1
…у некоторых из них были высунуты языки. У кого-то разворочена полость. По третьим караванами ползали опарыши. Из носа в глаз. Из глаза в рот. Изо рта в уши. Кое-кто лежал невскрытый и без червяков, цел и невредим, если так можно сказать про покойника.
- Мертвецы, - раздраженно процедил Коля, - здесь повсюду мертвецы.
- Да-да, - согласился я.
- ****ь… мне дурно. – Коля пошатнулся и схватился за рот.
- Ты что первый раз в морге?
- Да.
- И жмуриков боишься?
- Да вроде бы нет. Но сейчас мне как-то не по себе.
- Ладно, вдохни пару раз глубоко и расслабься. Сейчас все пройдет. Смерть не самое страшное, что может случиться.
- А что может быть страшнее? – удивленно спросил Коля.
- Жизнь, - ответил я и достал из кармана пачку сигарет: осталась только одна. Я вспомнил, что в помещении курить нельзя и засунул пачку обратно. Из почерневшего рта одного дядечки вылезла влажная мышка. И у меня мгновенно родились строчки:
Настало время безобразной смерти,
такой нелепой и такой живой,
что даже с неба золотые черти
не могут заглушить мне голос твой.
На стене над обеденным столом патологоанатома висел портрет Путина, а рядом Ленина. Еще затертая потемневшая икона и вырезанная из журнала голова неизвестной женщины.
2
Вернулся патологоанатом: рыжеватый парень 25 лет. За кражу мобильного телефона ему грозило три года тюрьмы. После пересмотра дела решили заменить двумя годами колонии поселения. Но, у него высшее медицинское и он отличный патологоанатом и поэтому его отправили сюда – в морг. Каждый отрабатывает свой срок по-своему. Как может.
Он него разило спиртом. Он протянул мне бумагу.
- Отравление дихлорэтаном. Все органы изношены, как у столетнего старика.
- Нельзя ему такую причину смерти, - шепотом сказал я. Коля вышел на улицу. Ему совсем нездоровилось. – Парень у него двое детей несовершеннолетних. Так им хоть пенсия побольше будет…
Он изобразил на лице задумчивость и ответил:
- Ладно, напишу сердечная недостаточность. Тысячу рублей.
Я протянул ему купюру. Он взял. Сделал нужное заключение и отдал мне.
3
Как и все мы, Леша постоянно пил. Только мы с Колей еще и работали на мебельной фабрике. И у нас не было жен и детей. А Леша, уже год, после того как его уволили с завода, сидел на стакане, плотно и дико. Временами ****ил жену. Она жаловалась участковому и тот ****ил Лешу. Дубинкой по жопе. Участковый, ебучий хачик кайфовал от этого. (А может и Леша тоже).Жопа у него становилась синей-синей, как сам он говорил, и он на недельку другую утихал. А потом снова попадал к участковому. Детей он не трогал. В детстве отец сильно порол его ремнем за малейшую провинность и он дал слово, что своих не тронет никогда. И слово сдержал. Вся его злоба доставалась Кате.
В этот раз он пил по - черному месяц без остановки. И что-то в мироздании пошло не так. Вера, самогонщица, у которой мы постоянно берем самогонку, смешанную с техническим спиртом, демидролом и еще хер знает с чем увлеклась, нахимичила лишнего и в бутылке, которую она продала Леше оказалась немалая доля дихлорэтана. Не так много, чтобы все сразу стало ясно, но достаточно, чтобы выпивший эту адскую смесь гарантированно умер на третий день.
В среду вечером Леше стало плохо. Его рвало без остановок. Хотя рвотный рефлекс у него уже давно напрочь отбит. Потом он как-то поутух, только стонал тихонечко, что у него все болит. Абсолютно все. Каждая клеточка. А потом и вовсе замолчал. Ледяные стеклянные глаза не выражающие ничего. Полное не осознание себя. Жена вызвала скорую. Мы одели его в белую рубашку. Вывили к машине. Посадили. Увезли в больницу. А на утро он умер.
4
Катя заплаканная, повязанная черным платком встретила нас в коридоре. Она постарела лет на пятнадцать.
Я передал ей заключение. Сказал, что написали как надо. Спросил где дети: Сашка и Сережка.
- Сергей плачет и молчит уже второй день у себя в комнате, а Саша все кричал, что это он виноват, что если бы он его домой завел он бы не взял этой проклятой отравы и остался жив. Сейчас сам напился самогонки и лежит в отключке.
Это в 14 то с небольшим лет.
5
Привезли Лешу. Выбритого, свеженького, завернутого в белое полотно, по мусульманскому обычаю. По папе он был татарином. И считал себя татарином. Поэтому и хоронили по - мусульманки. В гробу он казался выше, чем был при жизни. Или мне так казалось.
Коля сидел рядом со мной и молчал. Он был пьян, и по левой щеке его сползала скупая мужская слеза. Муха села на нос Леше. Я согнал ее. Какой-то не известный мне мужчина решил расчесать Лешу и зачесал ему челку так, что стала видна лысина.
Леша всегда зачесывал волосы так, что начинающееся облысение было практически не видно. А этот хер выставил все напоказ. Мне это не понравилось.
- Не так, - сказал я, выхватил у него расческу, и причесал своего друга, как положено. Положил маленькую желтую расческу на накрытый белой пеленкой телевизор и сел обратно на диван.
- Ну, Андрюха, как думаешь, кто следующий? – промямлил мне Коля.
- Не знаю, - ответил я.
6
Когда я открыл глаза, на часах было 6 утра. Желтый свет люстры наполнял помещение. В зале кроме меня и Леши никого не было. Его лицо изменилось. Опало и по - усохло. А на правой щеке, родинка, из которой гурьбой росли волоски, заметно увеличилась. Мне показалось, по его правой щеке стекает слеза. Но, только показалось.
Под гробом стояло ведро с марганцовкой. Сладковатый запах формалина. Было очевидно, что человек мертв, однако я - смотрел на него с непонятным томящим меня ожиданием. Как будто изо рта его сейчас вылетит птичка, или он откроет глаза и заговорит. А еще я подумал, что ведь бывают случаи, когда у покойников встает ***. И как бы забавно было, если бы это сейчас произошло. Но ничего такого не происходило и я, кажется, опять уснул.
7
Когда гроб разломали( так у них – мусульман делают) и могилу стали закапывать, его младший сын дико заревел и упал на землю. Старшего я не видел. Кто-то из мужчин поднял пацана и прижал к себе. Женщинам было запрещено приближаться.
Дул сильный ветер. Проныра такой. Продирает тебя насквозь, будто хочет вынуть душу.
- Холодно, ссука, - выплюнул Коля, - во всей жизни холодно, как на кладбище.
Я ничего не ответил. Могилу закопали, и мулла завыл прощальную молитву.
Потом все стали рассасываться по автобусам. Мулла сел в зеленую копейку. Когда пазик тронулся - у меня закололо сердце.
8
В кафе «Паперть», где справляли поминки, крепкий мужик с не по - возрасту седой головой, поднялся и сказал: « Выпьем за моего братана». Он был очень пьян и едва не заплакал. Это был Лешин младший брат. Насколько я знаю, все основные обязанности по похоронам он взял на себя. Остальные тоже вставали и говорили хорошие слова. Большенство из сказанного не имело никакого отношения к умершему. Правда не в цене. Я на поминки это тоже распространяется. Все пили и ели. И говорили, о том, какой хороший был человек Алексей Григорьев. И как жаль, что он умер. И что совсем был еще молодой. 38 лет всего. И прочую лабуду. А меня давила свинцовая усталость, тоска и сон. И еще что-то такое, там, в глубине и повсюду, то, что со временем, только нарастает и нарастает в тебе, то, чему люди не знают названия…
9
Кажется, я закрыл глаза, и начал засыпать, но сквозь пелену все еще видел, как маленький мальчик за последним столом, сидит рядом с мамой, и ледяными глазами, будто заколдованный или в хлам обдолбанный безразлично взирает на пустоту. И для него все еще только начинается. Славное начало. Ничего не скажешь.