В налоговую инспекцию, в которой работала Кира, поступил сигнал из правоохранительных органов. В результате их успешной работы был раскрыт еще один канал поставки наркотиков, которые переправлялись через границу под видом медикаментов. Обнаглевшие от безнаказанности преступники не гнушались получать из бюджета возмещение налога на добавленную стоимость по этим незаконным поставкам, предъявляя все необходимые документы. Возмещение осуществлялось через фирму-однодневку ООО «МедБазис», директором и учредителем которой выступило подставное лицо Кузнецов Александр Иванович. В ходе расследования всплыло имя убитого Слонкина Виталия Семеновича, в чьи аптеки затем поступал товар. Кроме того, Кузнецов на допросе уверял, что созданием однодневки занимался лично Слонкин, получивший от него паспортные данные и образец подписи всего за пять тысяч рублей. Встал вопрос о незаконности возмещения налога, ранее подтвержденного инспекцией.
Тень тяжкого подозрения пала на работников, проверявших обоснованность возмещения и подписавших решение. Начальница налоговой рвала и метала, и была готова немедленно уволить кого угодно, лишь бы сохранить свою репутацию и дистанцироваться от подозреваемых. Оперативно началось служебное расследование по инспектору Петровской Лидии Валентиновне, проверявшей возмещение у фирмы-однодневки.
Служебное расследование - крайне неприятный процесс. Сотруднику, против которого оно ведется, непросто сохранять душевное равновесие, жить и работать по-прежнему, даже если он не чувствует за собой никакой вины. Он имеет право, более того, обязан написать объяснительную, однако его доводы практически никому неинтересны: решение зависит от воли вышестоящих, от степени необходимости найти стрелочника. Презумпция невиновности в данном случае отсутствует, ведь дело-то не уголовное. Говорят, что не ошибается тот, кто ничего не делает. Более того, чем больше ты стараешься, тем больше на тебя валят, тем вероятность ошибки выше. Наказание по результатам служебного расследования весьма суровое - дисциплинарное взыскание. А это не только голый оклад на двенадцать месяцев, но и ощущение несправедливости, с которым предстоит жить.
Бедная Лидия Валентиновна места себе не находила от беспокойства, ей необходимо было с кем-то поделиться. Сотрудницы, хотя и сочувствовали, но слушать излияния не желали: хватало и своего негатива. И тут Лидия Валентиновна вспомнила про Киру. Раздобыть через общих знакомых Кирин номер телефона и напроситься к ней в гости труда не составило.
- Ну, чем я виновата, Кирочка? Они воруют, а я отвечай? - причитала она на кухне у Киры, прихлебывая горячий чай. - Самое ужасное, что моя вина теперь будет казаться очевидной! Всем стало ясно, что «МедБазис» - однодневка, когда Кузнецова полиция нашла и допросила. А у меня были нормальные таможенные декларации. С какой стати мне подозревать, что таможенники пропускают совсем не тот товар, что заявлен в документах?
- Тебе могут поставить в вину, что ты не вызвала Кузнецова, не проверила реальность операций, не вышла на склад: фирма-то новая, недавно зарегистрированная.
- Это вам, выездникам, положено посещать склады, а камеральщиков никто не обязывает, у нас проверка деклараций и расхождений в них.
- Ну что ты мне рассказываешь? Это раньше так было. В последние годы особой разницы между камералкой и выездной проверкой начальство не делает, сама знаешь.
- Но это неправильно, несправедливо! У нас этих проверок несравнимо больше, чем у вас, и времени на проведение каких-то расследований нет!
- Это никому неинтересно, ты же понимаешь. О своей загруженности в объяснительной можешь даже не писать.
- Да если бы я и вышла на склад, что бы я там увидела? Обнаружила бы наркотики? Я же не собака, натасканная на их запах! Да я и не видела их никогда, и не смогу отличить от мела или зубного порошка! И потом, они дураки, что ли, меня на склад наркотиков вести? Организовали бы какой-нибудь другой товар, временно добыть можно, чтобы инспектору показать. И даже если бы я догадалась вызвать Кузнецова на допрос, он бы просто не явился.
- Зато у тебя была бы отмазка: ты пыталась.
- Но тогда бы меня спросили: «А почему вы возместили человеку, который не является на допрос? Значит, ему есть, что скрывать!»
- Ну, это слабый аргумент. А может, он явился бы?
- И о чем бы я его спрашивала, если в тот момент ничего не подозревала?
- Да стандартные вопросы: имеет ли отношение к фирме, не терял ли паспорт, подписывал ли документы…
- Это хорошо сейчас рассуждать, что я должна была сделать. Если так работать по каждой фирме- с допросами и осмотрами, вообще ничего не будешь успевать.
- Да понятно, что так делать нужно, когда есть какие-то подозрения, а у тебя их не было, потому что ты поверила таможенным документам, в конце концов, не проверять же тебе тех, кто их подписал! У меня вот тоже никакой вины нет, а служебное расследование еще не окончено.
- Кстати, как твои-то дела? Ты, говорят, увольняться хотела? Работу ищешь?
- Какая работа! Моего сына подозревают в убийстве Слонкина!
- Да ты что? А я не знала! Как же так?
- Долго рассказывать. Этот Слонкин, кажется, сутенером был, а, судя по твоим рассказам, еще и с наркотиками связан. Его такие люди крышуют, что полиция, похоже, не заинтересована искать настоящего убийцу.
- А кто его крышует?
- Думаю, что Головакин Алексей Андреевич, депутат местного Законодательного собрания, кандидат в мэры нашего города.
- Леша? - Лидия побледнела.
- Что с тобой?
- Понимаешь, моя однодневка продавала медикаменты, а на самом деле, как выяснилось теперь, наркотики, этому Слонкину. Если его крышует Леша Головакин, и если полиция раскопает, что я с ним знакома, меня же могут обвинить в том, что я была с ними заодно! Что я специально, по сговору, возмещала этим фирмам налог! Но вот поверь - не знала! Откуда инспекторам знать, кто кого крышует?
- Так ты знакома с Головакиным?!?
- Знакома.
- Можешь рассказать подробнее?
- Ну, если ты обещаешь помалкивать.
- Конечно. За кого ты меня принимаешь?
Лида подошла к открытой форточке, закурила, глядя в окно на догорающий закат. Некоторое время она молчала. Пальцы ее, держащие сигарету, чуть подрагивали.
Глядя на нее, Кира вспомнила, что Лида никогда не была замужем. В инспекции ее считали старой девой. А между тем она была совсем не дурнушка. Несмотря на возраст, а ей уже было под пятьдесят, она сохранила стройную фигуру, а красивое лицо совсем не портили едва заметные морщинки. Особенно хороши были глаза, опушенные длинными густыми ресницами.
- Это давняя история, - наконец произнесла она. -Я тогда была совсем девчонкой, студенткой первого курса промышленно-экономического факультета нашего университета. У нас учились одни девочки, парней совсем не было, так что даже в стенной газете поместили однажды такой стишок: «Хоть бы тучка набежала или дождичек пошел. Хоть бы в нашу группу мальчик ради праздничка пришел», - она улыбнулась грустно.
Знаешь, где молодежь знакомилась в те времена, когда не было интернета и сотовых телефонов? Когда не было службы знакомств, а только нафталиновые вечера «Для тех, кому за тридцать» с танцами под немодный баян? Тогда о дискотеках никто и слыхом не слыхивал, а в ресторан ходили лишь те, у кого был достаток. А откуда у студентов деньги?
- И где же знакомились? -недоуменно пожала плечами Кира.
- Ждали, как чуда, новогодних вечеров. Устраивались такие праздники в университете раз в год, и пускали туда только по студенческим билетам. Приходили наши девчонки и, как в песне поется, «стояли в сторонке», а чаще отплясывали девчачьими группами, ставши в круг. Ну, это потом я узнала, что все так безнадежно, а на первый новогодний вечер собиралась, как Золушка на бал. Сердце замирало от предчувствия чего-то необыкновенного, - Лида загасила сигарету и села напротив Киры. Сумерки становились все гуще, а свет они так и не включили. На фоне слабо светящегося окна Кира видела лишь красивый Лидин профиль.
- И ты знаешь, действительно, к удивлению подруг и им на зависть, пригласил меня танцевать какой-то старшекурсник с юрфака, - потеплевшим голосом продолжила свой рассказ Лида. - Один раз пригласил и больше не отходил от меня весь вечер. Это и был Леша Головакин.
Красавцем его уже и тогда назвать было нельзя, да и к полноте был склонен. Но угадывалось в нем что-то особенное, какое-то обаяние.… Умение пустить пыль в глаза, авантюризм.
На мой вопрос, как его зовут, он с удивлением спросил:
- А ты не знаешь, что ли? Что, правда, не знаешь?
Я растерялась: откуда я могла знать? Может, это один из профсоюзных деятелей, выступавших на сцене перед танцами? Я на них и не обратила никакого внимания: всегда была в стороне от активной общественной жизни, как в школе, так и в университете.
Со снисхождением наблюдая мое замешательство, он сообщил:
- Да Лешка я, - так, словно он был известным артистом кино. И покрепче прижал меня к себе. Мне показалось, что этот парень сильный и надежный. А что еще девчонке надо? Я сразу в него влюбилась. Наверное, потому, что, как у Пушкинской Татьяны, «душа ждала… кого-нибудь».
Она помолчала. Кира слушала, затаив дыхание, боясь нарушить атмосферу исповеди. Не часто в наше время кто-то доверяет тебе свои чувства.
- Мне он казался тогда волшебником. У него была куча знакомых, и он мог достать все - от путевки в студенческий летний лагерь до супермодных джинсов. Ухаживал он красиво. Дарил цветы, дорогие духи, водил в рестораны. Ему нравилось, что мне это все в диковинку. По тем временам редко кто так ухаживал. Девчонки мне завидовали.
И у него уже тогда была своя машина. Это я теперь понимаю, что он занимался фарцовкой, отсюда и знакомства, и деньги. А я была совершенно наивная дурочка. Встречались мы раза три в неделю: Лешу где-то носило по неизвестным мне делам. Наши свидания были достаточно невинными, мы целовались - и все. Так продолжалось почти полгода, и я привыкла к мысли, что у нас все хорошо, и мы обязательно поженимся. Наступило лето, закончилась сессия. Леша защитил диплом. Он пригласил меня отметить это событие на природе - с ночевкой в саду его родственников. Вместе с нами была его двоюродная сестра Ирка и друг Стас, которых он познакомил в тот вечер.
В садовом домике мы организовали нехитрый стол, немного выпили. Болтали, смеялись. Когда стемнело, встал вопрос, кто где ляжет спать. Ирка со Стасом ушли в другую комнату, и минут через десять мы уже слышали страстные Иркины стоны.
- Моя сестра - шлюшка по призванию. Спит с разными мужиками лет с пятнадцати и балдеет от этого, - пренебрежительно пояснил Леша. - Ты совсем другая. Ты такая чистая, нежная. - Он начал целовать мои руки. - У тебя никого не было до меня, правда?
- Правда.
Мы долго целовались, лежа на узком садовом диванчике, а потом он стал меня раздевать. Почему-то я испугалась и начала сопротивляться. И тут он как будто озверел, применил силу, напугав меня еще больше. Я вскрикнула. Он метнулся к двери и запер ее. Фактически он меня изнасиловал в тот вечер, изнасиловал грубо, как животное. Когда все закончилось, он стал опять нежным. Просил прощения, говорил, что я сама его измучила, что он не мог больше терпеть, что ни с кем ему не было так хорошо. Я поверила. Откуда я знала, как все должно быть?
Вот только после этой ночи он больше не искал встреч со мной, как будто я стала ему неинтересна. Когда мы встречались случайно, оправдывался, что много работает. А потом я узнала, что он уехал в Москву. Адреса не оставил и не писал.
Несколько лет я страдала от мучительной неопределенности. Мне все казалось, что он обязательно вернется ко мне, что такая любовь, как наша, не умирает. Временами меня терзали сомнения. Наверное, я сама виновата. Быть может, я что-то сделала неправильно?
Так или иначе, я постоянно думала о нем. Закончив все дневные хлопоты, я наконец-то оставалась наедине с дорогими мне воспоминаниями и вновь переживала мысленно начало нашего романа, и была вновь счастлива. Потом обычно вспоминалось, чем все это закончилось. И я засыпала в слезах, либо не спала вовсе. Долгие годы сердце мое было занято, и я не обращала внимания на других мужчин.
Я верила, что он тоже вспоминает меня. Он ошибся тогда, по неизвестным мне причинам расставшись со мной. А теперь наверняка сожалеет, но не знает, как вернуть прошлое. Я всем существом чувствовала, что вот сейчас он смотрит на эту яркую звезду и думает обо мне. Если бы мы случайно встретились, кто знает, как бы изменилась наша жизнь. Такие истории случались, правда. Люди, полюбившие во время войны, теряли друг друга на долгие десятилетия, строили семьи, проживали жизни, и, став стариками, все же находили друг друга. Красивые истории о любви в воспоминаниях! - Лида глубоко вздохнула и, решительно поднявшись, включила свет, заставивший жмуриться Кирины глаза, привыкшие уже к темноте.
- Наверное, я так бы и витала до конца жизни в выстроенных воображением воздушных замках, если бы пятнадцать лет назад не узнала, что Алексей Головакин давно вернулся в родной город и вовсе не искал меня. Он удачно женился и стал успешным бизнесменом. Его портрет я обнаружила в одной из местных газет. На следующий же день я через нашу базу раздобыла его адрес и подстроила случайную встречу с ним.
Ты знаешь, он с трудом вспомнил меня! Правда, потом уделил мне примерно тридцать минут, и мы посидели в кафе. Общих воспоминаний было немного, да и не хотела я показывать, как они мне дороги, человеку, для которого я не значила ничего. На прощание он вручил мне свою визитку и сказал, что рад будет помочь, если мне что-нибудь понадобится. С тех пор мы больше ни разу не виделись.
Сначала мне было очень больно из-за того, что наше общее прошлое было для него лишь мимолетным эпизодом, а я-то всю жизнь хранила ему верность! И лишь постепенно я поняла, какою была дурой, что потратила свои лучшие годы на витание в облаках. Такая вот глупая история, - заключила она с искусственной бодростью в голосе.
- Ну, не такая уж и глупая. Человек может внушить себе все, что угодно. Ты в юности полюбила, и тебе нравилось думать, что это настоящая любовь, и, значит, такой она и была. А сколько пар, живя в браке, любят свои представления о супруге, не догадываясь о том, что за человек на самом деле живет рядом! А потом – разочарование, развод. Да, оказалось, что предмет твоей любви был недостоин ее, но ведь это не твоя вина. Ты испытывала высокие чувства, а это не всем дано. А когда ты поняла, что того, кого ты любила, просто на свете нет, осталась только грусть.
- И горечь. Я могла встретить реального мужчину и быть с ним счастливой, но упустила этот шанс.
- Вовсе нет. Любить и быть счастливой никогда не поздно. В жизни всякое случается.
Они помолчали.
- Ты сказала, что он занимался фарцовкой и имел большие деньги еще в восьмидесятые годы? - спросила Кира. - А ты в курсе, что его родной отец был вором и неоднократно сидел в тюрьме?
- Нет, я не знала. А я все думала, почему он не знакомил меня с родителями?
- Может, он занимался еще чем-то противозаконным, не только фарцовкой? Как ты думаешь, он способен на преступление?
- Ты знаешь, был еще один очень странный и ужасный случай, - медленно и как будто неохотно произнесла Лида. - Это было весной. Леша встречал меня после занятий на своей машине, и я видела его из окна. Когда я оделась и уже спускалась по ступенькам университетского крыльца на улицу, то заметила, что какой-то мотоциклист ударил его по лицу. Леша в ответ толкнул его, и тот упал на землю.
Мы быстро сели в машину, а мотоциклист преследовал нас, что-то крича. Леша был очень зол и только отмахивался от моих вопросов. Так мы выехали за город, а этот мотоциклист все не отставал. Тогда Алексей, потеряв терпение, подрезал его, мотоцикл наскочил на бордюр, и человек, отлетев, оказался прямо под колесами Лешиной машины. Все произошло так быстро: вот только что парень был жив, а теперь он лежал с разбитой головой в луже крови.
Мы подбежали к нему, но ясно было, что ничем помочь уже нельзя. Леша был очень бледный и весь дрожал. Еще бы, он ведь только что убил человека! Он схватил меня за руку и стал кричать:
- Ты же видела, что он сам! Он сам наскочил на бордюр, и его швырнуло мне под колеса! Ты подтвердишь это в суде, правда?
Загородное шоссе было пустынным, других свидетелей, кроме меня, не было. Что мне оставалось делать? Не могла же я обвинить любимого человека в убийстве! На суде под присягой я сказала, что мотоциклист виноват сам.
Она помолчала.
- Ты знаешь, я вдруг вспомнила, как проклинала Лешу мать того мотоциклиста. Она тогда что-то кричала про свою дочь, которую якобы обидел Алексей, но я не придала этому значения. Не захотела придать. - Лида медленно посмотрела Кире в глаза, как будто пораженная новой неприятной догадкой. - Неужели он уделил мне свое драгоценное время только потому, что я когда-то лжесвидетельствовала ради него в суде?
Продолжение http://www.proza.ru/2012/08/26/1534