Есть люди, с которыми можно беседовать часами - на разные темы, абсолютно не напрягаясь: они не утомляются, не теряют живого интереса к разговору, легко переключаются с одной сферы на другую, по любому вопросу высказывая здравые, дельные и глубокие мысли. С главным дирижером столичного оперного театра мы знакомы с 2004 года, когда в Кокшетау проходил II баховский фестиваль, и уже при первой встрече Мухитдинов оставил впечатление человека не просто увлеченного своим делом и успешного, но и очень разностороннего, креативного и подвижного.
«Харизматическая личность» – вот популярное и емкое определение, сразу напрашивающееся в отношении маэстро при беглом взгляде на перечень его званий, титулов и наград. Кавалер ордена «Курмет», магистр Йоркского университета, заведующий кафедрой оркестрового дирижирования КазНАМ, главный дирижер театра оперы и балета имени Куляш Байсеитовой Абзал Мухитдинов выходит на сцену энергичной и упругой походкой, с приятной, чуть лукавой улыбкой на открытом лице, и помимо дирижерского профессионализма непринужденно демонстрирует и свою артистическую сущность. И за этим глянцевым образом практически невозможно разглядеть того бодрого пионера-активиста из поселка Докучаевка Кустанайской области, родившегося без какой-либо «золотой ложки во рту» в обычной учительской семье, которому предрекали блестящую карьеру отнюдь не музыканта, а секретаря парткома или председателя колхоза. Училище, армия, консерватория, усиленное изучение английского, учеба в Йоркском университете по программе «Болашак» - если проследить внимательным взглядом это поступательное движение, мозаика «обыкновенного чуда» складывается сама собой.
- Абзал Мирасбекович, Вашу биографию, напоминающую воплощение американской мечты, можно ставить в пример современным юношам и девушкам. В чем Ваш личный секрет успеха?
- Сейчас я как раз занимаюсь этой проблематикой, многие ответы нахожу, оглядываясь на прошлое и рассматривая себя как объект исследования. Первое слагаемое успеха - это свобода мышления, данная родителями-педагогами, которые никогда ничего не запрещали. Второе - это трудолюбие, воспитанное естественным образом. Нужно было ухаживать за скотиной, ходить за водой, убирать навоз. Было обеспечено нормальное физическое развитие, достаточный приток кислорода. Отсюда и адекватное восприятие мира, интерес к изучению природы, животных. Познавая мир, человек ищет средство самовыражения, и для меня им явилась музыка. В нашей семье пятеро детей, причем все прошли музыкальную школу. У каждого своя стезя, но я считаю, что именно музыка дала всем «незажатое» воображение. А все остальное было следствием. В школьные годы я всегда участвовал в пионерских сборах, готовил приветствия, был чтецом, много пел, танцевал. Хорошо играл в шахматы, принимал участие в олимпиадах по физике и химии, писал стихи. Вопреки желанию родителей в 13 лет отправился в Алма-Ату и на пятерки сдал все экзамены в музыкальное училище. Жил в общежитии, бывало, три дня ничего не ел, но особо не страдал по этому поводу. Настраивал пианино, выкручивался. Когда впервые вплотную столкнулся с оркестром, для меня это было потрясением. Помню, ехал в троллейбусе с концерта в филармонии, и в душе все еще звучала увертюра к «Руслану и Людмиле», исполненная оркестром Абдрашева.
- Из чего, кроме явно доминирующей любви к своему делу, складывается Ваш образ счастливого человека?
- Понятие счастья изменчиво, это ведь не предмет, который можно положить в карман, а своего рода процесс. Я радуюсь любой встрече, возможности общения, работе с оркестром. Занимаюсь музыкальным программированием, с детства увлекаюсь фотографией. Часа два в сутки провожу в Интернете, а однажды просидел за компьютером 36 часов, не вставая. Люблю природу. Много читаю, нахожу у классиков потрясающие вещи в отношении дня сегодняшнего. В целом, профессия дирижера подвела к необходимости пристального изучения людей. И в этом отношении близким другом для меня в последнее время стал Толстой. Я пытаюсь понять и быть понятым. Не считаю, что достиг чего-то сверхъестественного. Ко всему иду планомерно, свой тип мышления определяю как сбалансированный художественно-аналитический, это сочетание, вероятно, и приносит свои плоды. Вообще, ощущаю себя человеком на длинный забег. К неудачам отношусь философски. Это тренирует психику, и потом к каким-то вещам уже относишься не так реактивно.
- Есть ли динамика в работе малого симфонического нашей филармонии, с которым Вы активно сотрудничаете на протяжении нескольких лет?
- Динамика – положительная или отрицательная - есть всегда. Думаю, оркестру нужно больше заниматься серьезными полотнами, то есть брать в работу не только развлекательный материал на потребу дня, а более абстрактные вещи – номерные, не программные. Требуется расширение репертуара, иначе постоянные повторы превращают интересную музыку в привычную штуку, в которой уже не замечаешь новизны. Конечно, зритель всегда улавливает такое отношение к исполнению. Юбилейное мероприятие в каком-то смысле подтянуло все коллективы, привнесло свежую струю, ведь общение с приезжими музыкантами - это то, что оживляет нашу жизнь и должно происходить достаточно часто. Я работаю и с алматинским оркестром театра оперы и балета, и с «Камератой Казахстана», и с государственным симфоническим, и с оркестром карагандинского театра музкомедии, но чаще всего - с кокшетауским оркестром. Меня волнует судьба этого коллектива, который я уже считаю своим, хочется дать всё, что можешь. Нужно обдумать стратегию, немного поменять направление, и в дальнейшем посмотрим – может, я смогу еще чем-то помочь.
- Хотелось бы конкретизировать Ваше понятие новой стратегии.
- Надо сказать, что многое зависит от контролирующих органов. Допустим, чтобы пригласить пианиста и сыграть концерт, должен быть хороший рояль, не менее чем «Steinway» - для масштаба Кокшетау. И отсутствие такового уже дает свои отрицательные результаты: целая жанровая ниша остается не заполненной. Работа оркестра должна быть концептуальной, стабильной и предсказуемой, не ограничивающейся подготовкой к определенным датам. Любовь к юбилеям стала просто какой-то болезнью в масштабах республики. На это выделяются дополнительные средства, это хорошо, но должен существовать цикл, комплекс задач, которые ставятся перед коллективом с движением в сторону усложнения и наполнения. От чего зависит интенсивность творческой жизни? От количества событий на единицу времени. Я думаю, событий должно быть не меньше двух на месяц: вот при таком режиме оркестр всегда будет в форме. Нельзя обойтись и без хорошей репетиционной базы. Любой инструмент имеет свой резонатор, и для оркестра им должно стать пустое помещение соответствующих размеров. Скажем, здесь в филармонии неплохой зал, но размеры его хороши для квартета, а для оркестра требуется помещение минимум на пятьсот-семьсот мест. Только при таком раскладе у музыкантов вырабатывается базовое ощущение резонатора, и можно добиваться какой-то подачи звука. Когда же все время меняется концертная площадка, люди просто теряются.
- Но строительство концертного зала для небольшого города заведомо нерентабельно с точки зрения здравомыслящих и реалистично смотрящих на мир людей. Ведь уже предпринимались попытки, и они не получили отклика.
- В этой связи хочу рассказать одну историю. В городе N был парк, где в летнее время по радио транслировался хэви-металл. Там, как правило, собирались наркоманы, проститутки, процветало хулиганство, грабежи, было темно и неуютно. Но однажды поменялся человек в радиорубке, и новый ди-джей оказался любителем классики, включал Баха, Бетховена, Моцарта. И удивительные метаморфозы произошли: эти негативные элементы куда-то исчезли, а вместо них появились влюбленные пары, молодые мамы с колясками, старики, дети. Оздоровился климат, отпала необходимость постоянно вызывать милицию. И если уж всё сводить к деньгам, то ведь и это - огромная экономия средств. Человек, который слушает классику, никогда не пойдет воровать, убивать. Эффект, который даст наличие концертного зала в достаточно большом, как я считаю, городе Кокшетау, не такой явный, но при этом по невидимым механизмам он окажется намного выгоднее, чем те же сборы на дискотеках. Для руководителя, от которого зависит администрирование ресурсами, важно понять, что это очень большое дело, это признак цивилизованности – в Европе, например, ни один захудалый городишко не обходится без концертного зала. А не иметь зала на родине Биржана и Ахана-серi - это просто недопустимо. Об этом надо писать, об этом надо открыто говорить. Иначе можно прийти к ужасающим фактам, подобным закрытию единственной национальной специализированной музыкальной школы имени Жубанова в Алматы, свидетелями чего мы недавно стали. Таким вещам нельзя попустительствовать. Я понимаю, что там была заинтересованность в хорошем месторасположении. Рядом был долгострой, видимо, кто-то все это скупил. А выпускники этой школы, занимающие высокие посты, и даже прямые родственники Ахмета Жубанова, которые тратят много усилий на другие проекты, в этом случае остались в стороне. Я не слышал и не видел действенных материалов, которые могли бы повлиять на ход событий. И, возвращаясь к больному вопросу о рентабельности вложений в объекты культуры, хочу сказать, что просто преклоняюсь перед директором Акмолинской филармонии Людмилой Александровной Багаповой за ее самоотверженный труд. Она делает многое, чтобы хоть как-то все удержать, развивать, выезжать с гастролями, ухитряется выбивать средства.
- Ваши пожелания газете СМ, кокшетауцам, музыкантам города.
- Вашей газете, как говорится, творческих успехов (смеется). Чтобы люди, с которыми вы беседуете, были сами собой, не ставили блок, не меняли своих суждений под воздействием каких-то внешних сил. Кокшетауцам хотелось бы пожелать, чтобы население было правильно понято руководством (смеется). Желаю, чтобы кокшетауцы были активнее в осуществлении своих желаний. Чтобы у людей, которые ходят на концерты, читают вашу газету, было ощущение, как говорят англичане, accomplishment, завершенности, создающей душевный комфорт. Ведь если люди хотят, к примеру, чтобы дороги были без рытвин, можно этого добиться. Только нужно четко видеть цель, добивать все до конца, приложить большие усилия, особенно в средствах массовой информации, заставить людей говорить об этом. Тогда и дороги будут ровными, и концертный зал появится. Желаю здоровья – и физического, и душевного, больше положительных эмоций. И не нужно зацикливаться на материальных ценностях, ведь их не унесешь с собой. А вот впечатления от произведений искусства, литературы, музыки вечно живут в той эфемерной субстанции, существование которой признано наукой, и которую мы именуем душой.
“Степной маяк», №50 (13899), 7.12.2006.