Олена.. плюшевые бедра, крымский загар…Олена глядела на меня мутными глазами. Улыбка широко распространялась по ее загорелому лицу вопреки еще не вполне сраженной алкоголем воле.
- Ваш преподаватель…ммм, - Олена качнулась, - ваш преподаватель меня неправильно понял…
Ректор университета города N, отделившись от Олены, осторожно крался в немецкой ночи вдоль стены по направлению к мужскому туалету. Утратив опору в лице Олены, "ваш преподаватель", как она его окрестила, пьяный в дупель куратор нашей студенческой группы, упорно нашаривал стену с выражением крайней беспомощности на интеллигентном, но очень пьяном лице.
- Я пошла в кусты…а ваш преподаватель меня неправильно понял.
Олена слабо улыбнулась, качнулась и, утратив равновесие, поцеловала меня в рот.
- Солнце, я без тебя совсем потеряла голову!
Теплая летняя ночь безмолвно заключала Хайдельберг в свои объятья и со снисходительным великодушием укрывала славян во тьме. Тьма стояла еще та.
Ректор университета города N нащупал стену. Олена, побуждаемая состраданием, подалась в его сторону, приятно покачивая обширным декольте в плюшевом платье-мини.
Какая дивная, пряная, сладкая разливалась вокруг ночь!
***
Туристический автобус мягко скользил по гладко выстланному асфальту немецкой дороги. Олену мутило. Она лежала лицом на окне, плюща щеку и губу о стекло, и одним глазом озирала немецкий ландшафт. За окном проплывали аккуратные желтые и зеленые лоскутки кукурузных, ржаных и капустных полей, маленькие домики с неогороженными палисадниками и газонами. Автобус поднимался все выше в горы, у подножия виноградники, и сочные виноградные гроздья мелькали прямо перед Олениным лицом. Олена с усилием отлепила лицо от окна и тяжело упала этим лицом мне на колени “Зая…”, - мучительно простонала она и уснула.
Мы познакомились с Оленой на курсах немецкого языка в Хайделъберге. Точнее на глумной дискотеке, где убивали время и сон посетители языковых курсов.
- Возвращаюсь я вчера в общагу, - послышался за спиною охальный и писклявый голосок, - автобусы, понятно, не ходят, иду одна, темно…вдруг слышу голос из кустов:
«Лоооор-кааааааа». Как из могилы, у меня аж все похолодело.. Всмотрелась, а это наша Катя, сидит с двумя мужиками на травке под дубом! И глаза у нее в темноте светятся! Лоркааааааа, - повторила Лорка замогильным голосом, глухо барабаня сзади по спинке моего кресла.
- Ха-ха-ха!!!- захохотали за спиной.
- Довоольная…
***
Это была такая жаркая ночь.
Я в черной майке и еще пока не вошедших в моду в России, недавно купленных в крупном ТЦ штанах с карманами повсюду и очень удобных кожаных кроссовках. Типа вся такая прекрасная. Все, я, типа, немка. Без рюшек! Если стараться говорить без акцента - догадаются или нет? Лорка, похихикивая, чапает рядом в кроссовках, джинсах, в красной футболке и очках. С косой, ясное дело, до попы. Чисто поржать идет. Все с ней ясно. А у меня стратегия. Я собираюсь на первом же немчике опробовать свою немецкость. Как-никак я ж на Зоммеркурсе тут. Фотик болтается на Лоркиной руке… Компромат идет собирать.
В зале темно и душно, как в бане. Корпоратив ада. В дыму пляшут полуголые, влажные, молодые, пьяные. Из–за колонны выбирается ректор университета города N, Лоркин научный руководитель, кстати, и, загребая руками дискотечный дым, берет курс прямо на нас. Попутно ректора плющит в страстном латино-американо, он коварно улыбается, приближаясь…красавчег. Боже! Он щиплет встречных подростков за попы.
- Привет, зая! – из тумана возникает Олена, - пошли танцевать!
Олена метнулась в человеческое море.
Навстречу ей это море бороздил ректор. Где-то в тумане они зацепились телами…Олена вся в плюше цвета ндиго, она растворяется в ночи, она возникает передо мной…
Олена глядела на меня мутными глазами. Улыбка широко распространялась по ее загорелому лицу.
- Ваш преподаватель…ммм, - Олена качнулась, - ваш преподаватель меня неправильно понял…
Ах, какая дивная разливалась ночь…
Москов Москов.. Йо-хо-хо-хо-хо.. Мы пляшем вчетвером с Оленой и 2 странными немцами кан-кан… Так душно, словно в бане..Куда же они уходят, взявшись за руки, мы так славно сплясали.. Лорка...
- Балда ты, Катьк, они ГЕИ!!!
Напротив меня с бутылкой пива в руке, с обнаженным, загорелым и лоснящимся от сигаретного дыма, пота, и дискотечного пара торсом вибрировало юное тело
-Меня зовут Джефри..
Джефри неопределенно и бесконечно ухмылялся алыми губами. В шортах ниспадающих с облаченных в полосатые трусы бедер. Модный Джефри. Рядом пляшут такие же немчики, все по немецкой моде, в трусах, на 20-30 см выпростанных из брюк.
Я тебе прочту стих, Джефри:
Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами…
Джефри кивает в такт.. Джефри улыбается..Джефри заценил. Мы сидим на лужайке под дубом с каким-то еще мужиком (откуда он взялся?), я декламирую Цветаеву (Боже, зачем?), Джефри улыбается алым ртом.. и мужик тоже как-то неопределенно себе улыбается...
***
Спереди зачавкали чипсами и зашуршали фольгой. Русские несокрушимы.
Олена приподняла измученное лицо с моего колена.
- Нафига я поперлась на экскурсию…
В голубых ее глазах, на дне разливалась тоска ржаных полей, голубого неба, хаты на опушке...чего там только не разливалось..
- Какое у тебя необыкновенное имя, Олена…
Олена очнулась и осознанно посмотрела мне в глаза.
- Да тупость. Меня вообще зовут Лена. Но в моем новом украинском паспорте меня заставили поменять русское имя на украинское
- Нифигасе! – удивилась я.
- Да ни пойми чо. Ни Лена, ни Алена.... Так я и стала Олена.
- А как ты оказалась в Бюргерсланде? – спросила я.
- Я ау-пайр. Ну, беби-ситтер. Нянька, короче Живу в немецкой семье и пасу их киндера…Уже скоро как год по контракту... и мою.. и убираю.. и готовлю, - лицо Олены погрустнело и улыбка сползла вниз, - дура я, вобщем, что уехала сюда. У меня на Украине была нормальная работа, парень. Сволочь, конечно, он. А тут.. Как они меня достали.. Ты, солнце, будут предлагать податься в няньки, не соглашайся ни за какие пироги.
- А сколько тебе лет?
- 25.
«Да…могла бы быть замужем,» - подумала я.
-У меня есть мечта, - зрачки Олены стали большими, черными и глубокими, - Париж! Олена воспряла в кресле и вдруг глянула совсем трезво и ретиво.
- Если я побываю в Париже, значит, жизнь прожита не зря!
- А почему Париж? _ заинтересованно спросила я.
- Париж!!Ты чо?! Париж…. Хо!! Париж… Париж это ж.. Париж… Все изысканно.
Я почему-то вспомнила такое все лазурное Оленино платье из плюша.
- А я бы поехала в Индию, Непал.
Олена скорчила гримасу.
- Там же змеи!
Автобус остановился посреди площади неизвестного городка. Площадь была нарядной, украшенной большими деревянными кадками с пышно цветущими деревцами.
- Куда хоть мы приехали?
- Спроси чего по-проще! – отозвалась Олена и упала лицом на спинку предыдущего сиденья. Ее тошнило.
Студенты вывалились из автобуса на площадь.
- Это Баден-Баден. Город пенсионеров, - проконстатировал наш помятый ректор.
Здесь вас ожидает райская старость.. Домики все сплошь кренделя и марципан...Кадки с цветами на мощеной площади. Чистые и ослепительно белые пенсионеры-одуванчики…
Мы смотрели в окно, автобус плавно поднимался в горы.
И Олена вдруг сказала..
- А я Родину люблю. Я Родину люблю как парня своего. Знаю, что сволочь, а люблю.