За стеклами идет дождь, мы сидим в салоне и курим, молча. Мысли далеко, дым медленно стелется и подобно неспешному потоку древнего стикса, также, к слову, проводника между этим и тем миром, вытекает в щель стеклоподъемника. Играет негромко, почти неслышно, радио, мягкая кожа кресла приятно обволакивает фигуру и вдруг я прирываю молчание.
- Знаешь, у меня такое яркое воспоминание сразу всплывает. Мы с пацанами играем на бетонке рядом с подъездом, и вдруг во двор, плавно так, тихо и главное с ужасным пафосом вплывает БМВ. Она подруливает к площадке, где общаются местным братки, и из него выходит местный авторитет Паша. Паша черт подери красив – черные очки, кожаная куртка, под которой (все это знают, даже такая мелочь как мы) в кобуре висит пистолет, черный, поблескивающий сталью и страшный.
Он выходит из машины, вальяжно так толкает дверь, и знаешь что? Все замирают и смотрят. Бэха, пистолет, черные очки, голивуд в общем. Он им что-то говорит, и те почтительно замолкают. Затем Паша медленно, подчеркнуто так, опять же с пафосом, поворачивается на каблуках и идет к подъезду, перебирая будто четки, ключи в руке. Проходит мимо нас и подмигнув говорит что-то в духе “ну чо шпана, все спокойно?”, ему ответ и не нужен, нужен ритуал. А мы застыв с благоговением на рожах, смотрим в след и мечтаем. О статусе, о том же пистолете, как атрибуте статуса... ну и о бэхе конечно. Потому что при прочих равных, он все равно ставит тебя на ступень выше. Знаешь, чик-чик, и как автоматический зачет на экзамене.
Затяжка, длинный выдох. Опять молчим с полминуты, руки ложаться на руль, взгляд задумчиво устремлен сквозь пелену дождя.
- Это я щас понимаю, что со стороны это наверное было не так уж и величественно. И Паша был просто элементарным бандосом, и пистолет был скорее всего газовым, да и машина (кстати говоря, цвет, он был не благородно черным, как принято, а каким-то дебильно коричнево-желтым) давным давно уже отмотала по дорогам сперва европы, а потом уже и регионов России, давно не первую сотню тысяч километров...
Собеседник ухмыляется, я распаляюсь:
- А чего ты ржешь? Страсть то осталась. Икс-пять это тебе не е-20 восемьдеят четвертого года выпуска.
Любовно провожу рукой по рулю.
- Даже жалко её разыгрывать в лотерее. Благородная порода, а?
Собеседник ухмыляется вновь, а потом немного нервно произносит:
- Ты не привыкай, не привыкай, – это, как бы по проще сказать, - раздаточный материал. Ты лучше подумай, как бы лотерею продвинуть так, чтоб не было разговоров о том, что все нечестно и лучшие призы достались своим людям.
Снимаю с собеседника стильные темные очки и немедленно водружаю их на переносицу.
- Да я бы, со стороны, тебе тоже не доверял. Ты слишком уж ушлый вид, мой друг, имеешь, и когда твоими устами объявляется о том, что разыгрывается БМВ икс-пять, у меня бы тоже возникло такое знаешь, недоверие. И вообще (наставляю палец на собеседника), мне нужен твой мотоцикл!
Ухмыляется в ответ, устало, и тяжко вздыхает.
- А ты в этих очках, с бородкой и в этой куртке, похож на французского сутенера.
Курим молча. Проходит минута.
- Ну и кто же нам таким поверит, а?
Смех, дым сигарет, пелена дождя за окном.