Раздел III
РАДУЙТЕСЬ!
На фильм "Покаяние"
С чувством глубокой благодарности Тынгизу Абуладзе за то великое благородное дело,которое он начал в умах своих современников
I
(1) Вот оно, ваше светлое будущее! Радуйтесь, дурачки! Улыбнитесь, Маяковский! Та бумага, на которой написаны "все сто томов"
ваших "партийных книжек" в миллион раз ценнее всего того, что на
ней написано. Можете ликовать и вы, товарищ Дзержинский! У вас были
острые зубы; вы вцеплялись и держали железной хваткой всякого, кто
попадался на вашем пути, стоя на страже всего этого безумия.
О, здравствуйте и вы! Склоняю голову и преклоняюсь перед вами, но, все же, осуждаю и вас, Владимир Ильич! Стоит ли это все вашего огромного ума и тех титанических усилий, которые вы и ваши единомышленники потратили, стоя у истоков новой эпохи нашей Истории?
Наше уродство, называемое "экономическим социализмом", - это какое-то чудовищное извращение, отвратительное издевательство над мечтой вашей и многих поколений, шествующих до нас, задавленных и втоптанных в грязь. Словами это описать невозможно, это можно только осмыслить абстрактным мышлением, а для этого, в свою очередь, самому нужно повариться в этом адском котле.
(2) Мы живем в консервной банке, не имея возможности в тесноте
расправить плечи. Большинство времени мы спим и наслаждаемся покоем.
Пробуждаемся мы лишь за тем, чтобы поймать куски, сбрасываемые нам
сверху, тогда мы рычим и клацаем зубами друг на друга, с готовностью успокаиваясь, когда на нас цыкают, с удовольствием поворачиваясь в ту сторону, в которую указывают, завистливо поглядывая на счастливцев, чье положение выше нас.
С восторгом взираем мы на тех, кому хоть на минутку удалось вырваться за крышку и краешком глаза взглянуть на белый свет. Сами мы смотрим в дырочку, проделанную нам в стене, и видим всегда одну и ту же давным-давно нарисованную кем-то картинку, про которую нам говорят, что это и есть жизнь, и мы преданно моргаем и малодушно делаем вид, что верим.
Мы очень дорожим своим сном, пусть он будет в вони, в грязи, в нечистотах, но, все-таки, сном. И если кто-нибудь, желая нас расшевелить, втыкает нам снизу шпильки, мы со всем рвением и пылом объединяемся в общем свисте против того, кто пытается нарушить наш покой. В этом мы единодушны: Мы тыкаем его носом в самую грязь, мы опускаем его на самое дно нашей жизни, полное отбросов и нечистот, указуя ему надлежащее место.
(3) Ей-богу, эта амебная жизнь, это анабиозное существование не
стоят той громадной, адской работы, которую вы проделали и на которую положили всю свою жизнь. Огромнейший труд, почти невозможное
сверхчеловеческое напряжение всех сил дали своим результатом нуль.
Ваша поистине необъятная идея захватила всех. Грандиозность вашего за-мысла и широта размаха его воплощения пленили даже самые большие
умы. Пока жили вы, жила и Идея, т.к. жизнь - это всегда
диалектика, и, совершенствуя и развивая Идею, наполняя ее конкретным
содержанием, вы вдыхали в нее тем самым жизнь. Но вот вы умерли, и
Идея умерла вместе с вами. Она остановила свое движение, ибо только
в движении была ее жизнь,
(4) Смерть Идеи - это самое страшное, что может произойти с
обществом, при условии, что она продолжает править умами людей,
стоящих у власти. Мертвая Идея, входит в плоть и кровь всех людей,
которые только активно занимаются общественной жизнью страны, не
исключая ни кого; она исподволь начинает в них свою подлую работу
разложения. Подобно гигантской гусенице, откладывает она в душах
людей свои гнусные, отвратительные личинки, которые пожирают все
чистое и светлое, что только еще осталось в человеке; и, пожрав
душу, достаточно насытившись и окрепнув, отбрасывают человеческий облик, как ставшую уже им ненужной оболочку, - люди превращаются в гусениц! И им уже самим, точно так же, как до этого нужно было Идее, необходимо посеять плевелы в душах тех, в ком еще не истреблено все чистое и светлое, и когда они встречают препятствия на своем пути, они рычат в устрашающе лязгают зубами, и готовы пожрать всякого, кто встает на пути их адской работы по перековке
ближнего в себе подобного, окончательно демонстрируя тем самым свой истинный облик, и это неотвратимо.
(5) Идея прочно засела в их мозгах. Мертвом хваткой держит она свою добычу, распуская, подобно многоголовой гидре, у которой на месте одной отрубленной головы вырастает две новых, все новые и новые щупальца, отрастающие со сказочной быстротой, для новых жертв, посылая все новые и новые отряды бойцов, опьяняющих себя ее ядом, для вербовки своей новой плоти, и где тот рыцарь, призванный сказать людям всю правду о них, ибо один только свет Истины способен разорвать порочный круг оков безграничной власти мертвой Идеи над умами и душами людей, порабощенных ею.
II
(1) Люди склонны к абсолютизации - и в большом, и в малом. И
это очень страшно. Человеческое сознание стремится подчинить себе
окружающий его мир, внести в него ясность. Желая идти по самому ко-роткому и, как ему кажется, быстрому пути, оно выдвигает к миру своим главным требованием его однозначность и непротиворечивость, и в этом главная ошибка, не раз приводившая человечество ко многим трагедиям, мешая его развитию, лишая возможности двигаться дальше, потому что в мире нет ничего абсолютного, все относительно. То, что сегодня, в свете сегодняшних предпринятых нами действий, представляется весьма важным и значительным, завтра может вовсе исчезнуть, не оставив после себя никакого следа, и нужно обладать минимумом тщеславия и амбиций, чтобы уметь ориентировать себя на истинные ценности в том вечно задаваемом уроке, который каждый день преподает нам жизнь.
Абсолютизируя Идею, люди становятся ее рабами. Они, отдавая индивидуальность свода кумирам, превращаются просто в роботов, в механических исполнителей их абсурдных велений. Они просто перестают быть людьми.
(2) Видя наверху одних и тех же заведенных кукол, исполняющих,
уже много лет подряд, судорожно приседая и подпрыгивая, один и тот же танец, приводимых в движение заложенным в них старым, заржавленным органчиком, именуемым приверженностью к светлым идеалам, - тогда как в действительности он есть лишь их слепая преданность наиболее мрачным и кровавым отголоскам прошлого, - становится легко понять: эта игра бессмысленна, т.к. их движение, совершаемое по одному и тому же затверженному некогда маршруту, рождено уже умершими принципами. Вся разница между ними и действительными куклами в театре только в том, что нити, двигающие кукол на потеху публике, видны всем, зритель понимает, что кукла - это только пародия на человека, призванная высмеять его смешные и нелепые стороны, тогда как марионеток, движимых утопическими идеями, никому не приходит в голову отличить от людей, и они действуют уже не на сцене, но среди живых людей во имя их устрашения, оставаясь при этом, все теми же жалкими нелепыми фиглярами из балагана, призванными смешить толпу, только в отличие от кукол, сделанных из папье-маше, они живые, из плоти и крови, и согласитесь, что тряпки и картон - несравненно более дешевый материал, чем плоть и кровь живых людей.
(3) ...Пролито несколько капель красной краски - кукольной крови, - порок наказан, справедливость восторжествовала, дети расходятся после спектакля довольные, ибо в их чистых сердцах чужое счастье родит ответный восторг и они возвращаются в свою жизнь, к своим маленьким делам, чтобы сделать для себя явью то, что они увидели воплощенным в сказке со счастливым концом. А те дети, которые мало слышали добрых и хороших сказок, которых не любили их папа с мамой, за своими проблемами уделявшие детям слишком мало внимания, останутся детьми и в зрелом возрасте, не сорвав никаких плодов с древа познания добра и зла, они так и будут продолжать играть в казаков-разбойников до самой смерти.
III
(1) Революция развела верхи и низы еще более, чем это было до
нее. Социальное неравенство достигло фантастической несоразмерности
- роскошные аляповатые дворцы, рожденные пошлым вкусом возвеличенных на недосягаемую высоту отдельных представителей черни, свидетельствующие об их безграничной, не сдерживаемой никакими рамками власти, - с одной стороны, и серый фон обыденности и нищеты, загнанной в стоэтажные клетки из стекла и бетона – с другой. Прикрывая столь чудовищные социальные контрасты фанерными лозунгами о равенстве и братстве, когда всякое инакомыслие подавляется чисто физически, новый строй установил новые, еще не слыханные доселе по своей жестокости и цинизму отношения между людьми.
(2) Человек, стоящий наверху иерархической лестницы, пользуется ничем не ограниченной властью, и это позволяет ему, подводя под
свои мелкие и ничтожные интересы борьбу за Идею, получать полную
свободу и бесконтрольность. Ему дается в руки возможность, которой
он никогда не получил бы ни при каком другом устройстве общества.
Полная, ничем не ограничиваемая свобода вести борьбу за идеал любыми средствами есть свобода вершить произвол. Сверхживая Идея,
призванная поглотить все наши частные мысли и устремления, есть
вместе с тем и самая пустая и бессодержательная, мертвая.
( 3) Никакой другой строй не концентрирует власть в одних руках,
как это делает социализм. Собственно, его первоначальное название «диктатура пролетариата» говорит само за себя. У всякого короля есть сбой парламент, не
говоря уже о демократически избранном президенте, - он обязан держать
ежегодный отчет перед своим избирателями, диктатора не сдерживает
никто. Причем диктатор обладает не только обычной властью на природные и экономические ресурсы, вернее, не столько ею, сколько властью
распоряжаться умами людей, быть вершителем их судеб. Получая возмо-жность править мыслящей материей общества, действуя от лица Идеи,
человек, стоящий у власти, или, проще говоря, диктатор получает всю без остатка материальную власть, как входящую в его основную, невидимую власть в качестве ее составляющей. Ему достаточно действовать лишь от лица абсолютной Идеи, чтобы заполучить в свои руки все культурные и материальные ценности, накопленные страной на протяжении тысячелетней ее истории.
(4) И чем больше в нем энергии, тем больший бедствиями грозит кровавый деспот национальной безопасности и благосостоянию страны.
(5) Никакие поправки к решениям не принимаются, т.к. это можно
расценить, как отклонения от курса следования идее, а всякое отклонение от нее есть отрицание ее абсолютности. Отрицающий абсолютность Идеи расценивается, как враг ее, и в этом корни нашего российского уродства.
Человек, стоящий у кормила власти, выполняя некий обряд, и тем самым демонстрируя свою принадлежность Идее, получает возможность от ее лица диктовать свою волю людям, демонстрируя свою абсолютную власть над ними.
"Жрец" идеи возносится на недосягаемую высоту над простыми смертными. Всякая его критика воспринимается как критика Идеи, ав-томатически приговаривая допустившего ее к смерти.
(6) Умершая Идея тормозит развитие общества, ведет его к дег-радации духовной и материальной. Прогресс может быть достигнут
лишь с воскрешением идеи, с наполнением ее конкретным содержанием,
состоящим в реально свершившихся результатах предпринятых начинаний, а не в пустопорожней болтовне и досужих вымыслах, т.е. в дальнейшем ее развитии.
Слепое следование мертвой Идее приводит к полному абсурду, к потере людьми всякого здравого смысла. Не видя перед собой ничего, кроме нее, человек слепо повинуется ей. В результате убивается всякая живая мысль, все новое считается поправкой, а, следовательно, кощунством.
(7) Если никто не заинтересован в прогрессе, это на руку только бездельникам и тупицам. Выходит, в "экономическом социализме" нет места дельным и одаренным людям. Но ведь это неизбывная дорога в никуда, непрерывное падение в бездну. Общество, делающее ставку на худших своих членов, обречено на вымирание, в то время как всякий благоразумный переустроитель стремится наоборот, вскрыть свежие, живительные силы общества, дать им проявиться, высвободить их наружу, дав им, до поры, до времени скованным нашей людской неустроенностью и косностью, возможность воплотиться в жизнь данной нации, позволив ей внести свои посильный вклад в сокровищницу человеческой культуры. Общество, построенное на тоталитаризме, коллапсирует, а созижденное на демократических основах, когда каждый его член, обладая личной свободой, несет сам на своих плечах частицу общей ответственности за совершаемое им дело, напротив, семимильными шагами идет ко всеобщему благоденствию и процветанию.
(8) Дело уже дошло до отрицания правды, т.к. правда начала отрицать Идею, как только та остановила свое движение. Но нельзя вечно выдавать желаемое за действительное! Наша грязная реальность когда-нибудь заставит нас оторвать свои взгляды от воздушных замков наших грез, радужными миражами застилающими нам кругозор, наполняя окружающую атмосферу мифическими демонами и чертями. Когда-нибудь всему этому настанет конец, этой безумной войне нас с самими собой, и поле битвы останется вне всяких сомнений, за светлым в человеке, ибо в нем всегда живет вера в лучшее.
(9) Когда вы, Владимир Ильич, только начинали свою борьбу, вы
не разбирались в выборе средств, думая, что История спишет вам ваши
преступления, пленившись грандиозностью замыслов и идей, а
затем уже не желали думать об этом, боясь оглянуться на свои страшный, кровавый путь, ибо жутко признать вдруг всю абсурдность своего
существования. История еще раз подтвердила старую истину, что еще
не удавалось никому построить грандиозное здание общественного устройства, пользуясь при этом материалом, замешанном на крови своих
соотечественников.
(10) Мы прошли круг. Мы стоим теперь там, откуда начинали вы. Разница только в том, что в наших глазах застыл ужас от расстилающейся перед нами долины смерти, усеянной человеческими костями, сплошь изъеденной воронками, оставшимися после вашей оголтелой охоты на ведьм, похоронившей нас на целых 70 лет в чадном угарном дыму. В ушах наших стоит непрерывно вопль миллионов невинно убиенных. Во что превратили мы некогда цветущую и обильно приносящую землю? Кто ответит за все это? Обличающий перст миллионов безвинных жертв направлен на вас, вас и ваших единомышленников, как на стоящих у истоков всего этого безумия. Чудовищный монстр, пробужденный к жизни в 17-м году, требует себе новых жертв. Он ненасытен, это дитя ваших рук, его чугунную паутину, которой он опутал всю нашу жизнь, можно только взорвать. Только разрушив все то, что призвано тянуть из нас соки во имя какого-то абсурдного невиданного порядка вещей, мы сможем вздохнуть свободно. Либо мы разрушим умершую Идею, либо Идея погубит нас.
1986; 1991-1992 г.г.