Начало: http://www.proza.ru/2012/06/12/1519
- Давай сбежим, - прервав поцелуй, прошептал ей на ухо.
- Куда?
- Нууу... ко мне в гостиницу... Завтра в ЗАГС...
- Ты делаешь предложение?
- Да! Ты согласна?
- Я... я... давно согласна... Я очень ждала тебя,...я люблю тебя. Я почти все о тебе знаю... Только в гостиницу, наверное, нельзя...
- Почему?
- Я... девушка... - прошептала, уткнувшись мне в плечо.
- Не веришь мне?
- Верю... верю... Ты такой... ты такой... я люблю тебя... Только... там... запачкаю постель...
Прижал ее к себе сильнее:
- Ну,... ну, какая же ты прелесть,..
Снял с вешалки старенькую женскую теплую куртку:
-Бери и пошли... – сказал, надевая старую без погон флотскую шинель Владимира.
Оглядевшись на кухне, увидел на столе бутылку шампанского и коробку конфет. Сложил в рядом лежавшую авоську и, взяв девушку за руку, вывел на балкон, Квартира находилась на первом этаже, огромный сугроб своей белой вершиной почти достигал балкона, и мы, взявшись за руки, упали в этот снег русской зимы.
Сонная и полупьяная дежурная по этажу начальствующей походкой подошла к нам.
- Нас не беспокоить, - сказал, открывая номер, и подавая ей развернутую пятидесятидолларовую банкноту. Ее губы с широко размазанной яркой помадой изобразили радостно-почтительное выражение:
- С Новым Годом вас! – поспешно пряча купюру, хриплым голосом возвестила она.
Я проснулся от яркого солнечного луча. Часы показывали без четверти два пополудни. Немного приоткрыв лежавшую рядом женщину, стал восхищенно ею любоваться. Густые, длинные, светлые локоны крупными волнами струились по всей подушке, легкие синие тени под глазами подчеркивали нежность тонких черт лица. Слегка припухшие яркие губы сложились в счастливую улыбку. Небольшие упругие груди с твердыми сосками слегка приподымались в такт легкому дыханию. Под простыней четко вырисовывалась тонкая талия, длинные стройные ноги.
Перевел опять свой взгляд на бледное лицо... и вдруг небольшой, еле заметный шрам на лбу, почти под волосами всколыхнул мою память. И она четко выдала длинноногую угловатую фигурку девчонки, смотревшую широко раскрытыми глазами на нас с Володей - только что испеченных флотских лейтенантов. Тогда нас встречали Володина мама со своей подругой детства и ее дочерью Людой, которая пришла со своей одноклассницей Татьяной. Но эти малолетки меня не интересовали, я, мельком взглянув на них, распрощался и, поймав подвернувшееся такси, умчался в аэропорт.
C Володей мы служили на разных флотах и встретились спустя несколько лет в Балаклаве в отряде подготовки боевых пловцов Черноморского Флота. Там нашу группу, собранную со всех флотов, готовили для выполнения интернационального долга за пределами Родины, где и «благополучно» бросили оставшихся в живых, истрепанных морально и физически.
Надо отдать должное нашему командиру группы Михалычу, как мы между собой называли его. Он сумел вернуть ребят на Родину, кроме меня. Меня раненого подобрало одно из племен юга африканского континента. И безуспешные поиски наших ребят не дали (и не могли дать...) положительного результата.
Несколько месяцев меня лечил знахарь племени при помощи заговоров, примочек из отваров трав, акульих плавников и высушенной кожи ядовитой рыбы, то ли барракуды, то ли мурены.
Все это вспомнилось, мелькнув в памяти короткой автоматной очередью. Я продолжал любоваться женщиной. Вдруг сонная полуулыбка ее губ погасла, дрогнув ресницами, широко открылись глаза.
- Ой!... - тихо вскрикнула и, обняв за шею, прижалась ко мне.
Нашел ее губы... Туман блаженства укрыл нас, отстранив от окружающего мира...
Зимнее солнце сквозь морозный узор на окне старалось заглянуть к нам в номер. Легкая с перерывами дремота кружилась в каком-то всплеске души и тела, разлившаяся глубокая нежность к этой девушке не оставляла меня. Привлек утомленно-вялую к себе, ощущая всю божественную прелесть очаровательного тела.
Зазвонил мой мобильник и голос Володи спросил:
- Слушай, джигит, ты где?
- У себя...
-Умкнул?
- А то... Само собой...
- Молодец!... Поздравляем! Ты знаешь, сегодня надо обязательно с кавтарангом нашим...
- Что-то случилось?
- Пока нет... надо прежде нам встретиться и кое-что обсудить...
- И место встречи изменить нельзя?
- Нет...
В голосе друга звучали тревожные нотки...
- Тогда встречаем вас там же... – сказал я и выключил телефон.
В нашем диалоге слово «джигит» было ключевым, и предупреждало о том, что возможно нас прослушивают. Моя фраза: «А то... Само собой...» говорила о том, что мы с Таней у меня в номере и у нас все хорошо. Последняя фраза сообщала, что встречаем вас на финском вокзале через час. Этот способ зашифрованного общения мы отработали еще в училище, зная о том, что телефонные разговоры из училищных телефонов с внешним миром прослушиваются.
- Ребята, - сказал я Володе и Люде, - поздравьте нас... Это прелестная девушка с чудесным именем Татьяна, согласилась стать моей женой.
- Поздравляем! – завопили радостно друзья.
И стали нас обнимать, тискать, и целовать. Людка с Танькой слегка прослезились.
- Слушайте, кадры, по идее, и сегодня привокзальный буфет работает... Пойдем вспрыснем это дело... – сказал Владимир. - Дамы вперед! Мы за вами...
Придержав меня за рукав, тихо спросил:
- Ты «хвоста» за собой не наблюдаешь? У меня есть сведения... Ты ничего такого не натворил там или здесь?
- Знаешь, парень, мне тоже так показалось... Еще из аэропорта, блин... Поэтому надо срочно сегодня найти ЗАГС и зарегистрироваться с Танюшей и поменять ей паспорт, А завтра утренним самолетом отправлю ее «за бугор». От этих из наружки неизвестно, чего можно ожидать теперь. Бардак в стране... Поэтому я здесь пока завязываю...
- А тебя выпустят?
- Конечно, нет.... по тем документам, по которым я им известен...
Вокзальный буфет (в частных руках!) изобиловал разнообразием пития и, по случаю нового года, отсутствием полноценной еды ( а есть уже хотелось,,,). Но зато цены...
- Рассаживайтесь, - сказал я. – Жених угощает.
Подошел к буфету.
- С Новым Годом! Счастья, здоровья и хорошей большой любви! – поздравил буфетчицу.
- Ой! Спасибо, спасибо! – расцвела улыбкой.
Сделав заказ, спросил:
- Там в комнате милиции есть кто-нибудь?
- А как же... Аж, два мусора...
-Тогда обслужи нас... Я плачу... А мне дай бутылку столичной и на закусь ченить... пойду поздравлю служивых. Заверни все это...
С пакетом на руках подошел к двери и постучал ногой. На пороге появился сержант и задыхаясь от возмущения:
- Вы что гражданин себе поз...
- Спокойно, командир... С Новым Годом! Вот, видишь, руки заняты... От Деда Мороза я...
Спавший за столом пожилой милицейский лейтенант поднял голову и недовольным голосом:
- Быстров, это кто там еще?
- Да вот... стучится... говорит от Деда Мороза...
Отстранив сержанта, подошел к столу, поставив пакет, начал его разматывать.
- Ты хто такой? И что это?
- Сейчас спешу... Меня там ждут друзья... А к тебе есть, командир, дело, потом поговорим... Лады?
- Ну,... давай, заходи, - глядя проснувшимися глазами на развернутый пакет, добродушным голосом лейтенант.
Был первый день нового года, но вопреки традиции в нашей копании было как-то невесело, Даже Танюша сидела слегка потухшая.
- Тебе нездоровиться? - спросил ее на ушко.
- Да нет... грустно, - также мне в ответ.- Эти ребята хотят разводиться...
- А за столом не принято секретничать... – сказал невесело Володя.
Я встал, налил себе, передал бутылку шампанского другу, и пока он наливал остальным, подняв бокал, сказал:
- А посему давайте выпьем - ergo bibamus, как сказал товарищ Гёте, – и я прочел:
For a praiseworthy object we're now gather'd here,
So, brethren, sing: ergo bibamus!
Tho' talk may be hush'd, yet the glasses ring clear,
Remember then: ergo bibamus!
In truth 'tis an old, 'tis an excellent word,
With its sound so befitting each bosom is stirr'd,
And an echo the festal hall filling is heard,
A glorious: ergo bibamus!
... потом добавил перевод:
Для доброго дела собрались мы тут,
Воскликнем же: ergo bibamus!
Беседа прекрасна, стаканы поют.
Дружнее же: ergo bibamus!
Вот слово, что славу стяжало давно,
Оно полнозвучно и смысла полно,
Как эхо пиров вдохновенных, оно,
Священное: ergo bibamus!
Все молча встали.
- За вас, ребята! - сказал нам с Таней мой боевой друг.
- Да благословит вас обильно Господь! И даст вам кучу детишек! - с искренностью в голосе Люда.
Звякнули бокалы. Все выпили. Что-то пожевали. Но...было грустно...
- Ребята, was ist loos, что случилось?
Глянул на Владимира, он опустил глаза.
- Мы разводимся... У нас не может быть детей, - печально Люда.
- Откуда такая уверенность? Ерунда все это... Сейчас такая медицина...
- Саня... – с болью в голосе тихо сказала она, - Я врач. Володино детство в блокаде... А я так люблю его. Хочу детей...
Разрыдалась. Резко встала, за ней Таня... Ушли из-за стола.
- Это все так? – спросил друга.
Он молча кивнул головой и налил нам в фужеры коньяк. Выпили.
- Нет, паря, так дело не пойдет... Надо что-то делать, - сказал я.
- Командир, ты мой! Зачем ты тогда меня вытащил из боя... и рисковал ... Спасибо тебе, конечно... Но лучше бы ты этого не делал...
- А ты как тогда меня?...
Он молчал, опустив голову. Я посмотрел по сторонам. В дальнем углу за столиком сидел парень за рюмочкой водки. И совсем нами не интересовался.
- Как тебе тот в углу, что спиной к нам? – показав глазами на него, спросил Володю.
- Да... Наблюдаю его. Твое решение, командир?
- Сейчас ты, ханурик, завяжешь с ним спор, я вызову милицию. Вас задержат для проверки документов.
A мы с Таней мотаем в Токсово. Там ее и Люды знакомая из ЗАГСа. Будем вас ждать у нее, нам нужны свидетели для регистрации.
Володя налил немного коньяка, выпил и подошел к буфету. Потом бесцельно побродил по залу ожидания и подошел к тому в углу. Вернулись грустные наши жены.
- Девчонки, - сказал им тихо, - сейчас Володя завяжет скандал вот с тем в углу. Их задержат, мы с Таней - в Токсово, потом подъедете вы.
Скандал в углу разгорался. Я поспешил в милицейскую комнату:
- Командир, - сказал лейтенанту,- я флотский офицер, только вчера из загранкомандировки, - поэтому удостоверения личности у меня сейчас нет. Тебе подтвердит мой друг, у него есть удостоверение. Он там завязал спор с кем-то, ты пригласи их сюда для проверки документов и задержи минут на десять. Лады?
- Давай их сюда, - лейтенант кивнул сержанту.
Тот вышел.
- Спасибо, командир... Вот вам от Деда Мороза, – сказал я и, кинув на стол стодолларовую банкноту, вышел.
Через минуту-другую вышел лейтенант и пошел в угол, где разгорался скандал, и пригласил спорщиков в милицейскую комнату. Подошел поезд.
Я в который раз убедился в могуществе зеленых денег США... У моей жены был заграничный паспорт на мою сейчасную фамилию и паспорт государства российского на мою настоящую. А Володя и Люда получили свидетельства о разводе. В 11.20, по Москве Таня и мой друг улетели в Париж, где будут ждать меня десять дней в hotel Lott. Был и резервный вариант .
Снабдил их достаточными суммами зеленых денег.
Молча, каждый со своими грустными мыслями, мы с Людмилой бродили улочками бандитского Петербурга. Торжественный полуденный выстрел из пушки Нарышкина бастиона Петропавловской крепости прозвучал неожиданно. Мы как бы проснулись. Я глянул на спутницу – она молча плакала, глотая слезы... Потом сказала:
- Не хочу идти домой, там все напоминает Володю...
- Давай зайдем в какой-нибудь кабак... Пообедаем... – предложил я.
- Не хочется есть... А знаешь я, пожалуй, зайду... здесь недалеко живет наша с Танюшей институтская подруга. А ты куда?
- Да мне надо бы на несколько дней залечь... Не шляться на виду.
- Ну, тогда пойдем со мной...
- А это удобно? Мне надо в Москву...
Посмотрела на меня своими глазищами и, взяв под руку, решительно сказала:
- Пошли!
Подругу звали Жанна. Тоже врач-гинеколог. Решительная, стремительная с постоянной сигаретой в ярких губах молодая дама. Искренне обрадовалась нашему появлению.
После обеда я смотрел телевизор, а подружки, уединившись в спальне, вели беседу. Часов в семь вечера меня разбудили. Хотелось спать.
- Давай пить чай, - сказала Жанна.
За чаем разговаривали мало. После него принял душ, и хозяйка предложила мне лечь поспать в спальне, потому что им надо еще поговорить.
- А в три часа разбудим. Утром будешь в Москве, - распорядилась Люда.
Уснул быстро, но совсем голая Таня вышла из ванной и легла, прижимаясь ко мне... Я задохнулся жадными поцелуями, на которые она отвечала со всей страстью... Потом мы уснули.
Просыпаться было трудно. Слегка кружилась голова, но надо было на вокзал. Не хотелось будить Танюшу и я... проснулся окончательно. Рядом со мной лежала красивая и нагая бывшая жена друга...
- Людка! Сука! Что ты наделала? – толкнул ее в плечо
- Саня! Прости,... прости, пожалуйста, - и, закрыв лицо руками, зарыдала. – Я хочу... хочу ребенка... Прости,... прости.
- Это ваше дело... Но... он мой верный друг... Как ты могла? Как ты, лярва, могла? Чем вы вчера меня напоили, стервы?
- Сашенька, милый! Прости и пойми меня... Хочу ребенка, – обливаясь слезами, шептала женщина.
- А я при чем? Могла для этого найти кого-нибудь... Для тебя не было бы проблемы.
- А мне не надо кого-нибудь... Я знаю о ваших общих с Вовой «дэвушках»... Он проболтался.
- Ну и что? Это не жены...
- А я тоже не жена...
- А как же моя жена?
-Я, думаю, она поймет... Ты, знаешь, сколько нам, гинекологам, приходится слышать от наших пациенток?
Ее зареванное лицо было таким грустным и... милым... У меня стала просыпаться жалость и какое-то понимание ее.
- Ладно. Мне надо в Москву.
- Ты уже не сердишься?
- Нет...
- Поцелуй меня...
И я остался с ней еще на несколько суток
Продолжение:http://proza.ru/2012/08/28/1032