Воспаленная кремлевская мистерия-глюк
Юродивый. Взяли мою копеечку; обижают Николку!
...Царь. Оставьте его. Молись за меня, бедный Николка.
Юродивый. Нет, нет! нельзя молиться за царя Ирода - богородица не велит.
А.С.ПУШКИН «БОРИС ГОДУНОВ»
ПРОЛОГ
-ЧТОБ ТЕБЕ ПОЖИТЬ БЕЗ ЗАРПЛАТЫ!
Брр... Бессвязная фраза, всего-то смутный осколок схлынувшего сна... А вишь как будоражит мозг, без привычки-то к думе.
Борис Батькович томно потянулся и чихнул. Хо-хо, носовую перегородку подновили шта надо! Для соплей проход на порядок ширше. Вот токо, и гунявости прибавилось.
Фыркать Боря сызмальства любил. Бывало, не скумекат чего, и давай фыркать да морду свеклить под зверя лютого.
Ещё раз потянувшись, он катнулся влево и... грузно шмякнулся на голый пол. Скрипнули ржавые пружины: ветхая лежанка, сальтонув, прихлопнула тело. Борис Батькович кое-как выкарабкался и силком разлепил пальцами веки. Хм, а пальцы-то ВСЕ на месте!
Последующий видеоряд заглушил боль в отбитых мослах...
1.
Итак, вместо роскошных кремлёвских покоев, напичканных чудесами умной техники, тусклому взору предстала обшарпанная конура пятиметровой квадратуры. Куда ни глянь - лежбище пустых бутылок и тараканов. Из мебели - перевёрнутая кровать, гладильная доска (она же стол), дырявый табурет и дерматиновый портфель с топорщащимся селёдочным хвостиком.
Втиснув в рёбра мятежничающую «шунтовку», Борис Батькович подполз к портфелю. Адски захотелось есть. А ещё крепче - выпить. И всё из-за селёдки! Дёрнул за хвост. Вместо рыбины, острой пружиной выхлестнул скелетик с гирляндой прусаков. Острая кость занозила баклажановый нос. Борис Батькович шакалисто всхлипнул и пошёл подвывать нараспев...
Трясущиеся пальцы стихийно рылись в недрах портфеля, выдёргивая какие-то бумажки.
Вот он, пачпорт! Открываем! Е...Б...Н!!!! Папин Николай Борисович... 1940 года рождения. Шта за бред? Какой такой Папин? И фото не моё. Ба, да эту плешивую образину я где-то сёгодни ужо видал. Ах, ну да, во сне. Этот то ля безработный, то ля бомж грозил мне оттедова, понимаешь, пальцем и вопил: «Чтоб тебе пожить без зарплаты». Егойный крик и запомнил, от нёго и проснулся.
Липко засочился лоб. Боря смахнул ладонью пот и... Родимая макушка напоминала коленку, точнее, ягодицу. Боясь крякнуть от страха, лысый Боря (или теперича Николка?) подтянул матовую бутылку с-под пива. В ней, кривясь и глумясь, отразилась... рожа из паспорта. Ужас преображения погрёб обломки разума.
2.
...От инсульта уберегла разница в годах, выигранная благодаря гражданину Папину. 9 лет долой, понимаешь!
Очухавшись, Николай Борисович выхлебнул флакон валерьянки и полпузыря скисшего пива вдогон. Ободрясь, взялся за дверную ручку. Дальше шёл коридор, показавшийся тоннелем. Длинным-предлинным тоннелем с мерцающим светом в самом конце. Свет выплакивался... окошком коммунальной кухни. И покуда Боря-Николка сквозь джунгли «совковой» рухляди продирался к свету, в ушах гулко перекатывался диалог кухонных кумушек.
- Подселили хмыря. Мало алкаш. Ишшо и шизик. То президентом себя величат, то анафему на него насылат, - трещала одна.
- Да, будет те, Гликерья. Николка безвредный, - вступалась другая. - А что убогый, - не от сладкой жизни. Год тому доцентом был, по смерти жены хотел фатеру трехкомнатну сменять на двух с "запорожцем". Так маклеры его пять дён водкой качали, потом неделю ишшо в подвале томили, цепью к батарее припаивали ироды, пока тот хоромы свои за нонешний чулан не отдал. Он умом и сдвинься. В юродивые подался, по чётным президента на Арбате клянёт. А по нечётным сам себя им же назначат, токо уже на Красной площади.
- А сам на пусту стеклотару пробавлятся, хе-хе...
Сплетницы умолкли: проём законопатила угрюмая фигура в плюшевой тужурке. В Борином мозгу заискрили какие-то лампочки. Схватывая некие проблески правды, они отказывались прояснять дурную суть...
...Первая уличная встреча - первое потрясение. У грязного мусорного бака в смерть бьются два свободных россиянина. Отрепья и космы разлетаются по сторонам, кровь уливает помойку. Предметом дуэли служит огрызок как-бы-копчёной колбаски.
И тут... экая загогулина… прошитый голодом Боря-Николка воровато оглядывается, хватает коричневый недоедок и юркает за угол. Уф-уф, фу-фу... Три квартала долой! Глубокий вздох и можно разговеться. Багровея от срама и прикрываясь латаными локотками, Николай Борисович Папин начинает алчно хрустеть...
- Ну, и съел, так шта с того? Всё одно чужое, не ихнее. Шта тот, шта этот - оба недостойны. А я заслужил... Однако, надо, понимаешь, в Кремль того - статус-кво вознобновлять, - постановил «экс-президент» и, удовлетворённо рыгнув, упустил в пищевод колбасный шнурок. - Я всё же гарант, понимаешь, а не бомжА.
Однако, как не крути, а в плане общего здоровья организм бомжа президентскому дал стопроцентную фору...
3.
Он ковылял по пешеходной «зебре», как и положено, на зелёный. Но лазурный «Кадиллак», в дугу всем правилам, нёсся на красный. Вжззз!!!! Вякнули тормоза. Крыло иномарки зацепило юрода Николку.
А-а-а, колено!!!
Описав воздушный крендель, Папик дрёпнулся на бордюр. Страсть как больно, особенно, чашечке и копчику. Но настоящую боль сулил верзила («два на полтора» и в центнерах, и в метрах): вывалившись из салона, он пинчищем поддел доцента без малого на аршин.
- Ты, мне, бля, тля помойная, машину угваздал! Я ж тебя, бля, сгною, ты ж у меня, тля, долларами с...ть будешь! - рычал автовладелец с янычарским придыхом, вытряхивая из Папина душу совместно с клопами...
- Да мы, да я... мил человек, дяденька добрый, я ж по конституционным, понимаешь, нормам переходил... – Заальцетил «экс-президент», похерив весь свой гонор.
- Шта-а?! Норма?! Кому норма? Тебе норма, тварь шелудивая? Это у меня вот оно - и норма, и понятие и закон, - амбал поднёс к носу дымчатого Николая Борисовича сизый кулачище. – Усёк? Ладно, так и быть, на первый раз прощаю. - «Крутой» заметно повеселел и мирно засандалил творцу «свободы» гарантированный пинок. Под гогот уличных зевак неопознанный кумир вписался в телеграфный столб.
С такого захотелось выпить. Папик лихорадочно шарил в карманах: авось знатный россиянин не всё вытряс.
Однако, шта-то не то я нареформил, жужелицей крутилось в мозгу. И тут ладонь случайно выскребла Из потайной прорехи рваную пятерку. Николка прикинул. По коммуняьимм «застойным» ценам на это можно было обресть альтернативу: либо бутылку водки, либо - шампанского.
4.
Он несмело сунулся в торговый павильон. Ужасаясь ценам, зрение повелось к невидимой макушке. Прикинув и так и эдак, доцент Папин с горечью понял, что при «демократическом раскладе» на полторы порожних пивных бутылки никак не разжиться одною полной, как лет 12 назад. Да и на дюжину пустых сегодня купишь разве "юппи".
В ту же минуту его взяли в оборот. Два таких же плюшево-замызганных. У одного, молодого, но седого, на груди болталась: «За отвагу», а под коленкой - пустота. Второй был беженцем из Душанбе.
После пары стопок Папику восхотелось врезать. Кому ни есть! И очень срочно!
Спесиво сощурив и без того непроглядные зенки, он цапнул таджика за ухо да как гаркнет:
- А ну смирно, понимаешь! С кем пьём? С президентом дорогих росссиян, Борисом Николаевичем.
Душанбе знойно щурилось и шелестело: "Вах-вах-вах, да-да-да".
Инвалид локальных войн сощурился тоже:
- Ты, дуст, так больше не шути! - и повлёк из кармана блестящую выкидуху.
У Борьки-Николки враз потяжелели штаны. Беженец с трудом утихомирил калеку:
- Зэмэля, ты на нэго нэ дуйса. Это же урод Николька, бвший дацэнт Папык. Убогай он.
- Та-та, я упокий, не-не-не пук-пук-пукАй бошьеффо че-че-лоффека, - истошно зачастил Николай Борисович, а сам юзом-юзом - к забору, который недорогим россиянам служил слитно буквой «М» и «Ж». С упоением разрывая ширинку, он дал волю чувствам, которых больше не стыдился, и зарубил себе на носовой перегородке что справлять нужду в нормальном (платном) сортире - по карману только дорогим россиянам.
5.
Новая встреча - свежие лица. То есть как бы совсем даже не свежие. Профессиональные забулдыги, потомственные пропойцы. Зато общий язык нашёл после первой стопки. После второй побратались, а под третью пьющий электорат всячески одобрил президентские амбиции Папика. Приятельственно хлопая плюшевого компаньона по пузу, электоратцы взволнованно сопели:
- Мы, Борис Николаич, тебя знаешь, как уважаем? Ты не знаешь. - И, вразумляюще лобзая лоб, тыкали в тыкву, пихали в пах. - Живи и помни! Ты наш президент. Слава БорькУ, вождю алкашей. Да здравствует дешёвая водка!
И лишь кто-то один ностальгически взгрустнул: «А всё-таки "андроповка" ловчее была. С неё я ни разу не травился». За что нарвался на штрафную и был с позором произведён в "большевики".
…Изрядно лыканувший Николка косолапил вдоль хорошо политого проспекта. Вдалеке маячила кавалькада иномарок. Вип-эскорт приближался, но Борины глазки видели лишь одну, самую навороченную, из которой кирпично ржавело лицо чубарого дяди .
- Это же Толик, ржавый Толик, вау! Он стольким мне обязан, - догадка, скользнув по хмельной извилине, радостно бултыхнулась в копчик.
- Толя, Толик, Толян Борисыч, - лепетал доцент Папин, пытаясь подрезать дорогу рыжему протеже. Джип сопровождения ощетинился гранёными жерлами.
Трассирующие зигзаги долго ещё жалили плюшевое сито на мокром асфальте...
ЭПИЛОГ
...Бывший доцент Николай Борисович Папин открыл глаза и пугливо сморгнул. Утопающий в ажуре рукотворной лепнины потолок. Спальня свежит кондишкиным сквознячком и благоухает заморским парфюмом. В свите хрустально-фаянсовой челяди на инкрустированном итальянском столике стыдливо алеет былинная сёмужка.
Эва как оно! Палаты-то кремлёвские! Дык, стало быть, врёшь, Николай Борисович, я таки Борис, понимаешь, Батькович. И не зря я всем, понимаешь, доказывал, кто есть президент, гарант нашей россиянской конституции и главный, понимаешь, борец с привилегиями партийной шушары.
Борис Батькович (или всё-таки убогий Николка, он же экс-доцент Н.Б Папин?) лучезарно осклабился и смачно занюхал приголубленную рюмочку обожаемым изумрудным киви.
Фу! То был лишь сон, сон про недорогих россиянн. Страшный сон, но всего лишь сон. А жизнь вот же она – красивая, как в квасе хренок. Настоящая, как колбаса за 2-20, и справедливая, как водка имени Ю.В. Андропова. Эти же, красно-коричневые, пугают дорогих россиян всякой, понимаешь, бредятиной из пьяных своих кошмаров. Ну ничо, встану, всем кэк врежу! Кэк дам чертей! Разогнать! Запретить! Что тех, что етих, понимаешь! Ведь жизнь так прекрасна и удивительна. По конституции и без привилегий... Хрр-хрр...
Ша!!! «Гарант» спит. Народ безмолвствует.
По столовой дурдома разносят компот.
ЗАНАВЕС
1999 г.