миглена вышла замуж в Голландию,
а Дарина ушла к своей майке (матери , болг.)
Мы смотрим на окна квартиры. Там никто не живет. По разводу она
досталась Бориславу. Полотнища на окнах сгорели от палящего
солнца и свисают, как рваные тряпки. Защита от солнца всегда была
проблемой. Дарина вешала на окна газеты. Я давала ей какие – то
советы, но содержания их не помню. Дела давно минувших дней...
Я знаю дом родителей Дарины. Он виден издалека. Это один из двух высотных домов
в этом районе. Все они выглядят страшно обшарпанными со дня своего «рождения». Подъехать туда практически невозможно. Какие –
то узюсенькие тропинки, кончающиеся тупиками, хотя во дворах
припаркованы автомобили жильцов. Но как – то же они туда заезжают?
Дома построены на горе. Из квартир видно море во всей его красоте.
Ну, хватит кружить по закоулкам среди зарослей. Иво проходит пешком
через препятствия от машины к двору высотного дома и спрашивает о
семье Недялкови с 11 этажа.
Несколько детей и женщин толпятся перед домом. Нет, Недялкови тука
няма. (болг.)
- Ехать ли ко второму высотному дому?- спрашивает меня Иво.
Ну, как я буду его гонять, если и дороги туда не видно?
Мы выезжаем задним ходом из тупика и попадаем в новые тупики.
Всё вокруг – пыльного бело- серого цвета, дворы неблагоустроены,
всюду бугры и ямы, оставшиеся ещё от строительного периода
1980 – х годов.
Несколько очень высоких деревьев стоически выдерживают натиск
людской безалаберности. Никто их не поливает, не взрыхляет землю.
Оформив дворы и дороги, посадив цветы, жильцы могли бы сделать
здесь фешенебельный район, но всем на всё наплевать.
Инициаторов нет.
Раньше на Гроздю Желев номер 2 роскошно цвели олеандры. Теперь
и их нет.
От дома номер 2 мы выезжаем к той широкой магистрали, по которой
я ездила на автобусе много лет назад. Эта улица не переименована и
называется Владислав Варвенчик.
Тут я узнаЮ всё, хотя "всехный " внешний облик сильно пострадал.
Никто ничего не белил, не красил, не ремонтировал; только варварски
дробили большие магазины на маленькие, а маленькие – на ещё
меньшие, и венчали это уродство самонамалеванными вывесками,
кто во что горазд, на разной высоте и в разнообразном безвкусии.
Прихватизация! Демократия! Анархия! Не перестройка – слом.
Мы доезжаем до собора. Теперь он – справа, что и требовалось доказать.
- Давай подъедем к магазину «Валентина Терешкова».
- Теперь "New – Yorker", - поправляет меня Иво.
- Ну, ко-о-нечно! А ка-а-к же иначе ?! Середины в идеологии нет.
Так как вход в "New - Yorker" расположен в пешеходной зоне,
Иво подъезжает к нему сзади по знакомым мне кривым и горбатым
улочкам, сохраняющим очарование древности и моих воспоминаний.
Много тут было хожено и смотрено в молодые годы...
Иво уходит с моей запиской в магазин и скоро возвращается.
- Я же тебе говорил : там работают только молодые красивые девушки!
- А начальницы ? Ведь кто-то сидит в бюро?
- Я отдал записку! Может, тебе позвонят и скажут её телефон. А сколько,
ты думаешь, ей лят ?
- Женщин о возрасте не спрашивают.
Иво как - то своеобразно щелкает языком, что означает : стара!
- НЕТ! Моя Дарина не стара. Она красавица и умница.
Я видела её на этом же месте 16 лет назад.
- Ага! А говорила – тридцать,
- Это я у неё в доме была тридцать ... А в 1996 году, то есть 16 лет назад,
я сбежала из Дрездена с намерением проехать с рюкзаком за плечами
через всю Болгарию, которую ещё до тех пор не видела: Пловдив,
Тарново, София ... и для начала приземлилась в Варне. Поезда в Варну
уже не ходили с момента объединения Германии.
Ноги случайно вывели меня к странному магазину.
Огромные, доходящие до пола стеклянные витрины были пусты.
Первый этаж просматривался насквозь. Что здесь произошло?
Вскоре я узнала, что на ночь из витрин убирают весь товар в склад-
сейф и запирают его накрепко, чтобы предотвратить грабёж.
Бывший шикарный магазин "Валентина", названный так в честь
советской космонавтки Валентины Терешковой, был прихватизирован
и боролся с последствиями перестройки. Дарина осталась на своём
рабочем месте.
Сквозь стекло я увидела её, она вышла на крыльцо. Мы обнялись и
расплакались. Такая неожиданная встреча. В другой, чуждой системе.
- Что случилось? - спросила она неожиданно. – Вы разошлись?
16 лет подряд я помнила этот вопрос. Почему именно слово «разошлись»
пришло ей на ум?
Но лишь сегодня я узнала от её бывшего соседа, что именно тогда она
сама переживала разводной процесс и что, пару месяцев спустя, её муж
уехал в Испанию, прихватив с собой её любимого, ещё несовершеннолетнего
сына Валерия, рождения которого он прежде вовсе не желал.
Безработный, остановленный перестройкой на полном скаку, Борислав уже
не мог содержать семью и, промаявшись так с начала 90 –х годов, вынужден
был покинуть свою родину Болгарию в поисках работы.
Хрустальная чаша былой упорядоченной жизни разбилась вдребезги.
Никому из нас не удалось её спасти.
- Ну, как поживаешь? - спросила я Дарину.
- Гору - долу. Гору - долу, - ответила она.
Я молча усомнилась. Только что она показала мне фотографии дочери
Миглены в шикарном белом платье на школьном выпускном балу.
Такое платье стоило целое состояние , а не «гору-долу», то есть не
подтверждало якобы бедного существования родителей «то вниз, то вверх».
Откуда мне было знать, что и Дарина была сбита с ног «перестройкой» и
что скоро она останется без квартиры, без мужа и без сына?..
... Иво выехал на шоссе Е87 Варна - Золотые пески в направлении к моей
гостинице. Когда – то это был красавец – проспект . По нему мы ездили из
аэропорта с ГДРовскими группами то в Несебър, то в Балчик , то в Албену.
Тогда полоса по середине дороги сияла красотой бесчисленного количества
высоких красных калл . Море было видно справа, вдоль моря – прекрасный,
почти бесконечный дивный парк, а в нем – морской музей, дом- аквариум,
дельфинарий и прочие чудеса.
А вот там, слева от дороги, величественно стоял на горе ОН – АЛЁША,
" Алёша , в Болгарии русский солдат", освободитель от фашизма.
Твой мальчик, Россия. Навеки девятнадцатилетний.
... Здесь ли он ещё ? Я слышала , что болгары предали его, как предал когда -то Ельцын смертельно больного Хонеккера .
Но я не хотела спрашивать. Никого. Никогда. Я знала, что я разрыдаюсь. Среди
чужих – нельзя.
И всё же невольно, украдкой, я косилась налево и надеялась, что ОНИ этого
не сделали.
- Памятник болгарско-советской дружбы, - вдруг сказал Иво.
Он сказал это так, как его учили когда – то в школе. Теперь так
не учат. Даже русский язык не преподают.
О ужас. От памятника АЛЁШЕ остался лишь мощный цоколь с патетическими
словами. А может, и они стёрты ?
Я отвернулась. Зачем Иво видеть моё страдание?..
Спасибо, что он молчал.
На средней полосе дороги осталась лишь сгоревшая трава...
********
Фото автора: бетон вместо пляжа.
http://www.proza.ru/2012/09/11/979
5 ноября 2013 г. в возрасте 91 года в родной деревне на Алтае скончался русский солдат Скурлатов, послуживший прототипом для памятника АЛЁШЕ в болгарском городе Пловдив.