Медицинское обслуживание и одноименные услуги, платная и, якобы, бесплатная медицина, обязательное медицинское страхование, нацпроекты, лечение, домашний доктор, плохой врач, талончики на прием, которым никто не подчиняется, очереди, дорогие лекарства, многоместные палаты, питание в больницах, бррр... и отношение к больным, как притча во языцех, венчают все упомянутое выше.
Слова, характеризующие нынешнюю российскую медицину, можно продолжать до бесконечности, люди, даже не болея, знают их отлично. И все потому, что эта задача давно уже стала почти неразрешимой. Да, конечно, есть государственные программы, где-то появляется новая диагностическая аппаратура, но ее явно не хватает на всех больных. К тому же она распределяется как-то неравномерно по территории нашей страны.
Почти все ценное и передовое по установившейся советской традиции принадлежит областным и столичным центрам. Ничего нового я не скажу, об этом сказано до меня много и многими. Не хватает медицинского персонала, среди работающих много пенсионеров. Придется согласиться с тем, что наша медицина хронически больна, как старый изношенный организм, и ее удается поддерживать на плаву разовыми дешевыми инъекциями.
Но согласимся, при сложившемся порядке в каждом городе были, есть и будут работать прекрасные врачи, фамилии которых не знает разве что глухой и слепой. О них говорят и пишут, к ним рекомендуют обращаться знакомые, соседи, родственники. Так они и сосуществуют – плохие и хорошие, внимательные и бездушные, и конца этому состоянию не видать.
Контрастом с нашими эскулапами в свое время предстала Бельгия, где я четыре дня провел на обследовании в госпитале города Динан, родине Адольфа Сакса – изобретателя саксофона. С тамошней медициной встречался не раз, но в основном эпизодически. Проверялся у окулиста, кардиолога, домашнего врача. В этом году прошел всё и всех: гастроскопию, колоноскопию, томограф, полную диагностику сердца, радиоанализ (сродни нашей флюорографии). А теперь по порядку.
За день до обследования с 16.00 мне запретили есть. Зять повез меня в госпиталь к 10 часам. В регистратуре проверили мою страховку, записали данные, заполнили кучу бумаг и окольцевали. На руку надели пластмассовую, клеющуюся на концах полоску с моей фамилией, именем, порядковым номером, датой рождения и штрих-кодом. Короче, окольцевали как птицу. Отвели в палату и показали место. Моим соседом оказался Адольф Воти, 69-летний мужчина, (я стал самым молодым на этаже) веселый и добрый отставной таможенник.В жизни не встречал добрых таможенников. Его лечили от диабета, кололи инсулин, и он потреблял до 11 таблеток за один раз. Замечу, что лекарства Адольф принес с собой.
Едва я освоился, разложил вещи, переоделся, ко мне косяком пошли хозяева и начали удивлять. Прошу прощения за подробности, но они здесь неизбежны. Для начала мне дали пластмассовую баночку для мочи, разовую, объемом 20-30 мл, у нас обычно не знаешь, сколько туда наливать, почему-то никто об этом не сообщает.
Не знаю, кто и что говорил, как предупреждал о моем «владении» языком, но все знали, что я русский и потому старались, я бы так сказал, вести себя максимально понятно.
Одна засунула в ухо какой-то прибор с пластмассовым наконечником, и я услышал: пи-пи-пи, секунд пять, не дольше. Сразу не понял этой процедуры и только на третий раз, попросил показать прибор. Он оказался электронным термометром. Чувствуете, пять секунд и известна температура.
Еще интереснее оказался экспресс-анализ крови на сахар. Именно здесь до меня дошло, для чего нужен штрих-код на моей пластмассовой окольцовке. Глюкометр его сканирует, затем медсестра достает насадку для прибора и сканирует штрих-код на упаковке. Таким образом, догадался я, никогда мой анализ не перепутают с чужим. Продолжение оказалось не менее любопытным.
Все мы отлично знаем, какую жуткую железяку, именуемую «скарификатором», в поликлиниках загоняют нам в палец, как потом выдавливают из ранки кровь. Позволю сообщить вам, что и эта проблема решена безболезненно. Небольшая пластмассовая штучка прикладывается к пальцу. С одной стороны спусковая пластиночка. При нажатии на нее, пружина выбрасывает иголочку, скрытую внутри - укол не больнее комариного. Капелька крови сама втягивается в капилляр насадки, через 30 секунд результат готов.
Для полного анализа крови из вены выкачали около трех кубиков и, спустя 20 часов с начала «голодовки» медсестра повела меня, подчеркиваю, повела на гастроскопию. Там русского месье уже ждали. Доктор Нгуен, его фамилию я прочитал в направлении, встретил меня с улыбкой на лице: «Здравствуйте, товарищ!», - протянул руку и заулыбался еще шире. Вроде бы пустяк, а приятно. Меня уложили на кушетку, влили энное количество жидкости в вену и примерно через 30 секунд я заснул. Что со мной делали и засовывали в рот, не видел, и не чувствовал. Как оказался в палате, на своей кровати, тоже не знаю. Состояние отличное, ни «отходняка», как у нас случается, ни головной боли, будто ничего и не было.
Пока не забыл, расскажу о палате. Двухместные комнаты, откидные столы, два кресла и два стула. У входа небольшая раковина, жидкое мыло, медицинские виниловые перчатки – это для персонала. Зашли и при необходимости вымыли ручки, просушили салфетками и надели перчатки.
Шкаф на две персоны с замочками и ключиками, полочки для мелочей. Меня честно предупредили, что фотоаппарат, электронную книгу на виду лучше не держать, мало ли что...
Прикроватные тумбочки и на них по телефону, для связи с родственниками, и не только. Телевизор с 30-ю каналами кабельного вещания. Над кроватью в коробе разводка кислорода и воздуха, последний - с ротаметром (расходомером).
Высота и конфигурация кровати устанавливается пультами, находящимися с обеих сторон. Она поднимается и опускается, при желании меняется угол подъема подголовника и ног. Над головой висит пульт управления светом с тревожной кнопкой, и треугольник для тех, кто встает с кровати с помощью рук. Между кроватями раздвижная ширма, перегораживающая комнату при особо интимных процедурах. Постель меняют каждый день!!! Длинная простыня подворачивается под матрац, никуда не падает и не свисает!!! Адольф продемонстрировал мне назначение загадочной кнопки у окна. Оказывается, она приводит в движение механизм спуска и подъема жалюзи. Да, еще остались без внимания туалет и душ.
Их описывать смысла нет, единственное, что удивило. На раковине справа и внизу висело что-то похожее на махровую рукавицу. Пришлось очень быстро соображать для чего она. Сообразил! Ею вытирают капли воды, оставшиеся после водных процедур! И посему раковина всегда сверкает чистотой. Согласитесь, пустячок, но опять же, приятно.
И вот теперь я перейду к не менее серьезному моменту в жизни больных за границей. После первой суровой процедуры, от описания которой мы ушли довольно далеко, мне принесли обед. Мое меню на весь срок пребывания висело над столом, но я смотрел на него как баран на новые ворота, не зная «франсэ». Чтобы не возвращаться к еде, скажу, что кормят там, не хуже чем в ресторане. Сначала я завидовал соседу, ему приносили такое и столько, что слюнки бежали. Адольф шутя, издевался надо мной, мол, видишь, как я ем. Мне же выдавали скромный паек непонятно почему. Дошло потом, на исходе вторых суток, о чем скажу чуть ниже.
Каждый день, утром проверяли температуру, давление. Уровень сахара – утром и вечером. В один прекрасный момент завезли в палату кардиограф и выдали кардиограмму.
Персонал, который еще не знал меня в лицо, после приветствия, всегда спрашивал фамилию и смотрел на мое колечко на руке. Причем ни разу никто ее не переврал, как это часто случалось здесь, в России. На все процедуры в другие кабинеты больного сопровождает медсестра. Поначалу меня возили в коляске, типа инвалидной. Я пытался отнекиваться, но свой порядок мне установитьне дали. Пару раз - а томограф и радиоисследование (аналог флюорографии, только без облучения) я пришел собственными ногами. На УЗИ сердца и колоноскопию (если кто не знает, что это такое посмотрите в словаре) привезли на кровати. Две девочки доставила меня до грузового лифта, опустили вниз, дождались конца обследования и вернули назад тем же путем.
Перед колоноскопией доктор Нгуен вручил мне литровую бутылку с какой-то жидкостью и объяснил, что содержимое надо выпить до сна, естественно, не ужиная. Состав был приятен на вкус, и я, давясь к концу дня, допил последние капли. Извините за подробности, на горшок поначалу бегал каждые пять минут. Утром меня ждала еще одна такая же доза. Перед обедом пришли девушки-рикши и повезли на очередную процедуру. Снова укол в вену: «Водка!» - прокомментировал Нгуен и… очнулся я уже в палате. И после этой процедуры наконец-то меня стали кормить как на убой. Меню не стану разглашать, скажу лишь, что еды много, она разнообразна и все свежее.
Вечером приходит время посещения больных родственниками и друзьями. Оно ограничено несколькими часами. Народ приходит в том, что на них надето, и обуто: ни халатов, ни бахил, ни раздевания в гардеробах, ни ограничения в передачах. Об окончании визитов объявляют по госпитальному радио. К моему соседу ежедневно приходила жена, пару раз сын и другие родственники.
Я для них явно был экзотикой и после вопросов о здоровье, внимание переходило ко мне. С Адольфом и Фрэнсис, его женой, мы выяснили: сколько стоит их дом, какова площадь участка, количество жителей в близлежащих городках, обменялись адресами. Помню удивленное лицо моего соседа, когда он узнал размер моей пенсии в евро. Не поверил! Удивил и он меня. Оказывается в их провинции имеется пять подобных госпиталей: три в Намюре, город типа областного центра, один в Динане, где мы находились, и еще один в Године, небольшом городке неподалеку. К чему я так подробно?
К тому, что в отличие от тактики и стратегии наших властей всех уровней, большие медицинские центры в Бельгии могут встретиться в любом заштатном городке типа Година. Именно там есть какая-то крутейшая и дорогущая диагностическая аппаратура, единственная в стране.
Под занавес я приберег то, на чем мы все зациклены. Бог с ней, нашей диагностикой, отсутствием и дороговизной необходимых лекарств. Что-то можно с натяжкой понять, с чем-то мириться. Но говоря о медицине вообще, мы никогда не забываем отношения медиков к нам, пациентам. В госпитале за четыре дня мне встретились около 30 человек обслуживающего персонала.
Всех, без исключения я бы занес на Доску Почета. Впервые мне так долго и регулярно пришлось общаться с чужими людьми, и было очень интересно наблюдать за ними. Понятно, их профессия одна из уважаемых во многих странах, что работают они за деньги, что у меня дорогая cтраховка, что каждый специалист имеет строгие инструкции в части этики, но… в каждом из них виделось больше человеческого, а не должностного.
Они никуда не спешили, не бежали от меня после каждой процедуры, сломя голову, как это происходит у нас. Спокойные и милые люди. Удивил меня и Адольф. Когда мне разрешили есть нормально, он угощал яблоками, подсовывал диетическое печенье.
Маленькие штрихи к описываемому портрету. Весь персонал обут в мягкие пластмассовые шлепанцы. Там вы не услышите громкого цоканья каблуков на металлических шпильках, криков через весь коридор, способных разбудить вас утром. Ни от одной из женщин не пахнет туалетной водой или духами. Ни одного застиранного халата с непонятного происхождения пятнами. Все и навсегда расписано как по нотам.
Нет очередей на процедуры, подсобные комнаты для медсестер открыты и никогда не закрываются на ключ. Везде и надо всем довлеет благожелательность.
Большой загадкой остались для меня должностные обязанности персонала. О врачах говорить не стану, с ними понятно. Но медсестры! Создалось такое впечатление, что они работают как многостаночники. Делают все, что касается доставки на обследования, кормления, уборки постелей.
В день выписки спросили, когда меня заберут родственники. Планировали в пять часов, но задержались до позднего вечера. В нашем заведении меня утром бы сняли с довольствия, что напоминает расчетный час в российских гостиницах. Здесь без всяких проблем принесли ужин. Что больше всего поразило так это прощание со мной. Нгуен привел небольшую команду подчиненных, и все пожелали доброго здоровья (а вотр сантэ). Приятно было до чертиков!
Конечно, мелкие детали я сознательно опустил, кое-что не отметил, иначе бы тема никогда не окончилась. К вышесказанному приложу комментарий из письма моего друга, бывшего земляка, живущего шесть лет в Австралии.
… Идеальное обслуживание… Да нет, оно обычное. Просто после сволочного так кажется… Я был как-то с Бишкой (жена) в нашем провинциальном госпитале, проведывали тещу, когда она там лежала на обследовании. Конечно, это отличается разительно! Что запомнилось. Пришла тетя в палату с огромной тележкой и стала кормить нашу бабку. То есть накладывать ей еду и наливать разные напитки. А потом села поговорить за компанию, встает и, прощаясь, спрашивает: «Что вам приготовить завтра?» Ты понял? Она готовит каждому, что он просит!!! Ну нет слов просто…Кстати, алкоголь в госпитале разрешен. Но не крепкий. Если дедок просит пиво, ему принесут…