Ильза Штайн и Вилли Шульц
фото с сайта www.newswe.com
В детстве я много раз слышал эту захватывающую историю. Рассказ о необычной любви немецкого офицера и девушки-еврейки, депортированной в минское гетто из Германии. Благодаря этой любви в 1943 году наши соседи по подъезду Анна и Семён Хазан и ещё десятка два евреев остались в живых. По крайней мере, в гетто они не погибли.
Признаться, тогда многие принимали этот рассказ за красивую легенду. Я тоже с большим недоверием относился к воспоминаниям наших соседей. Однако в конце семидесятых годов в Минске была опубликована небольшая документальная повесть, полностью подтвердившая достоверность данного факта.
А уже в постсоветские времена появились новые публикации на эту тему. В том числе статья Романа Яблонко, внука той самой спасённой молодой девушки. Это была Ильза Штайн, которую в числе 22 тысяч немецких евреев в 1941 году депортировали из Франкфурта-на-Майне в минское гетто.
Ильзе повезло. Она попала на заготовку дров, тяжёлую мужскую работу. Конечно, сегодня фраза звучит достаточно странно, но именно этот «лесоповал» позволил Ильзе выжить в нечеловеческих условиях минского гетто, одного из самых страшных на территории СССР в период фашистской оккупации.
Так получилось, что подразделением, которое занималось лесными работами, командовал капитан люфтваффе Вилли Шульц. Он сразу же обратил внимание на молодую красивую девушку из Германии, и взял её под своё покровительство. Назначил бригадиром колонны узников гетто по заготовке дров.
Ильза оказалась не только привлекательной, но смышлённой и весьма образованной. Вилли и Ильза часто общались. Порой даже в нарушение строгих лагерных порядков. Вскоре их отношения переросли в нечто большее. Возможно, это была любовь. И вот она-то по большому счёту спасла девушку от верной гибели, на которую были обречены все без исключения узники минского гетто.
В марте 1943 года, рискуя собственной жизнью, капитан Вилли Шульц вывез из гетто в лес к партизанам свою возлюбленную и ещё 25 евреев. Среди счастливчиков оказались и наши соседи Анна и Семён Хазан. Ниже рассказ об этом благородном гуманном поступке немецкого офицера.
До начала войны Минск был многонациональным городом. Здесь проживали русские и белорусы, поляки и немцы, татары и цыгане. Примерно треть населения города составляли евреи. По данным переписи населения 1939 года в Минске их насчитывалось почти 100 тысяч человек.
Войска немецкого вермахта вошли в Минск 28 июня 1941 года. А спустя всего три недели, 19 июля 1941 года, состоялось трагическое для евреев совещание нацистского командования генерального округа «Белоруссия». Среди прочих в нём приняли участие командующий тылом группы армий «Центр» генерал Шенкендорф и командующий войсками СС и полиции округа бригадефюрер СС Ценнер.
Именно на этом совещании и был утверждён ранее разработанный детальный план тотального уничтожения евреев оккупированных территорий СССР. В Белоруссии его реализация началась буквально на следующий день. 20 июля 1941 года был издан приказ полевой комендатуры о создании в городе Минске еврейского гетто.
Под него нацисты выделили всего два квадратных километра городской площади. Гетто отгородили от внешнего мира колючей проволокой, и до отказа набили эту крохотную территорию еврейскими смертниками. Разместили там более 85 тысяч человек. Сегодня в это трудно поверить, но летом 1941 года очень многие евреи, оказавшиеся в гетто, считали, что им повезло.
Дело в том, что «кандидаты» в гетто проходили довольно строгий фашистский отбор. На нацистском жаргоне – селекцию. Немцы отбирали только тех, кто был относительно здоров, и владел определённой профессией. Или, по меньшей мере, был способен выполнять физически тяжёлую работу.
Остальных просто уничтожали. Большинство обречённых на гибель людей, разумеется, догадывалось, что их дни сочтены, тем не менее инстинкт самосохранения брал своё. Люди рассуждали примерно так: расстреляют не сразу, а значит, есть шанс если не выжить, то, по крайней мере, не погибнуть тут же.
Всем узникам гетто под страхом смерти было приказано постоянно носить специальные опознавательные знаки — матерчатые Звёзды Давида желтого цвета и белые нашивки с номерами домов на груди и спине. Жизнь евреев была обложена множеством запретов. За их нарушение чаще всего применялось лишь одно наказание: расстрел на месте.
Вот только малая толика того, что категорически запрещалось минским евреям: покидать гетто без разрешения, появляться без опознавательных знаков, иметь и носить меховые вещи, менять вещи на продукты, ходить по тротуарам — только по мостовой, а при встрече с немцем еврей был обязан уже за 15 метров снять головной убор и остановиться.
Зимой, даже в сильные морозы, запрещалось проносить в гетто даже щепку для отопления. От момента создания гетто и до его полного уничтожения люди жили здесь в невероятной скученности. В одноэтажный дом на 2-3 квартиры набивали до 100 и более человек.
7 ноября 1941 года фашисты своеобразно отметили 24 годовщину Октябрьской революции. Они устроили в минском гетто жуткую резню. Людей истребляли целыми кварталами. Почти сутки продолжалась кровавая «потеха». Людей непрерывно на машинах увозили за город, и там из пулемётов расстреливали. К утру 8-го ноября население гетто уменьшилось на 16 тысяч человек, а несколько кварталов (более сотни домов) буквально опустели.
Потом оказалось, что погром не был спонтанным истреблением людей. Нацистам на территории минского гетто потребовалась, если можно так выразиться, свободная жилплощадь для новых евреев из Германии. Вот таким «натуральным» способом они её и добыли. Освободившиеся дома уплотнили ещё больше. Вместо 16 тысяч уничтоженных советских евреев их набили 22 тысячами евреев из Франкфурта-на-Майне. Среди них оказалась и Ильза Штайн.
Минское гетто являлось огромным лагерем рабского труда, но одновременно и лагерем смерти. Его трудоспособные обитатели ежедневно большими колоннами под строгой охраной направлялись на работу, а вечером возвращались в гетто. Современное рабство приносило нацистам очевидные экономические выгоды.
Тем не менее в гетто с немецкой педантичностью периодически устраивались массовые ликвидации. Или как узники их называли «акции». Точно так же, как это происходило в созданных значительно позже лагерях смерти. Нацисты применяли здесь не только заурядные расстрелы, но уничтожали людей в мини газовых камерах. Так называемых машинах-«душегубках». Устраивали варварские «развлечения», в процессе которых погибали десятки и даже сотни людей, или просто забивали узников до смерти.
Лесозаготовительными работами в минском гетто, как я уже отмечал, руководил капитан люфтваффе Вилли Шульц. Это был не совсем обычный немецкий лётчик. В боях на западном фронте он получил ранение, после которого оказался в Белоруссии. Сохранилась копия его личного дела, в котором имелись достаточно крамольные для фашистского офицера записи.
В частности, отмечалось, что капитан Вилли Шульц замечен в поступках, недостойных немецкого офицера. Как то: сочувствие и даже оказание помощи врагам Рейха, т.е. евреям. Обнаружил я и две такие записи: «Тайно слушал Московское радио»; «В январе 1943 г. сообщил трем евреям о готовящемся погроме. Тем самым спас им жизнь».
Летом 1942 года Шульц узнал, что на 28 июля в гетто назначена очередная акция массового уничтожения евреев. Дабы спасти Ильзу и всю её бригаду заготовителей дров, капитан задержал в лесу людей до позднего вечера. В гетто колонна вернулась, когда расстрелы уже прекратились.
Об этом поступке офицера стало известно начальству. Кто-то из подчинённых Шульца донёс, и в его личном деле появилась новая запись: "Подозревается в связи с еврейкой И. Штайн". Вилли не был активным антифашистом. И воевал он достаточно храбро.
Но одно дело воевать на фронте, и совсем другое – служить боевому офицеру в лагере смерти. Щульц никогда не симпатизировал фашистскому режиму, но окончательно разочаровался в нём, насмотревшись злодеяний, творимых нацистами в минском гетто.
Обстановка вокруг капитана накалялась. Не могу уверенно назвать событие, ставшее последней каплей, переполнившей чашу терпения Вилли Шульца. Однако хорошо известно, что зимой 1943 года он решил дезертировать из армии. И окончательно принять такое рискованное решение помогла капитану люфтваффе подруга Ильзы Лиза Гудкевич.
Она была бригадиром второй рабочей колонны узников гетто, занимавшейся заготовкой
дров. Лиза состояла в подполье, существовавшим в минском гетто. У подпольщиков были связи с партизанами. В феврале 1943 года Шульцу организовали встречу с партизанским связным. Ему-то капитан и сообщил свой план побега. Предполагалось, что на грузовом автомобиле Вилли попытается, якобы для разгрузки вагонов с цементом под Руденском, вывести в лес Ильзу, её подругу Лизу Гудкевич и ещё 23-х узников гетто.
Шульц подготовил сопроводительные документы на 12 женщин и 13 мужчин, как было договорено с подпольщиками, и 30 марта 1943 года машина, крытая брезентом, подъехала к бирже труда на Юбилейной площади. В машину сели 25 человек. Среди них были Лиза Гудкевич, Ильза, две её сестры 8 и 19 лет. Отца Ильзы к тому времени нацисты уже расстреляли, а мать умерла от тифа. Остальных кандидатов на побег отобрал подпольный комитет гетто.
Одному из мужчин удалось пронести с собой пистолет. Капитан сел в кабину и грузовик направился в направление деревни Русаковичи, за которой начиналась партизанская зона. У моста через реку Свислочь машину остановил немецкий патруль. Проверили документы, пересчитали людей. К счастью, всё обошлось. Благополучно добрались в Руденск, конечный пункт маршрута, указанного в документах.
И вот тут-то случилось ЧП. Шульц приказал шофёру, молодому фельдфебелю, ехать не к месту разгрузки вагонов, как было указано в шоферской путёвке, а в сторону леса, где проходила граница партизанской зоны. Именно в этом месте партизаны отряда им. Сталина должны были встретить беглецов. Фельдфебель что-то заподозрил и попытался развернуть машину в направлении железнодорожной станции. Там располагалась крупная воинская часть фашистов.
Капитан достал пистолет и повторил приказ. Однако шофёр смог выскочить из кабины и побежать. Шульц выстрелил несколько раз. Фельдфебель упал, а капитан этими выстрелами окончательно отрезал себе путь к отступлении. Он сам сел за руль и минут через десять грузовик с беглецами подъехал к мосту через реку Птичь.
За рекой уже начиналась партизанская зона. Но, к несчастью, мост оказался взорван.
В этом месте река была довольно широкой. О том, чтобы перебраться в брод не могло быть и речи. Капитан хорошо понимал, что раненного или убитого фельдфебеля обнаружат с минуты на минуту. Организуют погоню, и тогда им всем – конец. 25 узников гетто во главе с дезертиром оказались в зловещей западне.
И тут, как чаще всего и бывает в жизни, за чёрной полосой последовала светлая. Кто-то из обречённых людей заметил лодку у противоположного берега реки. Начало марта в Белоруссии это по-существу ещё зима. По воде плыл лед. Но молодой парень Золя Токарский прямо в одежде отчаянно бросился в воду. Добрался вплавь до лодки, и пригнал ее.
Затем группами по 5 человек все благополучно переправились на спасительный берег. И сделали это очень вовремя. Едва лодка коснулась прибрежного песка, как появились немецкие автоматчики. Они стреляли на ходу. Партизаны встретили их ответным огнём. Под его прикрытием уже бывшие узники минского гетто без потерь ушли в лес.
Почти полгода Вилли с Ильзой находились в партизанском отряде. В один из сентябрьских дней 1943 года за ними с Большой Земли прилетел самолет. Вечером того же дня немецкий дезертир, капитан люфтваффе и еврейская девушка из Франкфурта-на-Майне прибыли в подмосковную Малаховку. Там они прожили почти два месяца. Однажды приехал «черный ворон». В него посадили Вилли Шульца. Больше Ильза его уже никогда не видела.
А бывший капитан в течение шести месяцев обучался в секретной школе НКВД в Красногорске, где готовили кадры для будущей ГДР. Правда, до этого светлого времени Вилли Шульц не дожил. Бывший капитан люфтваффе, вроде бы совершенно здоровый и относительно молодой (всего-то 45-ти лет) вдруг в самый канун победного года, 31 декабря 1944 г. неожиданно скончался от сердечной недостаточности. В его личном деле, теперь уже советском, самая последняя запись гласит: «похоронен на северной окраине спецлагеря № 27».
Ильзе Штайн повезло несравненно больше. Советская власть отнеслась к ней с нетипичными по отношению к евреям радушием и гостеприимством. Ей не только предоставили советское гражданство, но и даже предоставили возможность выбрать город проживания по своему вкусу. Пока Ильза размышляла куда податься, в компетентных органах ей посоветовали начать жизнь в СССР в столице еврейской автономной области городе Биробиджан.
Понятное дело, отказать таким органам Ильза не смогла, и отправилась в далёкие дальневосточные края. Там она вышла замуж за Аркадия Яблонко. И уже вместе с ним в 1954 г. переехала в Ростов-на-Дону. Родила дочь и сына. В конце 1980-х гг. Ильза нашла в Астрахани свою младшую сестру Лизу.
Ту, которая осталась в партизанском отряде. Старшая, воевавшая в том же отряде, погибла во время одной из операций. В 1990 г. вместе с дочерью Ильза Штайн побывала в Германии. Встречалась с одноклассниками. Побывала даже в родительском доме. Точнее сказать, полюбовалась на него снаружи. Внутрь не пустили. А возможно, и сама не пошла. Ведь к тому времени в нём уже давно жили совершенно посторонние для неё люди.
Несколько местных газет Франкфурта-на-Майне написали о своей землячке, чудом спасённой от верной гибели благородным немецким капитаном. А в 1994 году о ее необычной судьбе немецкий режиссер рассказал в полнометражном документальном фильме под названием «Еврейка и Капитан».
К сожалению, героиня фильма, Ильза Штайн его посмотреть не успела. 20 апреля 1993 года в возрасте 70 лет она умерла. Её кончина, как и смерть спасителя, в общем-то, тоже оказалось неожиданной. Я бы даже сказал преждевременной.
Ильза скончалась на операционном столе. По утверждению её сына, из-за халатности хирурга-анестезиолога. Тем не менее судьбу еврейской девушки из немецкого города Франкфурта-на-Майне без всякого сомнения можно назвать счастливой. Во всяком случае на фоне ужасной трагедии еврейского народа под названием Холокост.