Там, где земля превращается в пыль

Тайнуша
Там, где земля превращается в пыль(из записок отдыхающего).





                Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши не покрыла зеленая плесень и лишенное щекатурки крыльцо не выказывает своих красных кирпичей. Я иногда люблю сойти на минуту в сферу этой необыкновенно уединенной жизни, где ни одно желание не перелетает за частокол, окружающий небольшой дворик, за плетень сада, наполненного яблонями и сливами, за деревенские избы, его окружающие, пошатнувшиеся на сторону, осененные вербами, бузиною и грушами. Жизнь их скромных владетелей так тиха, так тиха, что на минуту забываешься и думаешь, что страсти, желания и неспокойные порождения злого духа, возмущающие мир, вовсе не существуют и ты их видел только в блестящем, сверкающем сновидении.
                Н. Гоголь Старосветские помещики
      


               
Немного о великорусской ментальности.



Приходилось ли Вам, читатель, бывать в недавнее время в Малороссии?
Неосознанно, в памяти всплывает литературный стиль гоголевских творений и желание повествовать, именно так, об исторических местах, сменивших немало названий за свою жизнь,но засевшими в воображении своими красотами, благодаря достопочтимому писателю.
Мало что сменилось в малороссийской глубинке за прошедшие столетия, да уж простите мой великорусский снобизм на ментальной подоплёке. Старосветские местечки ещё живы и в тех городах, где число жителей, вытаптывающих травку на газонах и баламутящих море, перевалило за миллион.
Великороссийскому москалю всё ещё в диковинку: заполонённые зреющими яблоками и грушами сады, подсолнуховые моря, доходящие до горизонта, вечноцветущие, как в раю розы.
Небывалая и для этих мест жара делает своё дело.
Цветут не только розы, при этом нужно заметить, покрываясь пылью, цветёт и Понт. Да-да,  тот самый Понт Аксинский или Эвксинский, переименованный так рассудительными греками, явно стремившимися угодить Посейдону.
Зелёная биомасса водорослей наполняет полосу прибоя, что добавляет работы пляжным уборщикам приморских городов, уже незнающих, радоваться ли им увеличению объёму работ, а значит, и заработка, или огорчаться, что работы этой явно не убавляется, а прибывает.
«Широкие лиманы» обращаются в соль, чуть ли не соперничая с библейской женой Лота. В пору обновить чумацкий шлях, и пополнить ряды новых «соленыков».
Малороссийские города или пылятся, как тот самый шлях, или плавают на волнах ливневых дождей. Стихия не придаёт им красочности. Вот где пыль веков покрывает всё! Распластанные вдоль берегов Понта, как расправившие крылья чайки, приморские города Малороссии! Вот, где глубина контрастов!
Огромные особняки, с видом на море и открытым бассейном на третьем этаже, в нео-колониально-античном стиле, соседствуют с хижинами больше похожими на сарайчики, но обшитые сайдингом, на современный манер. Бурьян в палисадниках перед «сарайчиками» уживается со свежеумытым газоном и сформированными в виде веера ровненькими липами и стриженной, живой самшитовой изгородью особняков. Здесь же глухие «сайдинговые» заборы, аккуратно хранящие частную жизнь хозяев, со стороны улицы, окаймлены бурными потоками канализации, стекающими в сторону моря. С чернильными пятнами, раздавленных шелковичных ягод, разве что могут соперничать приметы пребывания человека – брошенные пластиковые бутылки, сигаретные пачки и т.д.




П/р/оза жизни


Огромная, с крупную курицу, чайка заняла своё место на спинке пластикового шезлонга. На море штиль. Раннее утро. На пляже последние ночные парочки сексуально- активного возраста, допивающие опохмельную бутылку вина, сменяются старичками и старушками, тоже в парах. Лица и фигуры утренней «пляжной» смены живописуют историю, когда-то выпитого алкоголя и перенесённых болезней. Пока ещё суета только на муниципальном, бесплатном пляже.
Подтягиваются сборщики водорослей, обмениваясь непристойными шутками и угрозами, в адрес друг друга. Расторопный парнишка, лет семнадцати, работник платного пляжа сурово вопрошает: «Вы за шезлонг заплатили?» Настроение уже явно подпорчено. Но через несколько минут сюжет, раскрытой мною книги, увлекает, и я почти забываю о радетеле.
Занавес падает и представление продолжается.
Один из сборщиков водорослей начинает «мечтать» вслух: «Вот заработаю денех и поеду В Расию! Интересно как долго туда на поезде добираться? Неделю, наверное?» Второй, явно более осведомлённый, отвечает: «Не, у меня дядьку в Питер ездил, так туда три дни добираться!»
-Ого! Таки я вазьму три буханьки хлэба и буду три дни их есть!
- Шо и, вправду, поедишь?
- Да ты шо! Шо я там делать буду? Эт я так мечтаю!
Вот этот момент соседняя к Малороссии – моя родная империя мне показалась величиной с точку на карте, до которой всего-то «три дни» на поезде.
- А почему такая красивая девушка одна на море?
Прерывает мои «имперские мысли» шестидесятилетний «живот», подпоясанный черными плавками, в бейсболке и чёрных очках.
- Так море ещё холодное, - не в тему отвечаю я,пребывая ещё в «имперских» размышлениях.
- Вы телефончик мой запишите, интересно будет, позвоните, - загадочно продолжает «живот».
- Спасибо, я занята, - отвечаю интеллигентно навязчивому ухажёру.
- Так Вы всё-таки запишите! – восклицает он, всё ещё продолжая двигаться, по кромке мира.
 - Спасибо, я занята, - повторяюсь  и замечаю, краем глаза, что давешний мечтатель о «Расии», прислушивается к нашему диалогу. «О, да тут конкуренция», - осознаю я, и зарываюсь глубже в шляпу и книгу.
Суета на пляже. Неожиданное явление новых героев. Двое молодых мужчин канадцев и девушка, громко смеются и глазеют с интересом на всё вокруг.
- Добрый дэнь! – произносит канадец  тот, что посветлее, оборачиваясь ко мне, и буквально, заглядывая под шляпу. «Я знаю ваш язык»,- написано на его лице.
-Добрый день! – отвечаю ему, и настроение становится лучше.
О чём-то громко посовещавшись, канадцы быстро раздеваются, оставляют одежду, брошенной как попало на шезлонге, и собираются войти в море.
- Вы так вещи без присмотра не оставляйте, - буквально кричит, прожжённая жизнью женщина глубоко «бальзаковского» возраста в бикини.
-Всё харашо, - успокаивает её приветливый канадец и идёт в море вслед за девушкой.
Женщина-одесситка,  по моему глубокому убеждению, только одесситы могут так по-отечески относиться к приезжим, не на шутку оказалась обеспокоена беспечностью канадцев. Но тот же расторопный утренний парнишка стал ей объяснять, что шезлонги платные. Она оказалась перед выбором: уйти и бросить незадачливых канадцев, или остаться караулить их вещи. И что вы думаете?  Она мужественно отправляет подругу на муниципальный пляж, а сама остаётся караулить вещи.
Канадцы весело плещутся в море, громко беззаботно смеются. Одесситка нервно курит на берегу. Но вот они выходят из воды и радостная одесситка, счастливая тем, что помогла наивным иностранцам из далёкого зарубежья, гордо отправляется восвояси.
Можно и книжку дочитать…
Не тут-то было.
- Что они все пялятся на меня! – вскрикивает с явно малороссийским акцентом девушка с пышным бюстом топлесс.
- Что у других такого не видели! – продолжает она свою гневную тираду и заходит в воду, попутно завязывая лямки бюстье бикини.
Дедушка рядом с  пятилетним внуком недоумённо оборачивается. Мужчины помоложе непроизвольно хищно улыбаются. Двое пятнадцатилетних подростков, суетятся на ближайшем моле. Становятся понятными их постоянные вылазки с мола в течение прошедшего часа в сторону ближайших от меня шезлонгов.

На море штиль. Сотни голосов людей на пляже похожи на птичий базар в брачный сезон. Вяло звучит фоном из колонок «замшелый» клубняк. 



Чумаки,«соленыки»  - поставщики соли с XV века на территории, современной Украины.

Жена Лота - обратилась в соляной столб (не вовремя обернулась на горящие Содом и Гоморру)