Была почти ночь. Она сидела на кухне, согревшись чашкой чая. Чайник с вновь налитой водой уже закипал.
Кухня наливалась теплом и мирным гудением «поспевавшего» чайника. Над чашкой поднимался легкий дымок. Было тепло. Было уже не голодно. И всё располагало к раздумьям.
На столе, как бы случайно разбросанные, лежали: ложка, нож, хлеб на целлофановом пакете; стояла банка варенья, а рядышком блюдце с цветочком посередине.
Перед глазами лежала записка – папе; и слово – набойка, вырывающееся из нее крупными буквами, останавливало на себе взгляд.
Стоило прислушаться, слышалось, как тикали часы; усердно работал холодильник. Но всё пропадало, как только она уходила в себя, в свои мысли, в свое спокойствие, радуясь причине этого спокойствия.
Во всём был ОН! Она улыбалась, задумчиво теребила губы концом ручки – это движение почему-то сосредотачивало ее на мыслях, и писала Ему письмо.
Прочтет ли он это письмо, да и будет ли та запись вообще письмом – сейчас было не важно. В душе ее таилась радость; и было так хорошо, спокойно, что ей хотелось говорить с ним.
Пусть разговор на бумаге.. Ну и что?! Это всё же разговор, который произойдет между ними и, при необходимости, его можно передать ему, любимому человеку…
А может быть, просто – он прочтет в ее глазах радость, увидит что-то новое в них, почувствует наполнявшее ее счастье. Или вдруг заметит, что она стала ему еще ближе – ближе на один разговор!
Она засмеялась от этой возникшей мысли. Засмеялась – еле заметной усмешкой, которая перешла в улыбку и озарила всё ее существо радостью. Радостью, что он ее поймет, что ОН есть на этой Земле, что они встретились!
Как это необычно, когда люди, единственных два человека, находят друг друга!
Тут она вспомнила разговор с ним о том, что только два человека есть человек.
А она тогда весело спросила: «А кто же будет - один человек?!!», прекрасно зная, что она – его половинка.
Ей было весело говорить о любви. Любовь не была уже просто мечтой; она не была отгоревшим и уже погасшим чувством; любовь стала ее жизнью, ее необходимостью. Они встретились; и это было навсегда. Что могло разрушить эту веру в «навсегда»? Сама вера уже была счастьем. И она слилась с любовью, наполнила это чувство новым качеством.
Разве возможен мир без тебя? Я иду, тебя нет рядом, но я чувствую, знаю, что ты есть на этой земле. Я ощущаю весь мир через тебя. Я на себя смотрю твоими глазами - твоими, любящими, глазами.
Я чувствую твою радость за меня. Я чувствую, какая я, для тебя, красивая. И я очень счастлива, что всё это – и улыбка, и моё счастье, и радость, свет в глазах – для тебя, только для тебя. И что я для тебя – весь мир, тоже.
Она то писала, то задумывалась; и мысли уносили ее к их разным дням. Это были дни не только счастья, это были и будни, обычные будни; это было и горе, слезы, ожидания…; слова любви, тепло в ладонях, сердце в руках, …головокружение, поцелуи… Она его любила.
Была ночь. В доме светилось единственное окно. Луна излучала свой рассеянный свет.
Из ранних рассказов. 1980-е гг.