рассказ написаный невесть когда к невесть какому-то конкурсу, и видимо никуда не отправленный.
- Аркадий Семенович! Это Маша, откройте, пожалуйста!
Белое пятно дверного глазка на мгновение потемнело, а затем с той стороны двери послышалось ворчливое: «Чего вам дома не сидится, студенты?», и послышался ржавый скрип поворачивающегося в замочной скважине ключа, а следом за этим звук отходящей в сторону задвижки и тонкий металлический шепот скользнувшей в пазу дверной цепочки.
- Аркадий Семенович, ну холодно же!
В голосе гостьи послышались плаксивые ноты, но между ними, аккуратными и почти незаметными нетренированному уху вкраплениями, едва угадывался страх.
- А то! Чай, не май-месяц на дворе.
Дверь, наконец, подалась, обдав её клубами густого пара, и девушка пулей влетела в уютное пространство квартиры, на ходу срывая покрытые инеем рукавицы и шапку.
- Представляете, полчаса простояла, и не единого автобуса!
- И правильно. В минус сорок пять нормальный хозяин не то, чтоб дорогую технику, собаку-то за порог не выпустит. Ты принесла, то, что должна была?
Вытерев ладошкой капли с ресниц, Маша довольно кивнула и протянула хозяину квартиры пакет.
- Вот. Только-только родственники прислали.
Аркадий Семенович заглянул внутрь и по тому, как смягчились черты его лица, было заметно – хозяин доволен. Жестом пригласив следовать за ним, он скрылся на кухне. Загремела посуда, зашумела вода, и Маша, снимая обувь и копаясь в сумке, доставая на свет кипу записей и тетрадей, одновременно все пыталась понять, почему, когда она приходит именно в это место, её не покидает неприятное ощущение, от которого порой хочется бросить все и бежать, сломя голову.
В другое время, она бы никогда не пришла сюда, вот так, одна, но дипломная работа, сроки которой уже изрядно поджимали, висела на её тонкой шее таким грузом, который запросто перевешивал все страхи жизни. Аркадий Семенович, конечно, человек весьма странный, от одного взгляда которого по спине пробегал холодок, но, историк, что называется «от бога». Он рассказывал о событиях того или иного времени так образно, так ярко, будто сам был их свидетелем, и будто сейчас не повторяет заученные слова, а лишь пересказывает уже однажды виденное. Лучшего консультанта было трудно себе даже представить, но чувство неуверенности, неразгаданной тайны, необъяснимой угрозы, пропитавшее в этих стенах каждую деталь, каждый предмет, ужасно давило на плечи.
- Маша, чай будешь?
Голос отогнал пустые мысли – в самом деле, чего тут боятся?
- Спасибо, Аркадий Семенович.
- Твоя тема – гражданская война в Якутии?
- Ага, про белое движение, действия Анатолия Пепеляева.
- И чего вам всем дался этот Пепеляев? Романтик с большой дороги. Хотя, человек-то был интересный, помним такого.
- Прямо и помним?
- Наше дело такое, все помнить.
В этот момент их глаза встретились, и девушка еле справилась с желанием броситься к двери. Что за глаза были у этого человека! Казалось, оступись на миг, и провалишься в их черную бездну, из глубины которой на тебя смотрит само время. «Сколько же ему лет?» - который раз мелькнуло в голове у Маши.
- Давай начнем, разговор-то не короткий. Началось все ещё летом, был тогда двадцать второй год…
***
Маша медленно отложила в сторону ручку и блокнот.
- Да уж… Спасибо! Такой консультации у меня не было никогда в жизни, ощущение, будто видела все собственными глазами.
- Ну, предположим, увидеть это своими глазами, понравилось бы далеко не каждому. Есть во всем этом, конечно, и своя романтика, я уже говорил, но в целом – ужас, ужас… Войны, как говорится, страх матерей.
- Не ожидала, честно говоря, что все было так насыщенно, что не говори, а Якутск! Якутия, вообще, для меня - это всегда было сплошное белое пятно – ничего интересного. Попадешь сюда и навсегда пропадешь, просто затеряешься в этих расстояниях.
Аркадий Семенович хитро усмехнулся.
- Иногда это даже хорошо. Вдали от всего, где тебя никто не ищет, да и если бы искали – вряд ли бы нашли, учишься по-иному смотреть на вещи. А ведь именно этому учат многие мировые религии - Созерцанию, взгляду со стороны.
- Кому это нужно, в жизни итак ничего не успеешь, а тут ещё заниматься этим самым «созерцанием». Так можно просидеть всю жизнь и не заметить, как она прошла.
- Быть может, тогда религию придумали те, у кого было больше времени? К примеру, некие существа, способные жить намного дольше людей, а люди лишь скопировали эти сведения и потому теперь несчастны, именно отсюда диссонанс – «зачем я живу?». А может, именно живешь ты правильно, просто по законам, учениям, созданным для других? – Маша съежилась под пристальным взглядом темных глаз старика.
Девушка выглядела озадаченной.
- Интересно, что это могли быть за существа такие?
Собеседник, пожал плечами, всем своим видом служа выражением крылатого: "есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам", а затем бросил, как бы невзначай:
- А знаешь, за что я люблю Якутию больше всего?
И не дождавшись ответа, подобрал с тарелки ломтик уже подтаявшего сырого мяса, принесенного собеседницей, обмакнул его в кровь, скопившуюся на дне тарелки, с видимым удовольствием зажмурился, и отправил в рот.
- За прекрасную национальную кухню!
Девушка медленно поднялась со своего места. Робко проговорила:
- Я, наверное, пойду? Уже темнеет…
Аркадий Семенович откинулся на спинку стула и, потянувшись за новым куском, милостиво кивнул, не раскрывая глаз.