* * *
- Николай Фламинский, здравствуйте, можно войти?
Кабинет физрука представлял собой маленькую коморку, соседствующую с раздевалкой для мальчиков и чуланом для спортивных снарядов.
- Адочка Бледных? Да, конечно... Сейчас, я вот только... - учитель поспешно закрыл дверцу деревянного шкафчика, напротив которого он сидел, и повернулся к девочке — Слушаю тебя.
- Я... Хотела сдать домашнее задание. На проверку.
Секунду физрук не моргая смотрел на девочку. Потом молнией бросился к двери и, затащив девочку в комнату, захлопнул дверь.
- Ты выполнила задание № 67?.. Что ж, давай посмотрим.
Адочка вытащила из сумки с физкультурной формой стеклянную банку. Внутри две крохотные ручки прижимались к стеклу, два голубых глаза с любопытством изучали окружающий мир, задержавшись сперва на уже знакомом лице девочки, кормившей ее своей кровью весь прошлый день, а потом впились в новое, мужское. Николай Фламинский не мог отвести взгляда от существа в банке. Оно было столь прелестным, что в словесном его описании, пожалуй, будет мало истины. Его кожа еще излучала еле уловимое сияние, присущее новорожденным homunculus-ам, тонкие ручки и ножки и общая хрупкость тела придавали ему сходство с чем-то из насекомого мира, и казалось, что это существо только высвободилось из оков своей куколки и еще просто не успело расправить крылышки.
-Она хорошая, только иногда может больно кусаться.
Да, девочка.
- Ничего, это пройдет, когда она подрастет. А вырастет она такой красавицей...
Николай Фламинский открыл крышку банки, в которой Адочка предусмотрительно сделала дырочки, и двумя пальцами перехватил существо под ручками. Как пушинка... Пусть походит по столу... Шажки неуверенные, идет, покачиваясь, растопырив ручки, и улыбается, обернулась и посмотрела на физрука, как бы говоря: «Видишь, как я могу!». И смеется так, что кажется, будто где-то далеко звенит колокольчик.
- Николай Фламинский... Скоро звонок, а мне нужно еще переодеться... - промямлила Адочка.
Физрук поднял на нее затуманенный взгляд.
- Адочка Бледных! Милое дитя! Ты сделала меня таким счастливым! Можно я обниму тебя, мое солнышко, мое спасение?.. - и он прижал к себе девочку так, что у той затрещали ребра, - Этот гомункулус прекрасный... Идеальный... У меня такого не получалось никогда, понимаешь? Никогда! Посмотри, я покажу тебе...
И он распахнул дверцы шкафчика, стоящего в глубине его темного кабинета. Там, на деревянных полочках, стояли в ряд банки, из них на Адочку глядели лица одно ужаснее другого — сморщенные, оскалившиеся, распухшие, с заплывшими глазками. Уродцы без ручек, с тремя ручками, с пластилиновыми ножками, изогнутыми в невообразимых положениях, с несколькими головами...
- Они спят?.. - как зачарованная Адочка смотрела на матовые тельца в банках.
- Нет, это мертвые гомункулусы. Чаще всего они не проживали и дня, а иногда я убивал их. Ну, хватит тебе... - и физрук закрыл свой шкафчик с ужасами, - А ведь однажды я создал хорошего гомункулуса... Как эта, которую ты, моя милая, принесла сегодня. Она была моим самым первым созданием, и я мог бы любить ее. Кстати, ты знаешь, что именно в этот день... Да-да, именно так, ровно в этот самый день я ее и создал. Но, представляешь, она убежала! На второй день убежала! А потом мою жизнь изменило другое открытие... lapis philosophorum (4). Это было так давно, я умирал... И предпочел вечную жизнь на земле вечному раю на небесах. Именно lapis philosophorum был причиной неудач в изготовлении гомункулуса. Понимаешь, вот такое побочное действие есть у бессмертия.
- А что стало с той, которая убежала?
- Она, может быть, и живет еще где-нибудь. Цикл жизни гомункулуса — 11 лет, потом он погибает, рассыпается, и рождается снова, если кто-нибудь поможет ему...
Николай Фламинский вернулся к рабочему столу и умиленно посмотрел на девочку-мотылька, теперь исследовавшую поверхность стола более уверенно. Уж ее-то он не потеряет... Потом вдруг обернулся к Адочке:
- Только... тссс! Про это ни-ко-му! - и заговорщически подмигнул.
- Я не скажу... А можно мне идти?
- Да-да, иди. И скажи еще своим одноклассникам, что урока не будет. Ведь кроме тебя никто и не пытался приступать к заданию №67, верно?
- Никто.
- Я так и думал.
- До свидания...
Было грустно уходить, но уйти было нужно, даже необходимо. Просто Адочка очень сильно хотела писать, а до туалета еще бежать далеко — через коридор, потом мимо кабинета директрисы, минуя гардероб, столовую... Вот она, заветная дверь. Закрывшись в тесной кабинке, Адочка подняла юбочку, спустила колготки с трусиками... «Интересно» - подумала она, - «А теперь мне Николай Фламинский — друг? Вот было бы здорово...».
Вдруг у Адочки отвалился мизинчик на правой руке и упал прямо в дырочку в унитазе. Не успела она и глазом моргнуть, как вдруг отломилась и вся рука, и, как только коснулась она кафельного пола, рассыпалась в пыль. Следом упала и левая рука, и ножки тоже, будто они на клее держались. Голова Адочки с ужасно удивленным выражением лица закатилась в другую кабинку и там тоже рассыпалась.
Вечером уборщицы нашли в закрытой кабинке туалета чью-то полную школьную форму, вплоть до трусиков и маечки. Неужели кто-то голышом домой пошел? Чудеса. Полы в туалете вымыли, а форму отдали в гардероб, в «потеряшки». Вдруг хозяин найдется.
____
(4) - Философский камень