Подмосковные Мытищи конца семидесятых. Восхитительное место.
Пусть не целиком. Пусть фрагментарно. Пусть только на пятачке при вокзале.
***
Однодневная командировка в Москву.
Утреннее решение вопроса в Златоглавой.
Ярославский. Электричка. Мытищи.
Быстрое решение рутины на предприятии в Мытищах.
Мытищинский вокзал.
Справа от путей, если лицом к Москве, привокзальное пространство.
Весьма рухлядистое и подзасранное. Подошедшее бы для съемок «Место встречи изменить нельзя».
Одна из доминант – косоватое деревянное здание. Обшитое досточками. Местами с облупившейся краской. Приблизительно голубоватой.
Буфет!!!
***
Молодым не понять пения души. Усталого советского человека.
При виде желтовато освещённого пространства. Стоячих столиков, покрытых липким пластиком.
При виде крашеных дощатых стен. Грязно-белых рам. В мутноватых окнах.
При виде стойки с бронзовым краном и стеклянной витринки. С народными закусками. Соленьями овощами, салом, колбасами, селёдкой….
А запах!
Гармония табачного, потного, жареного мясо-углеводного, алкогольного и алкогольно-перегарного…
Москва всегда славилась обжористостью.
Даже станционная забегаловка отличалась способностью сыто и смачно накормить и напоить человека.
Не сирый ленинградец, очертя голову, упоительно бросался в бездну московских харчей. На уровне, сообразном состоянию кармана.
В бесконечном обжорном ряду мытищинский станционный буфет занимал достойное место.
За счет непрерывно вылетающих из окошка чебуреков. Дымящихся, истекающих, благоухающих. Требующих свистения углами рта, чтобы не обжечь последний при укусе. И балансировки продукта в руках по оси земного тяготения. Чтобы из надкушенного недра не вытекал драгоценный сок.
Достойно чебуреков было и вино. Как правило, умеренной темноты. И разумного баланса между жёлтым и красным цветами. По классу своему весьма близкое к вожделенному тогда портвейну «Агдам». И называемое расхожим словом «бормотуха» только в порядке уважительной фамильярности.
Даже склонные к злословию южане и малороссы не осмелились бы назвать этот напиток региональным термином «шмурдяк». (См. "Шмурдяк" в разделе "Флот")
Данная запивка к чебурекам лилась из вышеупомянутого крана на стойке. И отпускалась потребителям пивными кружками ёмкостью 0,5 литра.
Цена благодати предусматривалась за сто граммов. Но уважающие себя мужчины меньше полной кружки брать не могли.
***
Короткая очередь у стойки. Квалифицированное обслуживание толстой бабой в каноническом белом халате. Со следами пищетехнологической грязи.
Пьянящая атмосфера успокаивает запыхавшееся сердце. И приводит нервную систему в преднирванное состояние.
Москва и Подмосковье весьма своеобразны. И для комплексующего провинциала. И для туповатого ленинградца.Здесь всё открыто. Здесь запредельная коммуникабельность. Здесь с первых слов можно завести прекрасных друзей. Равно как и моментально получить по харе.
У меня, как правило, получается первое.
Вежливо, но без заискивания прошу мужиков у ближайшего стола потесниться. Допускаюсь.
Первый отхлёб портвейна. Первый, со свистом откус горячего чебурека.
Первый вопрос «ты откуда?». И экспресс-разъяснение места исхода.
Второй отхлёб портвейна прерывает живую беседу на тему «как там у вас в Ленинграде?»
Третий отхлёб сопровождается разъяснением того, что «Юрка – хороший мужик!»
Потом вторая кружка…
…Приобретённого блаженства хватает минут на двадцать в электричке.
Тело и душа требуют продолжения банкета. Выхожу, не доехав.
В сотне другой метров от «Лосинки», рядом с кинотеатром «Арктика» имеется «стекляшка».
В «стекляшке» идет в разливуху прелестное московское пиво. Настоящее, не нынешнее. И горячие, с огня, шашлыки, либо люля-кебабы.
Обстановка в стране уже весьма дискомфортная. Жратвы мало. Шашлык-машлык для ленинградца – предмет если и не роскоши, то уж и никак не мимолетного перекуса под пивко на углу. А здесь – хоть уешься! По рублю.
Литр пива с четырьмя кебабами на «пятёрку» добивают командировочный бюджет.
Импровизированные друзья уже не лезут с декларациями достоинств Юрки, как «мужика». Юрка дозревший.
Судьба милостива. Спасает от передряги, пережитой много лет спустя почти в этой же транспортной зоне. При аналогичных обстоятельствах. (См. "Три вокзала" в разделе "Жисть")
Отработанный пеший маршрут до «Бабушкинской» Полуавтопилот.
Морда ящиком в метро. «Комсомольская».
Поезд, купе, хр-р-р-…..
***
Нет уже ни той Москвы, ни тех тошниловок в Москва-Ярославской долине.
Кое-что ценное мы все же утратили вместе с окаянным совком.
***
А теперь разнывшихся по советским чебурекам и портвешку немного верну на землю коротким разъяснением сути командировки.
Ленинградский завод дорожных машин.
Основной вид продукции – передвижные автомастерские. ПАРМ. Два варианта: гражданские и военные.
Из Москвы пригоняются ЗИЛы-131 с герметическими кузовами КУНГ. По цене около сорока тысяч рублей.
Ленинградский заводишко полукустарно монтирует в КУНГах верстаки, станки и прочую дребедень. На сумму вместе с работой около десяти тысяч рублей. По совокупной цене изделие продается Министерству Обороны. А доблестный завод считается произведшим продукции на полста тысяч их, родных, деревянных.
Как правило, срок сдачи продукции воякам наступает гораздо раньше её реального изготовления. А перечисление денег от защитников родины требуется вот, уже! Для начисления труженикам заработной платы и премии за своевременное «выполнение» плана.
Заводской юрисконсульт, лёгкий на подъем, с вечера отбывает в Москву. С документами.
В девять утра в одном из подъездов здания на Фрунзенской набережной папка передается полковнику с багровой мордой. Появляется надежда, что вояки сделают, что надо, вовремя. Вид и размер «отката» мне неизвестен. Это прерогатива директора завода.
За это бабло реальная ПАРМ выкатится из нашего завода несколько позже.
Задание выполнено.
Но свободным быть нельзя.
Законодательство СССР запрещает командировки в Москву без утвержденных вышестоящими инстанциями планов и распоряжений. Тем более, ради криминальных приписок в отчётной документации. Вояки не поставят мне штамп в командировочное удостоверение и я не получу положенных компенсационных денег.
В Московскую область командировать народ можно уже беспрепятственно.
В Мытищах имеется дальнеродственный заводишко нашего министерства. Командировка у меня выписана именно туда. Цель – «согласование технических условий!» Каких условий, к чему? – хрен его знает.
Спящий вахтер даже не смотрит на меня,проходящего мимо.
Спящая секретарша директора, молча и не глядя, шлёпает в подложенный листочек гербовую печать. Два раза. «Прибыл» и «убыл».
Написать что-либо секретарша не удосуживается. Это я сделаю сам. На любой желаемый срок.
Для компенсации понесенных затрат, помимо положенных командировочных, получаю еще и премию.
Далее – см. выше в части чебуреков, бормотухи, шашлыка и пива.
И так каждый месяц.
У кого ещё есть советская ностальгия, кроме как по мытищинскому буфету?
2011 г.