20 августа.
Просыпаемся в Мариинском.
Болят бока от спанья на стульях.
Ленсоветцы готовятся к заседанию. Кажется, совместное с облсоветом.
На вторую половину дня назначен большой митинг на Исаакивеской у Мариинского.
Ощущение, что уже ничего особо драматического не произойдет. Надо тянуться к месту основной работы – в Москву.
Там, похоже все серьезно.
«Шестёрка» у «Англетера» в полной сохранности*.
Быстро домой. Успокаиваю ребенка. Жена на работе и в курсе дела от меня по телефону. Переодеваюсь. По газам в Пулково. Машину на служебную стоянку.
Из депутатского зала звоню диспетчеру автобазы БД.
Первое осознание реальной опасности в Москве.
- Мы ваш заказ приняли. Но машину не вышлем. Нашим не выехать. Вокруг танки и баррикады.
(Гараж БД находился в нем же. В подземных этажах).
Шереметьево. Темнеет.
В аэропорту никакого ощущения катаклизмов.
Пролетарская натура не позволяет платить бешенные деньги паразитирующим таксистам. Мы не слишком богаты.
Первый попавшийся «экспресс». До «Планерной». Метро. Признаков войны нет.
Иду от «Баррикадной» к БД.
Народ, военные, машины, бардак.
Бесформенные сюрреалистические баррикады.
Требуют документы. Достаю удостоверение. Узнают и без него.
На руках перебрасывают через бетон и железо.
Пока перелезаю, слышны выстрелы с Садового Кольца. Очереди. В народе шум. «Началось!!!».
Огромные массы людей вокруг здания. Дождь, палатки, навесы из полиэтилена.
Команда по трансляции: «Всем отойти на 50 метров от стен» (До сих пор не понимаю, зачем).
Внутри – также массы людей, группами бродящие по коридорам.
Лида Малаш, добрая знакомая из «Курантов», безаппеляционно вручает мне противогаз в сумке.
Сумбурное совещание в зале Совета Федерации**.
Определено всем депутатам-офицерам следовать в распоряжение депутата-генерала Кобеца.
Кабинет Кобеца. Совещание.
Забытое ощущение нахождения на службе. Закуриваем по-уставному, с разрешения начальника. Хотя местные этические нормы этого не требуют.
Информация об инциденте с БМП в путепроводе под Калининским проспектом. О стрельбе (той, что я слышал на подходе) и жертвах.
С капитаном 3 ранга Толей Алексеевым, депутатом от Кронштадта, получаем приказание выйти на место. Своим авторитетом сдержать народ от возможных инцидентов. Вступить в контакт с военными из колонны БМП. Склонить к переходу на сторону Верховного Совета.
Сразу после полуночи. Путепровод.
Прошло часа полтора. Трое погибших уже увезены. Лужи крови. Свежие цветы.
В путепроводе, хаотически стоят бронемашины. Личный состав не вылезает.
Сверху сплошная толпа, как вокруг крокодильника в зоопарке.
Активисты из числа защитников БД пока сдерживают толпу от резких действий. Прецедент есть. Зажигательными бутылками уже кидались.
Встречаем депутата Сережу Юшенкова (светлая память!).
Лткуда-то появляется генерал, военный комендант Москвы. (Уже не помню фамилию. Не ГКЧПшный, а «уставной» комендант).
В одном из БМП обнаруживается мальчишка-старлей. Вроде как единственный офицер на все войско. Был еще майор, но после гибели троицы куда-то смылся.
В «ванне», под лицезрением народа, ведем переговоры со старлеем.
Ведут трое. На снимке мы видны в глубине путепровода.
Мне, менту и секретарю комитета по СМИ, поручена работа с массами. Вручён мегафон-матюгальник.
- Дорогие москвичи и гости столицы! Я – народный депутат Лучинский. Мы ведем переговоры с командиром колонны. Очень прошу вас не совершать сейчас каких-либо агрессивных действий. Обещаю вам, что справедливость будет установлена!!!
Повторяю мантру, крутясь с матюгальником. Около часа, пока решается вопрос.
Вопрос решен.
Еще около часа колонна выстраивается.
Для эффекта победы и мира на каждую броню усаживается по нескольку защитников, и по одному известному депутату. Чтобы по пути следования к БД было видно своих.
Потом откуда-то добываются, пока еще незаконные, флаги-триколоры. Вручаются на каждую машину.
Воссаживаюсь на пятую от головы БМПшку.
Под голубеющим небом едем к Верховному Совету. С флагами.
Хорошо, что недалеко. Ехать на броне – то еще удовольствие. Тряска и рывки.
Выясняется, что у водилы фамилия…. Ельцин. Поездка сопровождается изречениями сержанта-командира, вылезшего из люка:
- Ельцин, ****ый ты в рот! С лопатой, сука, будешь учиться...!!!
«Несокрушимая и легендарная» проявляется еще одной гранью своего совершенства.
Темно-синий финский костюм оказывается порванным на заднице и засранным горюче-смазочными материалами.
Времени около пяти утра.
В БД всё также колобродят.
Кабинет на 11-м этаже мы скромно делим со Славой Брагиным***.
Откуда-то находится матрас. Стелю его на полу за своим столом и вырубаюсь.
Второй день закончился.
_______________________
* Смех смехом, а вспоминаю эту «шестерку» не зря.
Через два года, 4-го октября 1993 года ночуем в Кремле. Те, кто поддерживает БН. До утра не знаем, кого будут утром «выкуривать». Их оттуда, или нас отсюда. доблестные вояки держат нос по ветру и не спешат исполнять приказы Верховного Главнокомандующего по ликвидации вооруженных бандитов.
Начинают исполнять.
Сидим в кабинете Славы Волкова (тогда зам. рук. администрации Президента). Смотрим по прямой CNN крупноплановую трансляцию штурма БД.
На «депутатской» стоянке у БД стоит одинокая голубая «шестерка». Сидящий с нами Лёша Сурков за все эти дни так и не собрался ее оттуда перегнать.
В течение часа по ТВ наблюдаем, как за «шохой» прячутся бойцы, перебегающие под окна здания. И как очередями из окон БД «жигуль» превращается в решето.
Сурков пострадал.
** Одно из самых защищенных мест надземной части здания. Ракетой не прошибешь. Через два года в нем отсиживались остатки моих коллег.
*** В последствии был назначен начальником «Останкино». Вечером 3-го октября 1993-го года отдал знаменитое распоряжение об отключении всего телевидения, кроме запасной студии на Шаболовке.
И был прав. Иначе, неизвестно, чем бы могла та ночь кончиться.
Продолжение следует.