АННОТАЦИЯ: Никогда не думайте, что можете найти любовь еще раз, если она была настоящей! Если вы ее потеряли, то, кажется, что вы потеряли и часть себя…, а когда это осознаешь, то становится еще больней….
- Патрик! – оборачиваюсь на голос своего друга.
Он быстрым шагом направляется ко мне, а я стою на месте и пытаюсь улыбнуться. Улыбка выходит натянутой, но вроде бы мой друг, ничего не заподозрил и поэтому еще шире улыбнувшись, ударяет меня по плечу, как делает всегда, когда встречает меня. Иногда мне кажется, что он хочет выбить из меня дух, такими вот ударами. Но я, привыкший к такому приветствию, уже ничему не удивляюсь.
- Привет! – говорит Оуэн, мой друг, с радостной улыбкой, - ты чего тут делаешь?
Я замираю на мгновенье, но потом прихожу в себя и спокойно отвечаю.
- И тебе привет! Да, вот…, нужно было…, - пытаюсь уйти от болезненной мне темы, и друг, поняв это, сам переводит разговор в другое русло.
- Как тетя Элизабет? – заинтересованно спрашивает друг.
- Спасибо, мама хорошо себя чувствует.
- Это здорово! – заявляет Оуэн, также хлопнув меня по плечу.
- Угу, - твержу я в ответ, соглашаясь.
А затем слово за слово и мы, разговорившись, покинули кладбище.
Да, кладбище. Это единственное место, которое за этот год я посетил уже трижды.
В начале прошлого года умер отец, ему было пятьдесят пять лет, еще молодой мужчина, можно сказать, но внезапный приступ с сердцем, произошедший в отпуске, и мама возвращалась уже домой одна. И мне показалось, что она постарела на несколько лет, да и я тоже тогда похудел прилично. А в середине года, как задумано, случилась еще одна трагедия - моего кузена с женой сбивают какие-то пьяницы.
Но добил меня окончательно случай, когда я узнал, что Луи – мой парень смертельно болен – у него была опухоль мозга. Он пытался это скрывать до последнего, но однажды я заметил, что его часто мучают головные боли и он пьет какие-то таблетки, усердно отказываясь мне рассказать о своих проблемах. И вот когда Луи спал спокойно, а в последнее время это было большой редкостью, то я вытащил их, посмотрев название, запоминая, а затем, записав в блокнот, чтобы не забыть название и правильно назвать его в аптеке.
Луи тогда злился на меня целую неделю, но я всего же его старался убедить поверить мне. Мы с ним к тому моменту уже прожили около четырех месяцев совместно в моем маленьком коттедже. Отец оставил его мне в наследство, а мама осталась жить в моей небольшой квартирке. Луи был одинок, так как родители отказались от него, когда узнали об его ориентации. И тем более были взбешены тем, что он, не сказав им и слова, тогда уже встречался со мной около месяца. Помню этот скандал, но Луи тогда, взяв меня за руку, сказал: «Никогда не думал, что скажу эти вещи, но оказывается, я люблю этого человека гораздо больше вас». Думаю, это он сказал тогда сгоряча и со злости, так как любить кого-то больше отца и матери, невозможно. Но все то время, что он жил со мной, он никогда не заговаривал о них и не звонил им. Хотя я иногда видел его красные глаза от слез, что подтверждали мои слова. А это были слезы, я уверен.
Но время шло, день за днем, и Луи наконец-то простил мою страсть лезть туда, куда не следует и, тогда мы помирились. Это была удивительная ночь, полная страсти, нежности, трогательности в каждом движении, а то, как он отдавался мне, было таким, до боли в сердце незабываемым. И тогда мы стали посещать врачей вместе. Его врач мне все пояснял, как и что нужно делать, на что я кивал, соглашаясь, иногда даже что-то записывая. Луи смотрел в такие моменты на меня с улыбкой, доброй и теплой, а еще с большим признанием. Каждый такой взгляд был мне дорог, как ничто иное.
И вот однажды, когда мы в очередной раз поехали к доктору, то сделанный рентген-снимок, ему не понравился. Он около двух часов был в своем кабинете, не приглашая ни меня, ни Луи. Мой парень извелся тогда и я вместе с ним. Нет ничего хуже ожидания и незнания того, что будет дальше. Это пугает. Сильно. Мы просидели бы еще несколько часов, но тут открылась дверь в кабинет доктора и медсестра почти с красными глазами (интересно, почему?) позвала нас к нему. Я заметил тогда сочувствующий взгляд, отчего стало совсем не по себе. Но я послушно проследовал за своим парнем, который, кажется, был сильнее меня на тот момент.
Слова врача, услышанные мной и Луи тогда, были поистине полнейшим шоком.
«Извините, нас, мистер Шепард, но мы вам помочь не сможем. Как показал снимок и, как показало обследование, ваш организм категорически отказывается принимать лекарства, прописанные нами. Да и к тому же эти метастазы…. Все очень плохо. Я сожалею».
Мне тогда захотелось со всей силы ударить его, чтобы ему было хотя бы на четверть больно, как мне тогда. Я думал, у меня остановиться сердце. Я кричал. Боже мой, как я тогда кричал, обзывая всех и вся, но прикосновения Луи и теплый его взгляд тут же меня успокоили. Мы ушли, просто поднялись со своих мест, и пошли домой. Луи прижался ко мне всем своим худеньким тельцем, он тогда до жути, как похудел, и сплел свои пальцы с моими. Так мы и шли по парку, был вечер, тишина и такое спокойствие, что я на время забыл о той боли, что испытывал в те минуты. И как же мне хотелось перенять боль моего мальчика.
Действительно мальчика. Помнится, когда я увидел его в первый раз, я просто улыбнулся. Его большие очки, которые он всегда поддевал пальцем и подтягивал к глазам, чтобы они не свалились, меня тогда явно повеселили. А как он смешно морщит нос, когда спит или когда ему не нравится какой-нибудь юморной фильм или фильм – ужастик. И тогда я решил, что завтра у нас будет самый лучший, красивый и запоминающийся день в нашей жизни. Просто нужно завтрашний день сделать таким. Счастливым и нужным. Мне и Луи.
****
Смотрю на спящего Луи и, кажется, что он – принц. Мой принц. Любимый и единственный. Не знаю. Никогда не чувствовал ничего подобного. И теперь….
Даже не почувствовал, как по щеке скатилась слеза, затем другая, затем третья, затем одна за одной, одна за одной, и я просто быстро вскочил с кровати, чтобы Луи не видел меня таким. Я сильный, мне просто нужно успокоиться. И все наладится. Сейчас сделаю завтрак. Постараюсь, по крайней мере. Кофе – это единственный продукт, который я готовлю, как Бог. Усмехаюсь сам себе, тоже мне сравнение, но Луи нравится, он это всегда мне говорит, отчего я просто расплываюсь от счастья.
Я вздрагиваю, так как холодные пальцы моего парня обвивают мой голый торс. Я просто решил не натягивать футболку, ведь я хотел вернуться в постель. Да и к тому же не один, а с двумя чашечками кофе. Все это я озвучиваю Луи, на что он, уткнувшись мне лбом в плечо, шепчет.
- Все наши знакомые знают, как я люблю тебя, - голос такой интимный, что внутри вдруг стало так горячо и не только от глотка кофе, - но мне хочется крикнуть всему миру, что ты мой единственный.
- А я и есть твой единственный, - улыбаюсь в ответ, а затем касаюсь его губ своими, напрочь забыв о кофе.
Он подождет, у меня сейчас дела есть поважнее и, подхватив Луи на руки, уношу обратно, в нашу постель. Она теплая, она хранит наше тепло и нашу любовь, его нежность и мою напористость и резкость. Но она помнит, также, как я помню каждый стон, каждый поцелуй моего любимого человека….
Когда мы пришли в себя. Уставшие и довольные всем только что произошедшим, что я невольно гляжу на это черноволосого принца. Он вновь забавно морщит нос, а затем ищет на тумбочке свои очки. А когда находит, быстро скрывается в ванной. В последнее время он не пускает меня. Просто не хочет показывать мне, как он принимает лекарства. Но я не успеваю даже заскучать, как он вылетает оттуда радостный и, схватив меня за руку, тащит за собой, поставив перед зеркалом. Я теряюсь, так как не очень привычно стоять в обнаженном виде перед зеркалом, да и к тому же со своим парнем. Луи с улыбкой произносит.
- Знаешь, что? – я отрицательно качаю головой, - пойдем гулять? Везде, где только можно и нельзя. На речку, в парк, походим по тропинке, посидим на траве. Хочу на колесо обозрения. Пойдем?
- Как скажет мой принц, - улыбаюсь я открыто и разворачиваюсь к нему.
Он смотрит сначала недоверчиво, а затем виснет у меня на шее, счастливо говоря.
- Спасибо.
Но спустя пару секунд вновь шепчет на ухо.
- Знаешь, никогда не думал, что твоя попа такая красивая, когда на нее смотреть в зеркало.
Я резко разворачиваюсь и смотрю на себя в зеркале. Да уж, скажу я вам. Сзади вид, конечно, что нужно. И поэтому мигом сообразив, я делаю так, что Луи оказывается стоять спиной к зеркалу и, теперь прекрасно могу рассмотреть каждую частичку этого худого тельца. Он только и успевает что-то пискнуть и прикрыться руками, а я в ответ лишь смеюсь.
- Сам захотел!
- Да, ну тебя! – ударяет своей ладошкой по моей груди, надувшись, но в нем силы, как у комара. Так что такой удар я даже и не чувствую. Подхватив его еще раз на руки, я и он вновь оказываемся на кровати. Я шепчу ему на ухо.
- Пойдем с тобой, куда ты только пожелаешь, но сначала….
Я не договариваю и в ответ лишь облизываю губы, на что Луи делает тоже самое, и я, не удержавшись, впиваюсь в его губы.
****
Мы уже покатались и на колесе обозрения, ели сахарную вату, как малые дети, ей богу, но Луи смеялся, смотря на меня, как я извращаюсь над ней, а мне кроме, как его смеха и не нужно ничего. Также мы сходили на небольшую речушку в парке, покормили уток, не забыв купить при этом хлеба. А затем просто присели на траве. Вот так вот просто и не задумываясь о чем-то. Луи положил свою голову на мое плечо. Сплел в который раз наши пальцы. В последнее время он это делал все чаще и чаще, а я и не возражал. А когда я хотел что-то сказать, то услышал его спокойное дыхание. Я посадил его к себе на колени и прижал к себе, отдавая ему свое тело. Луи сопел мне уже в грудь, так как голова опустилась, а я не хотел его тревожить. Он вымотался за день. Пусть отдохнет, наберется хотя бы небольшой силой.
Прошло около получаса, как мы сидели в тишине. Я засмотрелся на закат. Жалко, конечно, что не взял фотоаппарат, такую красоту не запечатлел, да и к тому же что-то совсем не слышно Луи. Тут я решил все-таки посмотреть, что там с моим мальчиком. А когда, приподняв его голову и поцеловав его в лоб, я ощутил лишь холод, меня передернуло. Я покачал головой.
Не может быть! Я посмотрел на Луи, покачал его за плечи, но голова болталась, как у куклы. Мне стало страшно. Жутко и страшно. Я прижал его к себя. Сильнее, ближе, крепче, чтобы согреть, чтобы теперь отдать все тепло, но….
Тело Луи было холодным. Холодным. Холодным…. Я замер. А потом просто закричал: «Нет!». Наверно, кто был в том парке, в это время испугались, но я с собой не мог ничего поделать. Я укачивал себя и Луи на своих коленях, будто все это был сон. Страшный, ужасный сон. Еще чуть-чуть и я проснусь. Но с каждым движением, с каждым моим действием тело моего парня оседало на моих коленях.
Слезы катились по щекам и, я не останавливал их. Зачем? Зачем это делать, если уже ничего не вернуть?
Первой мыслью было: «Все кончено!», но на смену ей пришла другая: «У тебя вся жизнь впереди!», а третья была самой здравой: «Отпусти его. Твоя любовь живет в сердце. Луи будет жить там. Пойми это».
И я понял, наверное…. Нет! Я это понял!
Теперь сидя в машине друга и оглядываясь на место захоронения Луи, вспомнив все это: тот счастливый день, счастливое лицо своего парня, свои эмоции в тот день, теперь я понял, что любовь никогда не уйдет, сколько бы времени не прошло.
Она живет в тебе, так как впиталась в каждую частичку твоего тела, отдавая тебе все те счастливые моменты воспоминаний. Они держат тебя на плаву и дают что-то наподобие вакуума, в котором ты находишься со своей любовью к дорогому тебе человеку. Но этот вакуум когда-нибудь исчезнет, и ты станешь вновь счастливым.
А пока… я смотрю на могилу Луи из машины и думаю, что этот вакуум никому не под силу будет раскрыть. Нет такого человека, который был бы моим принцем. Уже нет и не будет….
****КОНЕЦ****
25.08.2012г.