– Доброе утро, мадмуазель Дюбуа! – хором выпаливают сестры Амалия и Мари Лебрен, горничные отеля «Снежный ком». Все знают, что Амалия и Мари – старейшие работницы отеля, однако никто не знает в точности, сколько им лет и даже кто из сестер старшая, а кто – младшая. Такая неосведомленность в коллективе, где все знают всё обо всех – сама по себе подозрительна. Поэтому все считают сестер Лебрен ведьмами, побаиваются и стараются лишний раз не задевать. Все – кроме мадмуазель Дюбуа, которая бесстрашна, как полковая лошадь, и презирает всякие глупые суеверия.
– Доброе, – скорбно поджав губы, молвит в ответ мадмуазель Дюбуа.
– О-о-о, что-то случилось, мадмуазель Дюбуа? – скроив притворно-сочувственные мины, интересуются сестры Лебрен. – Неужели международный суд по правам человека снова отклонил ваш иск о мужском шовинизме, процветающем в Шампери и окрестностях?
Мадмуазель Дюбуа гневно взмахивает книгой регистрации постояльцев, набирает полную грудь воздуха и уже открывает рот, чтобы дать достойный отпор наглым горничным, которых давно уже пора поставить на место, невзирая на их преклонный возраст, как в этот момент из своего кабинета в холл выплывает месье Фернан.
– Вы делаете дыхательную гимнастику, мадмуазель Дюбуа? – спрашивает управляющий. – Что ж, дело неплохое, но всё же я бы предпочел, чтобы вы занимались этим не в рабочее время. Постояльцы, знаете ли, могут неверно всё понять – решат, например, что у вас инфлюэнца, и съедут прочь, от инфекции подальше…
– Месье Фернан! – срываясь на фальцет, вскрикивает мадмуазель Дюбуа и покрывается пятнами цвета молодого божоле. – Я… вы… я давно хотела поставить вам на вид, то есть – пардон, месье! – хотела просить вас, чтобы вы поставили, наконец, на вид этим двум наглым старухам…
– Наглым старухам? – месье Фернан удивленно озирается в поиске «наглых старух» и задерживается взглядом на сестрах Лебрен. Амалия и Мари, в свою очередь, просветленно глядят на управляющего, словно самые прилежные прихожанки – на пастора во время воскресной службы. Заподозрить такие чистые души в наглости может только законченный циник. Чтобы усилить впечатление, Амалия Лебрен приседает в книксене и говорит:
– Доброго утречка вам, господин управляющий! Как поживает ваш милый котик?
– О, он как раз только что откушал анчоусов, – расплываясь в улыбке, молвит месье Фернан. – Бомарше – самый лучший кот в мире! – и с этими словами управляющий исчезает в своем кабинете.
Сестры Лебрен, синхронно показав язык мадмуазель Дюбуа, отправляются в западное крыло отеля, а мадмуазель Дюбуа, оставив, наконец, в покое регистрационную книгу, мысленно представляет себе следующую картину. Снежная лавина, какой не припомнят старожилы кантона Вале, низвергается с альпийской вершины, сметая всё на своем пути, и накрывает отель «Снежный ком». С треском проваливается крыша, вылетают окна, складываются, как картонные, прочные кирпичные перекрытия… Постояльцы и работники отеля мечутся и кричат, моля небеса о спасении. Но выжить суждено будет не всем! Когда подоспеют бравые спасатели, выяснится, что – увы! – месье Фернан и сестры Лебрен до этой счастливой минуты не дотянули. И куда-то подевался кот Бомарше…
Завершив это катастрофическое полотно, мадмуазель Дюбуа с удовольствием угощается тминными крендельками из потайного ящичка (о существовании которого знают все, включая слесаря месье Дрика и рассыльного Жюля) и принимается сортировать утреннюю корреспонденцию.
В общем, следует признать, что не всем жителям кантона Вале присуще человеколюбие и истинно швейцарская терпимость к чужим странностям!