ВОПРОС ВТОРОЙ. ЧТО ОБЩЕГО: РЕКА И ЧЕЛОВЕК?
Вы видели речку Мсту, бурную, непокорную, окаймлённую раскалёнными на солнце камнями? Она, словно обжигаясь об них, но не теряя весёлого оптимизма, мчится дальше – вперёд, всегда вперёд!
Вы видели Рэма Юстинова? Он, лысо-седой, в вечных джинсах и молодецких курточках, с трудом вмещающих главную «мозоль» мужчин России, не раз обожжённый «камнями» - ситуациями своей нескучной судьбы, всегда в движении, весёлом поиске чего-то необычного, нового.
Он не поднимается – вскакивает со стула вам навстречу, Проницательно-вежливо, но и заинтересованно-требовательно смотрит в ваши глаза из-за толстых стёкол старомодных очков (что привело? с чем интересным пожаловали?), схватывает налету услышанное, и вот вы, как щепка, закрутившаяся в водах Мсты вокруг увесистого валуна, безвольно кружите в волнах обаяния ярославского варианта Карлсона, который живёт…в башне, в Знаменской башне, ставшей символом нашего древнего города.
Что объединяет их, речку и Рэма?
Не только весёлая непоседливость. Просто Рэм Александрович Юстинов родился в селе Волок Боровичского района Новгородской области. Село же стояло на берегу Мсты, характер которой описан выше, реки, принимавшей в свои холодные объятия шустрого пацанчика с необычным именем, вместившим в себя чаяния наших сограждан того нелёгкого времени:
Р Е В О Л Ю Ц И Я
Э Л Е К Т Р И Ф И К А Ц И Я
М И Р
Так, по замыслу отца, агронома Александра Сергеевича Юстинова, и с недоумённого согласия матери Лидии Георгиевны (в девичестве Кульпиновой), появился на свет малыш с именем, которое, как минимум, удивляло. Сам новорождённый, похоже, тоже не мог понять, зачем нарекли его столь странным сочетанием букв. И так велико было изумление его, что до четырёх лет оставался он…немым. Нет, всё слышал и всё понимал, но молчал. Единственное, что могли услышать от него окружающие, это произносимое с различными интонациями «гам-гам». И ещё: как бы стараясь что-то расчистить в своей головёнке, он переносил это рвение в более доступную для него область – его страстью было…мытьё полов.
Другие сыновья Юстиновых, с обычными именами, вошли-вписались в мир беспроблемно, и только над этим Создатель, насмотревшийся людских « революций», «электрификаций» и «миров», словно раздумывал: продлить ему «путёвку» для нормальной жизни или оставить «говорить» лишь нелепым именем своим.
Что испытывали при этом бабушка и мать гамкающего мальчика – нетрудно представить. И уж если при свете дня они, конечно, не могли склониться в молитве перед иконами (которых в семье сельского агронома и учительницы-директора местной школы, наверняка, и не было), то ночью-то, без сомнения, шептали-вымаливали дар речи для невинного ясноглазого создания у Того, свыше…
А днем обе, всегда ласковые и спокойные, обращались с Рэмчиком, как бы не замечая его отличия от других детей. Сколько прекрасных сказок он услышал, сколько добрых мыслей почерпнул от них! И, оценив их веру-подвиг, поняв, что чем-то нужным наполнили они большелобую голову своего немтыря, сжалился Всевышний над чаяниями этих женщин, живших, как и все в той России, нелегко; и заговорил малыш, и первым его словом, понятным для окружающих, было « мама». И стало оно справедливой наградой двум матерям за доброе долготерпение их.
А заговорившего парнишку уже было не остановить. Мысли, накопившиеся за годы вынужденного молчания, похоже, больше не собирались задерживаться в томившей их темнице вместительного черепа Рэма. Они вырывались-выстреливали наружу непрерывным потоком, делая своего обладателя заводилой многих проказ и добрых дел сельских мальчишек.