Джек.
Когда я пришел на свою новую работу, он даже не обнюхивал, вообще не обозначился. Время бежало совместно с рабочими обязанностями. Он жил своим и я тоже. Временами доходили рассказы, что он покусал крепко кого-то из собачьего племени и этим вроде вся информация о нём растворялась. Да и главное было в работе, а не в этом псе, я занимался своим, а он, как и присуще доброму псу, твёрдо охранял свою территорию.
Сам он был нечто особенное. Короткошерстный, цветом больше белый, чем серый. Мне самому роста не малого он холкой был намного выше моего колена. Его большая грудная клетка сразу производила впечатление и на этом фоне вроде терялись огромные лапы вместе с также мускулистым, будто накаченным, туловищем. Он был какой-то удивительной помесью. При таких очень значительных размерах, голова его была просто очень большая. А лоб. Он приковывал внимание любого, он был для пса очень выдающийся. Возможно, крупные размеры его мордашки скрадывал лоб, да ещё сверху маленькие локаторами торчащие ушки, унаследованные возможно от лайки. Эта головища была копией медвежьей морды, и если бы не большое, мускулистое продолжение её, он бы казался несуразицей. Однако весь в совокупности производил вид складного огромного пса. С этой огромной, медвежьей морды, смотрели очень осмысленные глаза, казалось он действительно всё понимает и вот, вот что-то скажет. Из-за огромной головы он ходил всегда ею качая, шаг - в одну сторону, другой шаг - в другую. Наблюдая эту походку, казалось это просто неуклюжее создание. Но стоило ему напрячься и стремглав понестись по своим делам, мгновенно раскрывалась мощь, гибкость и элегантность этого создания.
Вел он себя всегда достойно. Никогда не лаял, тем более, зря голоса никогда не подавал. Я даже не знаю, каков его голос. Одно его появление в месте беспорядка сразу всех успокаивало и он, увидев это, уходил не проронив не звука.
В то время я завел кошечку, очень красивую и дорогую. Гуляла она по всей территории свободно, все её знали. Однако её один раз пытались украсть, но добрые люди увидели это, отняли и принесли её мне. Люди попытались сделать недоброе, а пёс не трогал. Странно, но у меня тогда и мысли не появлялось, что Джек её обидит. Он на неё обращал внимание не более как на предмет на его территории. Ни агрессии не нервозности, будто она пустое место и это естественно нас устраивало.
Был тогда у нас зам. Внешне очень отзывчивый, очень внимательный, услужливый. Чем больше его узнавали, тем больше раскрывалась его негодная, пакостная душонка. Все начали его понимать и по возможности обходить стороной.
Недели через две после моего приобретения кошечки, к заму заявилась его жена и привезла свою домашнюю кошку. Не видел сам, но был в шоке от рассказа, что их кошку разорвали пополам Джек на пару со своей подружкой. Честно, не знаю почему Джек поступил так с ним и его кошкой. Конечно, это мысли, но почему-то мою кошку не трогал!
У него была эта подруга, невесть откуда прибившаяся, маленькая, черненькая собачонка, на коротеньких лапчонках, низко стелющаяся по земле длинношерстная кудряшка, выполнявшая роль шумной, звонко лающей моськи при эдаком слоне.
Их совместное пребывание было не долгим. Или сама убежала, или не смогла простить громкой измены. Эту измену увидел я случайно. Среди большой толпы громко и возмущенно шумящих людей расположился Джек. Он всенародно совокуплялся с красавицей терьершей. На крик, шум и возмущенные призывы хозяйки собаки он никак не реагировал, просто продолжал спокойно своё дело. Он знал, что к нему никто не подойдет и спокойно наслаждался. Видно понимал, раз территория его, то и соблазнительная терьеша теперь его и при чём здесь хозяйка и все остальные...
Удивительно он никогда никого из людей не покусал, даже не облаял, при этом все относились к нему с почтительным уважением.
Последний раз я его видел зимой, мороз был за сорок, мы даже переночевали ночь вместе под одной крышей.
Вся территория организации была законсервирована в этот период, а мне было приказано выполнить работу в эдакую стужу. Приехал всё замерзшее, как говорится, колом стоит. Дом холодный. Первым делом занялся обеспечением себя теплом. Быстро с этим справился, и пока тепло накапливалось, пошел, пробивая валенками в снежной целине тропинку, за водой к скважине.
День был солнечный. Снежная целина искрилась так, что глаза невольно щурились от этой ослепляющей чистоты. Не было даже малейшего дуновения ветерка. Полнейшая тишина. Только изредка падали ветки деревьев. Еще подумал - Чего это они падают, не листья ведь. При каждом вдохе от крепкого морозного воздуха хотелось крякнуть и сбежать опять под крышу. Изредка раздавались звонкие щелчки, происхождение которых я не понимал. Быстренько, насколько это позволял снежный покров, благо он был ниже колена, продрался до скважины, набрал воды и уже по размеченной тропе пошел к дому. Эти щелчки, иногда похожее на выстрелы, сопровождали меня всю дорогу, заставляя вздрагивать от неожиданности. Несколько раз останавливался, вглядываясь в то место откуда раздался звук. И вдруг до меня дошло. Вот это да! Это же деревья от мороза трещат! И ветки поэтому падают! Угораздило же меня в такое время приехать. Пока пробирался обратно с вёдрами полными водой даже согрелся и почувствовал разгорячёнными щеками нешуточное пощипывание мороза.
Первый день планировал заняться жизнеобеспечением, что и продолжал выполнять. Дом уже вот, вот согреется, нужно на завтра приготовить пищу, чтобы будущим днём не отвлекаться от выполнения задания, поел быстренько и вперёд за дела. Если все будет удачно, уеду к вечеру, если нет, придётся ещё на одну ночь остаться.
Закончив текущие дела и поужинав, уже из теплого дома, накинув телогрейку, я вышел на порог дома. День должен был вот, вот закончится. Солнышко подкрашивало самые верхушки деревьев. Мороз всё ещё лютовал. Вспомнил, сегодня не видел и не слышал ни одной птички. Да уж! Видно всем достается.
Вдруг на пробитой мной тропинке я увидел Джека. Он стоял, как обычно, опустив голову. Обрадовался ему:
- Привет Джек!
Подняв голову, он смотрел на меня.
- Замерз наверное?
Он не шевелясь, просто смотрел.
- Заходи в дом, погрейся.
Опять никакого движения. Тогда я открыл дверь в дом и показывая рукой опять сказал:
– Заходи, погрейся.
Удивительно, но он сразу, не спеша, раскачивая головой, прошел мимо меня в дом как мимо столба. Вошел и остановился на пороге как вкопанный. Я воспринял это, как его нерешительность ввиду непривычной обстановки, поэтому быстренько вытащил еще одну телогрейку и постелил её около камина.
– Проходи, располагайся. Не переживай за палас.
Без всякой суеты спокойно, даже как–то по хозяйски он улегся на телогрейку положив голову на передние лапы. Есть он при мне не стал. Немного погодя каждый на своем месте, мы расположились на ночь.
Проснулся утром, когда уже было довольно светло, и сразу вспомнил о Джеке. Когда вышел из комнаты, он уже стоял около двери, повернув голову ко мне. Как только мы встретились глазами, он повернул голову к двери и потом еще раз посмотрев на меня, повернул голову к двери, будто говоря – Выпусти меня. - Я открыл дверь и вышел вслед за ним наблюдая как он раскачивая головой идет по пробитой мной тропике. Была та же тишина, но мороз явно уменьшился. После вчерашнего трескуна, казалось, наступила оттепель.
Джек, пройдя метров пятнадцать, вдруг остановился и замер, будто раздумывая. Потом также не спеша развернулся и пошел опять к дому. Я с интересом наблюдал за ним. Последующее меня ввергло в шок и удивление.
Поэтому я и рассказываю вам о нём. Он подошел и уперся мне в коленку своим лбом. Я онемел от удивления! Он явно благодарил меня! Ведь уже уходил! Постоял, подумал и вернулся, чтобы поблагодарить! Постояв немного прижавшись лбом, развернулся и так же спокойно ушел. Больше я его не видел, но Джек и его благодарный поступок врезались мне в память на всю жизнь.