Она шла не спеша,
Погруженная в тяжкую думу,
Обнимая руками тревожных соцветий букет.
Она шла далеко,
Без разбора дороги,
Безумно,
Волоча за собой груз бессмысленно прожитых лет.
«Она несла в руках отвратительные тревожные желтые цветы. Черт их знает, как их зовут, но они первые почему-то появляются в Москве.
И эти цветы очень отчетливо выделялись на черном ее весеннем пальто. Она несла желтые цветы! Нехороший цвет».
Она шла, одинокая, будто извечно мечтая,
Чтобы кто-то окликнул, неслышно за руку увел
С многолюдной Тверской за ворота далекого рая,
Иль всесильной прекрасною ведьмой взойти на костер!..
«Она повернула с Тверской в переулок и тут обернулась. Ну, Тверскую вы знаете?
По Тверской шли тысячи людей, но я вам ручаюсь, что увидела она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже как будто болезненно.
И меня поразила не столько ее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах!».
По невидимым, будто уж канувшим в бездну столетий,
По ее безразличным к дороге остывшим следам,
Шел за нею, проклявший забытый дар речи,
Обезумевший Мастер, не знавший покоя рукам.
«Повинуясь этому желтому знаку, я тоже свернул в переулок и пошел по ее следам. Мы шли по кривому, скучному переулку безмолвно, я по одной стороне, а она по другой.
И не было, вообразите, в переулке ни души. Я мучился, потому что мне показалось, что с нею необходимо говорить, и тревожился, что я не вымолвлю ни одного слова, а она уйдет, и я никогда ее более не увижу...
И, вообразите, внезапно заговорила она:
- Нравятся ли вам мои цветы?
Я отчетливо помню, как прозвучал ее голос, низкий довольно-таки, но со срывами, и, как это ни глупо, показалось, что эхо ударило в переулке и отразилось от желтой грязной стены.
Я быстро перешел на ее сторону и, подходя к ней, ответил:
- Нет».
Он лепил ее образ годами, в душевных метаниях,
Просыпаясь ночами в холодном поту, ее имя твердил:
"Маргарита"...
Затем лишь, чтобы после извечных страданий,
Осознать,
Что всю жизнь незнакомку с плохими цветами любил...
«Она поглядела на меня удивленно, а я вдруг, и совершенно неожиданно, понял, что я всю жизнь любил именно эту женщину!
Вот так штука, а? Вы, конечно, скажете, сумасшедший?
– Ничего я не говорю, - воскликнул Иван и добавил: - Умоляю, дальше!
И гость продолжал:
- Да, она поглядела на меня удивленно, а затем, поглядев, спросила так:
- Вы вообще не любите цветов?
В голосе ее была, как мне показалось, враждебность. Я шел с нею рядом, стараясь идти в ногу, и, к удивлению моему, совершенно не чувствовал себя стесненным.
– Нет, я люблю цветы, только не такие, - сказал я.
- А какие?
- Я розы люблю.
Тут я пожалел о том, что это сказал, потому что она виновато улыбнулась и бросила свои цветы в канаву.
Растерявшись немного, я все-таки поднял их и подал ей, но она, усмехнувшись, оттолкнула цветы, и я понес их в руках»
Они шли не спеша,
Погруженные в вечную думу:
Ее тонкие пальцы его обвивали плечо.
Они шли далеко
И навеки любили безумно,
Сознавая, что эта любовь станет их палачом...
Так шли молча некоторое время, пока она не вынула у меня из рук цветы, не бросила их на мостовую, затем продела свою руку в черной перчатке с раструбом в мою, и мы пошли рядом.
- Дальше, - сказал Иван, - и не пропускайте, пожалуйста, ничего!
- Дальше? – переспросил гость. – Что же, дальше вы могли бы и сами угадать. –
Он вдруг вытер неожиданную слезу правым рукавом и продолжал: - Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!
Так поражает молния, так поражает финский нож!
Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга, никогда не видя…»
Сознавая: когда-то любовь станет их палачом...
07.05.12
Текст цитат: Михаил Булгаков "Мастер и Маргарита"