Абсолютно все знают о его существовании. В отличие от других инструментов, которые нередко уз-ко специализированные, шприц имеется и в хирургии, и в терапии, в травматологии и гинекологии, даже у психиатров этот медицинский инструмент на одном из главных мест у персонала для успокоения буйных пациентов.
Его используют несчастные инкурабельные больные для самостоятельного обезболивания и отморозки-наркоманы, раскидывающие шприцы на лестничных клетках и в общественных туалетах. Шприц у них на жаргоне называется – «боинг», «баян», «ма-шинка», «скрипка», «шара».
Шприц-тюбик с морфином должен постоянно находиться в солдатском кармане во время войн и учений для борьбы с болевым шоком при ранении, еще до подхода санитара…
Широко известен шприц и в других отраслях деятельности человека – кондитерский шприц, технический шприц, знаменитый шприц Жанэ, которым де-лали инъекцию Бывалому (из фильма «Кавказская пленница»). Шприц является непременным атрибутом содержимого докторского чемоданчика на скорой помощи и в автомобильной аптечке.
- - -
Медицинская манипуляция – инъекция – появилась далеко не вчера. Еще 2400 лет назад Гиппократ — древнегреческий врач, которого и сейчас называют «отцом» медицины — в качестве того, что мы с вами сейчас называем шприцем, применил полую трубку, к концу которой был прикреплен мочевой пузырь свиньи. Конструкция была, конечно, далека от совершенства и изящества, ибо по внешнему виду скорее напоминала клизму, нежели современный шприц.
А знаете ли Вы, друзья-читатели, что шприц повторно (после Гиппократа) изобрел знаменитый английский архитектор (!) Кристофер Рэн уже в 1656 году?
Cын настоятеля королевского собора в Виндзоре, Кристофер Рэн стал другом детства сына короля Чарльза I, Принца Уэльского. В 1646 году Рэн окончил Вестминстерскую школу, после чего поступил в Уодем-Колледж, который и закончил в 1653 году, получив степень магистра.
Под влиянием открытия английским врачом и анатомом Уильямом Гарвеем системы кровобращения (1628 год, «Анатомическое исследование о движении сердца и животных»), Рэн в составе «Оксфордской группы» ученых начал проводить эксперименты по внутривенным введениям подопытным животным настойки опия, пива, вина, эля, молока и т.д.
Именно он (тогда еще не архитектор, правда) впервые в мире выполнил первые документированные внутривенные вливания. В качестве иньекционной иглы Кристофер Рэн использовал птичье перо, а вместо шприца – пузыри рыб и животных. Таким образом, знаменитого (впоследствии!) английского архитектора Кристофера Рэна можно причислить к основоположникам современной инфузионной терапии и внутривенного наркоза.
До изобретения полой иньекционной иглы и шприца оставалось ещё целых два века.
А гениальный и разносторонний Кристофер Рен уже в 1657 году стал профессором астрономии (!?), а всего через несколько лет, после великого лондонского пожара 1666 года, получил заказ на проектирование и строительство театра в Оксфорде. Здание получилось на редкость удачным, и с этого времени началась архитектурная деятельность Кристофера Рэна. По его проектам были возведены многие здания, а сооружение в Лондоне колоссального храма – нового собора Святого Павла – увековечило его имя…
- - -
Одной из первых моих игрушек в детские годы был стеклянный медицинский шприц с металлическим наконечником-конусом. У моей мамы дома всегда были наготове стерильные шприцы с набором игл разной длины и диаметра, хранящиеся в маленьком стерилизаторе на дырчатой решетке. Маме часто приходилось делать различные уколы больным в нашем четырехэтажном доме – антибиотики, жаропонижающие препараты, витамины, обезболивающие средства, уколы «от давления».
В мое же распоряжение предоставлялся нестерильный шприц на 20 миллилитров, с длинной тупой иголкой, из которого я с наслаждением пускал водя-ные струи на расстояние 2-3 метра, целясь в своих друзей или в деревянную входную дверь.
Значительно позже, когда в продаже появились красивые пластиковые пистолетики с поршнем для стрельбы струйками воды, значение моей игрушки в глазах соседских мальчишек стало быстро убывать. Видя это, мама, не дожидаясь моих просьб, неожиданно купила мне в подарок удивительный водный автоматик, который стрелял водными очередями, как боевой! Из него с удовольствием любила пострелять и моя мама-фронтовичка…
- - -
В ранние школьные годы любимая детская игрушка – шприц – уже был прочно связан с неприятными процедурами. По утвержденному директором школы расписанию всем учащимся полагались прививки от различных болезней. Их делала удивительная медсестра школьного медицинского кабинета – разговорчивая и улыбчивая Ираида Афанасьевна. Обращаясь к очередному прививаемому, она с порога начинала его (её) успокаивать, да так, что дети начинали плакать задолго до укола.
Собирая шприц для инъекции, Ираида Афанасевна приговаривала: «А вот мы возьмем самую тоненькую иголочку… ты даже не почувствуешь… как комарик укусит… на вот ватку, ранка покровит (Ой-ой-ой!!!), потом прижмешь ватку к коже… Позови следующего, детка!..».
Скоро в школьном коридоре накапливалась большая группа перепуганной малышни с прижатыми к плечу ватками. Новые классы, завидев раненых иголкой, сбивались в кучку перед дверью кабинета и на приглашение вышедшего (Следующий! – бормотали уколотые) не реагировали. Тогда подключались педагоги, сопровождавшие своих учеников, и мало-помалу свою порцию боли получали все прививаемые…
- - -
Несмотря на то, что внутривенные инфузии проводились начиная с середины XVII века (помните Кристофера Рена?), шприц был (Повторно? В третий раз?) изобретен лишь в 1853 году. Французский врач-хирург Шарль-Габриэль Правас (Charles-Gabriel Pravaz) опубликовал в 1853 году функциональную конструкцию шприца, которая состояла из стеклянного цилиндра, заключенного в металлическую оправу с канюлей для трубчатых игл из серебра или золота, градуированного металлического штока с поршнем из асбеста или вулканизированного каучука.
Доктор Правас был талантливым хирургом и уже в возрасте 38 лет основал ортопедический институт в Лионе. Удивительно и то, что год публикации Правасом сведений об изобретении шприца совпадает с годом его смерти, последовавшей 23 июня 1853 года на шестьдесят втором году жизни…
Не совсем заслуженно изобретение шприца (независимо от Шарля-Габриэля Праваса) приписывается шотландскому доктору Александру Вуду. Им был придуман способ впрыскивания лекарств в подкожную клетчатку с применением шприца Праваса в том же 1853 году. Триумфом шотландского доктора стал выход его статьи "Новый метод лечения невралгий путем прямого введения опиатов в болевые точки" в научном журнале "Эдинбургский вестник медицины и хирургии".
Полностью стеклянные шприцы появились в 1894 году. Их сконструировал французский… нет, не врач – стеклодув Жерар Фурнье (Gerard Fournier). Его идея была тут же выкуплена и обращена в популярный товар французской компанией Луер, и с 1894 года цельные стеклянные шприцы многоразового использования удивительно простого устройства были введены в широкую медицинскую практику.
- - -
Дежурить в качестве фельдшера на скорой помощи я начал с четвертого курса. На вызовах преобладали старики и хронические больные с болевым син-дромом. Я привычно обезболивал их доступным и не подлежавшим в те времена строгому учету промедолом. При выраженном болевом синдроме скорой помощи разрешалось использовать морфин, только требовалось возвратить использованные ампулы в диспетчерскую скорой.
Я обратил внимание на то, что раз в два-три дня вызовы поступали с тех адресов, где были ранее применены наркотические анальгетики. Особенно часто приходилось приезжать к инкурабельным больным. Старые, опытные фельдшера советовали оставлять родственникам больного шприц и несколько ампул морфина, и количество вызовов на этот адрес может значительно сократиться. Нужно только было через несколько дней заехать к больному, чтобы забрать ампулы. Для некоторых больных с особенно выраженным болевым синдромом мне несколько раз приходилось оставлять до 10 ампул морфина на два-три дня.
Центральный район Челябинск имел трудную репутацию у работников скорой медицинской помощи из-за большого количества заслуженных пенсионеров и различных начальников. Вдоль проспекта Ленина, от улиц Елькина, Сони Кривой и Свердловского проспекта находился так называемый «городок МВД». В одном из домов этого городка проживал генерал Мартынов, начальник УВД области. Мне даже показывали подъезд, в котором жил генерал. В нем всегда дежурил милиционер.
Именно в этом подъезде и проживал человек, которому понадобилась неотложная помощь. Диспетчер скорой сказал, что вызов поступил по причине «плохо с сердцем». Дверь квартиры на четвертом этаже открыла заплаканная женщина средних лет, мать больного. В большой трехкомнатной квартире, в маленькой комнате справа от дверей лежал на диване молодой парень с синюшным лицом.
Выглядел он плохо. Я с испугу никак не мог отыскать у него пульс, да и дыхание больного было редким, с неожиданными вздохами и долгими пау-зами между ними. На небольшом столике рядом с диваном было несколько (более десятка) пустых ампул из-под морфина, а на полу валялся двадцати-миллилитровый шприц. На левом плече болталась манжета из круглой медицинской резины, которую процедурные медсестры используют для забора крови из вены.
Глубокая морфиновая кома!.. С резким угнетением дыхания и, возможно, уже с остановкой сердца. Я растерянно смотрел на умирающего и на плачущую мать, стоящую рядом. «Да, доктор, Владик употреблял наркотики свыше года… Два раза его откачивали. А сейчас, я Вас прошу, не спасайте его, – тихим бесцветным голосом обратилась ко мне несчастная женщина. – Его и моя жизнь превратились в кошмар!..».
Прошло еще несколько минут. Я вглядывался в больного. Больше признаков дыхания отмечено не было. Я сообразил, что он уже действительно умер, но для самооправдания еще раз попытался определить пульсацию на сонной артерии. Мать отмучившегося наркомана тронула меня рукой за плечо и тихо сказала: «Спасибо, что приехали… Ему уже никто не поможет… Извините, что вызвала вас. Я даже сначала звонить не хотела, – неожиданно добавила она. – Но не смогла…»
– Скажите, пожалуйста, а откуда у него столько ампул морфина? Вы медицинский работник?, – поинтересовался я, укладывая в медицинский чемодан-чик нехитрые инструменты и лекарства для оказания неотложной помощи.
– Владик часто вызывал скорую, говорил, что у него сильные боли в области сердца… На субботу и воскресенье он выпросил десять ампул морфина у доктора, да еще у него своих было штук десять, – со вздохом рассказывала мать юноши. – Доктор собирался приехать в понедельник, забрать ампулы… Вам ведь они не нужны?
– Не нужны, – зачем-то сказал я ей в ответ…
В карточке экстренного вызова я честно записал диагноз: «Передозировка неизвестными наркотическими средствами, смерть до приезда бригады скорой помощи».
Больше я морфин горстями больным никогда не выдавал.
- - -
История изобретения и применения шприца в медицинской практике неразрывно связана с историей возникновения и развития местной анестезии. Впервые об этом мы, студенты IV курса, услышали на кафедре общей хирургии, которой руководил профессор Крижановский Владимир Антонович. Кратко упомянув Зигмунда Фрейда и его эксперименты с кокаином и, впоследствие, об эпохальном открытии новокаина (более безопасного эфирного производного кокаина), Владимир Антонович с удовольствием и восторгом повествовал нам, будущим хирургам, о замечательном хирурге, профессоре, академике АМН СССР Александре Васильевиче Вишневском, основоположнике местной анестезии в СССР. Кстати, его портрет висел в кабинете профессора Крижановского.
Методика местного обезболивания заключается в пропитывании раствором новокаина того участка тканей, где предполагается операция. Имеется еще проводниковая анестезия, цель которой – прервать проводимость основных нервных ветвей, ведущих к области, подлежащей операции. И основной инструмент для этого – шприц.
Я возненавидел местную анестезию с первого дня работы в отделении экстренной хирургии МСЧ ЧЭМК. К тому времени я уже знал, что метод местных новокаиновых блокад по Вишневскому – лучший наркоз в мире. Конечно, большие полостные операции к тому времени уже, Слава Богу, выполнялись только под общим обезболиванием. Но мой незначительный опыт операций под новокаином сформировал у меня резко отрицательное отношение к этой полуварварской методике при операциях по поводу аппендицита или вскрытии гнойной флегмоны. Сколько раз приходилось мне наблюдать, как больные на операции скрипели зубами, стонали и вертелись на столе, а хирурги привычно бубнили, роясь в глубине раны: «Ну потерпи еще немножко, операция скоро закончится…».
Злые и расстроенные этими стонами хирурги, уже в ординаторском рассказывали молодым докторам леденящие душу истории про большие полостные операции, которые еще в недалеком советском прошлом выполнялись нашими бравыми предшественниками. Тяжелые полостные операции типа удаления желудка, легкого, трепанации черепа, шли под местной анестезией новокаином, или, как шутили сами доктора, «под крикаином».
Великий Александр Александрович Вишневский (сын академика и сам академик) провел в конце 50-х годов несколько показательных операций на легких и даже на сердце в присутствии делегации американских хирургов. Посмотрев на это безобразие, тактичные американцы изобразили восхищение, добавив при этом: «Только настоящий коммунист может выдержать такую операцию под местной анестезией! Брависсимо и Виват мужеству пациента!»
Сами американцы уже свыше 30 лет успешно применяли и усовершенствовали общий наркоз, который использовался даже при лечении зубов…
А мне, слушая эти беспомощные воспоминания из темной истории советской медицины, очень тогда хотелось вставить реплику: «Какой все-таки вред нанесло советской хирургии изобретение шприца!»
Хотя, говоря по совести, сам замечательный инструмент – шприц – тут вовсе не при чём...
- - -